Антон Грановский - Плащаница колдуна
Охоронцы переглянулись.
– Ладно, – нехотя проговорил главный.
Он вынул из кармана кожаный кошель, достал из него несколько серебряных кун и передал их Глебу.
Куны исчезли в смуглой руке Орлова.
– Бери его, ребяты! – распорядился главный.
Охоронцы подхватили чудовище за лапы и потащили его к небольшому бревенчатому дому чуть в стороне от кружала.
Ученый муж проводил их хмурым взглядом, повернулся к Глебу и сказал:
– Ты ничем не хуже купцов.
– Чего? – не понял Глеб.
– Я говорю – ты из всего умеешь извлекать выгоду. Не хуже, чем купцы.
Глеб усмехнулся.
– На том стоим. – Он достал из кармана берестяную коробку, вынул из нее самокрутку и сунул ее в рот. Щелкнул зажигалкой и сказал, прикуривая: – Идем, посмотрим на твоего братца.
Лагин удивленно уставился на зажигалку, затем повернулся и зашагал к подводе. Глеб неторопливо последовал за ним.
Взявшись за край рогожи, ученый муж взглянул на Диону и предупредил:
– Это может быть неприятно.
Девушка отвернулась, и Лагин откинул полог. Лицо его, бледное, слишком молодое для седой шевелюры, было хмурым и сосредоточенным.
Света от ближайшего костра едва хватало, чтобы осветить лежащее в телеге тело. Брат Лагина был одет в светлую рубаху. Глаза его были закрыты.
Глеб впервые видел нетленного так близко. Он никогда не верил в россказни мужиков о том, что нетленные – это странные люди, которые ни мертвы, но и не живы. Дескать, одной ногой они стоят на том свете, а другой – на этом.
Слушая эти россказни, Глеб обычно вспоминал про кота Шредингера, о котором ему рассказывал преподаватель философии еще в ту далекую пору, когда он учился на журфаке.
Знаменитый физик Шредингер запер кота в ящик вместе с ампулой яда и заявил, что про кота точно неизвестно – мертв он уже или еще жив. А значит, кот пребывает в третьем состоянии – он как бы находится на развилке между жизнью и смертью. И так будет до тех пор, пока мы не откроем ящик и не узнаем наверняка.
Глеб считал все это софистикой, неоправданным мудрствованием. Однако сейчас, глядя на мертвого человека в белой рубахе, он склонен был поверить во все, что говорили о нетленных.
– У него мягкая кожа, – тихо сказал Лагин. – Такая же, как наша. Хочешь потрогать?
Глеб брезгливо дернул щекой, затем поднес ухо к приоткрытым губам нетленного и прислушался.
– Я ничего не слышу, – сказал он через несколько секунд.
– Нужно очень долго слушать, – пояснил ученый. – Мне повезло только с пятого раза. Попробуй еще раз.
Глеб вновь склонился над нетленным. Все в нем протестовало против этого идиотизма. Но он взял алмаз, а значит, согласился работать на Лагина.
Постояв над покойником с минуту, Глеб уже хотел выпрямиться и высказать ученому мужу все, что думает о его «учености», как вдруг услышал, или ему показалось, что услышал, тихий вздох. А потом – словно бы далекий-далекий шепот на непонятном языке.
– Черт… – Глеб выпрямился и, испуганно глядя на нетленного, вытер рукавом мигом вспотевший лоб.
– Ну? Что? – нетерпеливо спросил Лагин и даже чуть-чуть подался вперед. – Ты услышал?
– Я не уверен…
– Ты слышал, – улыбнулся седой ученый и удовлетворенно кивнул. – Я рад. Теперь ты не будешь считать меня безумцем.
– Я не смог разобрать ни слова, – глухо произнес Глеб.
– Это не обычные слова. Это больше похоже на заклинание.
Глеб, прищурившись, посмотрел на Лагина.
– Это голос твоего брата?
Ученый поправил очки и покачал седой головой.
– Нет. Это не его голос. Я думаю… – Лагин заговорил тише, – …я думаю, что в тело моего брата кто-то вселился. Кто-то, кто не дает ему до конца умереть.
Глеб снова склонился над телом. На этот раз он вел себя грубо и безапелляционно – разорвал на груди нетленного рубаху и прижал ухо к его недвижимой груди.
– Что ты делаешь? – хрипло спросил Лагин.
– Тс-с-с…
Глеб прислушался.
– Странно, – сказал он после паузы. – Сердце не бьется.
– Ты все еще не можешь поверить в то, что он мертв?
Глеб выпрямился.
– Мы должны найти еще одного нетленного. Найти и взглянуть на него.
– Ты хотел сказать – «послушать», – поправил его Лагин. – Среди жителей Хлынь-града наверняка найдутся такие, кто не убоялся княжьего указа и не стал сжигать своего нетленного. Есть у тебя кто-нибудь на примете?
Орлов задумался.
– Неделю назад у одного моего приятеля помер отец, – ответил он после паузы. – Последние полгода старик не мог обойтись и недели без понюшки бурой пыли.
– Этот твой приятель… он бывший ходок?
Глеб кивнул:
– Да.
– Значит, бурую пыль для больного отца он носил из Гиблого места? Думаю, такой человек не станет подчиняться княжьим указам.
– Мы не можем знать этого наверняка, – засомневался Глеб. – Думаю, прах старика бросили в горшок, горшок зарыли в могилу, а на могилу поставили домовину.
– Но мы должны выяснить.
– Точно, – кивнул Глеб и усмехнулся. – Мы можем вырыть пепел, замесить его в тесто и слепить старика заново.
Лагин обиженно нахмурился.
– Странный ты человек, Глеб. Ты ведь сам все видел, но продолжаешь сомневаться.
Орлов выпустил изо рта клубок дыма, посмотрел, как он расплывается в воздухе, и вздохнул:
– Ох, ученый… Да если бы я верил всему, что вижу, я уже давно был бы мертв.
– Мы просто наведаемся к твоему приятелю и поговорим с ним. Ты ведь ходок, а значит – не слуга князю и не доносчик. Твой приятель не станет тебе лгать.
– Вот в этом я сомневаюсь, – выдохнул Глеб вместе с дымом. – Лгут все.
– Первоход! – тихо окликнул его кто-то из темноты.
Глеб повернул голову и увидел перед собой морщинистое лицо Хомыча.
– Чего тебе, старик?
Бродяга скользнул взглядом по их лицам, явно не зная, к кому теперь обращаться.
– Я это… за охрану подводы неплохо бы заплатить, – робко проговорил он.
– Да-да, – поспешно проговорил Лагин и сунул руку в карман кафтана.
Глеб усмехнулся и мрачно проговорил:
– Вижу, странник, горазд ты разбрасываться деньгами. Видать, и впрямь великий алхимик, если так соришь монетами.
Лагин всучил Хомычу пару монеток, и тот поспешно спрятал их в карман.
– Получил свое? – грубо осведомился у бродяги Глеб. – Теперь проваливай.
– Груб ты, Глеб-Первоход. – Хомыч повернулся, чтобы идти, но вдруг остановился и весело взглянул на Глеба. – А то взял бы меня в слуги, а? У многих ходоков слуги имеются. А уж я бы тебе пригодился. Человек я старый, смерти не боюся. Но и от жизни не отказываюсь, и от денег носа не ворочу. Знаю, как их употребить. Возьми, а?
– А что, Глеб, – заговорил Лагин с воодушевлением. – Может, и правда возьмем Хомыча? Он хоть и бродяга, а человек толковый. Живо мне все про тебя и про Порочный град рассказал. И потом – чем нас больше, тем надежнее, ведь так?
