Дмитрий Скирюк - Руны судьбы
— Побойтесь бога, матушка! — воскликнула тут ялкина сестра, которая сидела тут же за шитьём. — Да если это так, уж лучше думать, что он Дьявол! Уж тот по крайней мере хоть не заговорщик и не приведёт к нам как-нибудь своих дружков!
Мачеха долго смотрела на неё, забыв своё вышивание. Потом опустила глаза.
— Боже, Боже, — с тяжёлым вздохом сказала наконец она, — что за несчастная страна, в которой свободного человека боятся больше, чем чертей... А ты, — она поворотилась к Ялке, и лицо её вдруг сделалось серьёзным, — поменьше думай и болтай о том, в чём ничего не смыслишь. А лучше забудь обо всём. Меньше знаешь — крепче спишь.
Тот разговор заставил Ялку призадуматься надолго. Прошло ещё немного времени, и она вдруг поняла, что круг замкнулся. Все корни девичьей души оборвались. Решение, которое на протяжении многих месяцев тревожило ей душу, наконец созрело окончательно, сплелось с возникшим ниоткуда ревностным желанием найти его — того, кто приходил в больную ночь. На все приготовления ушло два дня — всё следовало делать в тайне, собирая вещи в старенький мешок и пряча их за бочками на маслобойне. Заканчивался месяц ячменя, близились холода. Она взяла чуть-чуть припасов, одеяло и дарёный кожушок, почти неношеные тополевые башмаки, которые купили ей в начале осени, надела свою самую тёплую войлочную юбку и самолично ею связанную шаль. Взяла из сундука две спицы и все серые клубки спряденных ею нитей. Напоследок Ялка задержалась у плиты и выбрала себе, поколебавшись, самый средний нож из четырёх, висевших на гвозде. В конце концов, подумала она, её сородичам достался целый дом, они не вправе обижаться на такие мелочи.
Последними легли в мешок огниво и кремень.
Из всех, кого можно было навестить, она зашла лишь к матери на кладбище.
Следы упали на дорогу и исчезли под дождём.
Холодным днём вершины октября она ушла из дома.
* * *Об этой комнате в корчме «У пляшущего лиса» знали очень немногие — вход в неё скрывала занавеска, а дверь была замаскирована под часть стены. Да и комната была, сказать по правде, как чулан — три на три шага, в ней только-только помещались столик, небольшая полка с книгами и пара табуреток. Двое человек здесь поместились бы с трудом, а трое вовсе бы не поместились. Случайный наблюдатель бы отметил также, что и стол, и табуретки были какими-то непривычно низкими. Окон здесь не было, зато в углу темнела маленькая дверь, в которую взрослый человек мог протиснуться, лишь встав на четвереньки.
Сейчас в комнатушке был один лишь Золтан Хагг — владелец «Пляшущего Лиса». Худой, поджарый, горбоносый, он сидел за маленьким столом едва ли не на корточках, поджавши ноги. Перед ним лежала карта всех окрестных городов и весей, столь огромная, что все её углы свисали со стола. Вся она была истыкана булавками, помеченными красными флажками. Ещё одну такую же булавку Хагг держал в руке. Любой библиофил пришёл бы в ужас, увидевши, как Золтан обращается с таким ценным документом — карта была ужасно дорогая, цветная и подробная, но хозяина корчмы подобные соображения волновали менее всего.
Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что Золтан Хагг всецело поглощён какой-то нелепой и сложной игрой. Он долго двигал пальцем где-то возле Западного тракта, наконец нашёл кружок, обозначавший какую-то очередную деревеньку, воткнул в него булавку и удовлетворённо кивнул. Поскрёб ладонью подбородок. Хмыкнул.
Даже без последнего флажка был ясно различим неровный круг, который те образовали. Точней не круг, а кольцо, ибо в центре не было ни одного флажка (немудрено — если судить по карте, там была одна чащоба и разрушенные скалы). Круг этот составляли кучка деревень, какие-то мельницы, фермы и хутора, почти все постоялые дворы, и даже несколько не очень далеко расположенных городов. А далее от центра метки появлялись всё рассеянней и реже, и наконец пропадали совсем.
— Однако, — пробормотал Золтан. — Вот, значит, куда он забрался. Ну и глушь. Занятно... Но зачем он всё это делает, во имя чего? Почему?
В это время дверь каморки отворилась, и Хагг невольно сделал такое движение, будто бы пытался прикрыть истыканную карту. В руке его блеснула сталь. Впрочем, он тут же расслабился: на пороге комнаты была его жена Марта.
— Вот ты где, — с облегчением в голосе произнесла она. — Я так и знала, что ты опять залез в эту свою конуру.
— Там кто-то есть?
— Нет, все ушли... Что это ты здесь делаешь?
— Ничего.
— Ничего? — она с подозрением оглядела комнату, приподнялась на цыпочки, и заглянула мужу за спину. — уж мне-то мог бы и не врать. У тебя глаза, как у нашкодившей кошки. Это что за карта?
— Что? Карта? — Золтан оглянулся. — Просто карта.
— Просто карта... — эхом повторила та. — Ох, Золтан, Золтан.,. А эти булавки? Скажешь, навтыкал их просто так? Что ты опять замыслил?
— Марта, перестань. — Золтан поморщился и лишь теперь убрал кинжал. Пододвинул ей одну из табуреток, на вторую опустился сам. — На, сядь. Сядь, говорю... Что за дурацкие вопросы! Что замыслил? Ничего я не замыслил.
— Ага. Тогда что ты сейчас делаешь? Что? Пересчитываешь пасеки, которые нам поставляют мёд? Изучаешь рынок сбыта молока? Думаешь, я не знаю, что творится на юге? Эти испанцы... Война у порога, а ты... Золтан, что творится? Кому ты служишь теперь, на кого ты опять подрядился работать?
— Ни на кого я не работаю! — он устало провёл ладонью по лицу. — Марта, ты же знаешь, я давно отошёл от дел.
— Отошёл, ага... Думаешь, я не знаю, кто приходил к тебе тогда?
— Кто приходил? Никто не приходил. Когда?
— Той ночью. В сентябре. Когда настали холода.
-Я...
— Молчи. Я видела. Не знаю, о чём вы с ним там говорили, но узнать-то я его узнала. Не так уж сложно его запомнить. Сколько раз я его видела в последние пять лет, и всякий раз после этого всё шло наперекосяк. Ты же обещал мне, что больше это не повторится. Что на этот раз? Что он посулил тебе? Деньги? Положенье? Загородный дом? Очередные послабления в уплате налогов? Золтан, ты и так прибрал к рукам полгорода. Нас никто не трогает, ни власти, ни те, другие, и даже воровская гильдия молчит. Ты ведь сам хотел уйти на покой, так что с тобою? Что с тобою, Золтан Хагг? Корчма приносит недостаточно дохода? Или вновь на приключения потянуло?
Золтан долго молчал, разминая свою левую — четырёхпалую ладонь, как делал всегда, когда нервничал. Из опыта долгой совместной жизни Марта знала, что в подобные моменты его лучше не тревожить.
— Я не могу тебе сказать, — проговорил он наконец. — Пойми, но... я не могу. Просто поверь мне. Я ни на кого не работаю. Я ничего и никому не обещал, и тот человек тут не при чём. И знаешь, что... Тебе лучше забыть, что ты вообще его видела.
