Сергей Лукьяненко - Дневной дозор
Бесполезно, все начисто высосано. Это Лемешева... недаром крепче всех стоит, сволочь... мы тут сдохнем, ради никому не нужной старухи, а она останется... тварь...
А Светлые уже вытолкнули прямо в руки Эдгару неопрятную пухлую женщину в грязном халате и рваных тапках. Та ничего не соображала – озиралась, и пыталась креститься.
– Вы поплатитесь, – сообщил напоследок Семен.
Эдгар резким движением заломил спасенной ведьме руку за спину – не было времени на объяснения, не было сил на магию. И поволок ее вниз по лестнице.
Держать круг...
Жертвоприношение – действие такой силы, что его лучше приберечь. Право на него было заработано, быть может, лет двадцать или тридцать назад, путем хитрым интриг и провокаций. Поэтому Киреева с каменным лицом стояла над девочкой, и нож сверкал в ее руке, готовый одним взмахом вырезать сердце, а Дениска монотонно повторял положенные слова заклятий. В любой миг мы могли получить поток энергии... вот только лучше обойтись без этого.
Держать круг...
Только злость меня и хранила. На весь этот неудачный день, за все неудачи последнего года, на Лемешеву, явно знающую больше, чем говорит. Не знаю, где я находила последние крупицы силы, но ведь находила же! И прогоняла через безвольные тела Ольги и Жанны, чтобы Лемешева тонким ручейком вливала силу в Эдгара...
Первыми в микроавтобус заскочили братцы-вампиры... оперативники фиговы... Потом Ленка отпустила девчонку, и та с воплем бросилась бежать. Дениска, бросив твердить заклинания подхватил ритуальный столик и забросил в салон. И только тогда Лемешева разорвала круг.
Перед глазами все плыло. Я почему-то закашлялась, тщетно выдергивая руку из окостеневших пальцев Ольги.
– В машину! – закричала Анна Тихоновна. – Быстро!
Появился Эдгар – он-то выглядел довольно бодрым. Швырнул в салон ведьму, запрыгнул на сидение рядом с Дениской. Анна Тихоновна втащила в машину Ольгу, я помогла войти Жанне – она была очень плоха, но все-таки оставалась в сознании.
– Кто вы? Кто вы? – вопила спасенная. Анна Тихоновна со всей дури залепила ей пощечину, и ведьма замолкла.
– Дениска, гони! – сказала я. Как будто он нуждался в этом наставлении...
Мы с визгом шин вырвались со двора, Эдгар, обхватив руками голову, работал – правил линии реальности, освобождая перед нами дорогу.
– Плохо, Алиска? – с жадным любопытством спросила Лена. Сцепив зубы я отрицательно покачала головой. Лена пожаловалась: – А я совсем вымоталась. Надо отгул взять.
Спасенная ведьма тихо поскуливала, пока не поймала мой ненавидящий взгляд. Вот тут-то сразу затихла, попыталась перебраться назад, подальше от меня, но там сидели вампиры. Злые, помятые, окровавленные – похоже, им хватило ума держаться подальше от перевертыша, но пара-другая ударов лапой досталась каждому.
– И Виталика сожгли вчистую... – мрачно сказала Ленка. – Идиот он был, конечно, но ведь наш идиот... Анна Тихоновна, вы уверены, что эта стерва стоила таких хлопот?
– Приказ шел от Завулона, – ответила Лемешева. – Вероятно, ему виднее.
– Мог бы тогда и помочь, – не удержалась я от реплики. – Это была работа по его силам, никак не по нашим.
Анна Тихоновна с неким любопытством посмотрела на меня:
– Ну не скажи. Ты очень хорошо потрудилась, девочка. Просто замечательно. Я не ожидала, что ты отдашь столько силы.
Я едва удержалась, чтобы не разреветься. Чтобы скрыть слезы посмотрела на Ольгу – та все еще была без сознания. Хоть этим можно утешиться – ей пришлось куда хуже...
С трудом приподнявшись я похлопала Ольгу по щеке. Никакой реакции. Ущипнула. Не шевелится.
Все с любопытством смотрели на меня. Даже тихо матюгающиеся вампиры прекратили зализывать раны, и чего-то ждали.
– Анна Тихоновна, помогли бы вы ей, – сказала я. – По службе ведь пострадала, а согласно инструкции...
– Алиса, милая, как же я ей помогу? – спросила Лемешева ласково. – Она мертвая. Уже минут пять как. Не рассчитала, выложилась вся.
Я поспешно убрала руку. Безвольное тело Ольги подергивалось в кресле, опущенный подбородок елозил по груди.
– Ты что, не чувствуешь? – прошептала Жанна. – Алиска, ты что? Отличать живое от мертвого – на это даже заклинаний никаких не надо.
Элементарная работа с силой. Та тонкая материя, которую некоторые называют душой, чувствуется сразу... если она на месте.
– Слишком много сил отдала! – поняла Ленка. – Ой, Алиса, да ты же теперь пустышка! Лет на пять – пустышка. Вот как Юля Брянцева два года назад выложилась на операции, так до сих пор в сумрак войти не может!
– Не дождетесь, – только и сказала я, пытаясь сохранить спокойное лицо. – Согласно инструкции, мне помогут восстановится.
Прозвучало это жалко.
– Брянцевой помогли? – спросила Лена.
А Анна Тихоновна вздохнула:
– Алиса, год назад, когда ты Завулона ублажала, было бы все согласно инструкции.
Я даже ответ не успела придумать, в этот миг Ромашова истерически взвизгнула:
– Куда вы меня везете? Куда вы меня везете?
И тут меня прорвало. Я вскочила, и стала молотить ведьму-одиночку по морде, стараясь расцарапать лицо посильнее. Та была столь напугана, что сопротивляться и не пробовала. Я месила ее минуты три, под одобрительные возгласы братцев-вампиров, укоризненные упреки Лемешевой и подбадривания Ленки и Жанны. Только мертвая Ольга, на которую я все время натыкалась в тесноте микроавтобуса, не могла ничего сказать. Но я думаю, что она бы меня поддержала.
Потом я села, и перевела дух. Старая ведьма рыдала, ощупывая окровавленное лицо.
Хоть бы погоня была за нами! В глотку бы вцепилась этим Светлым, не хуже вампира! Без всякой магии уничтожила бы!
Но даже погони за нами не было.
Наше возвращение никто бы не назвал триумфальным.
Вампиры вынесли тело Ольги, и молча, словно даже им понятен был весь трагизм ситуации, понесли в штаб. Впрочем, почему бы им не понимать? Они сменили жизнь на не-жизнь, но продолжали мыслить, чувствовать, и теоретически могли длить это существование вечно. А Ольга ушла навсегда.
Дениска увел микроавтобус на стоянку. Эдгар, крепко взяв спасенную ведьму за руку, повел к зданию Дозора. Та не сопротивлялась. Мы замыкали шествие.
Переноска трупа по людной улице в центре Москвы, рядом со стенами Кремля – не самое спокойное занятие. Несмотря на заклятие незначительности, снова произнесенное Лемешевой. Люди-то на нас не смотрели, ускоряли шаги и старательно огибали процессию. Зато сумрак заволновался.
Здесь слишком тонка ткань бытия. Слишком много крови, слишком много эмоций, слишком отчетливы следы прошлого. Есть такие места, где грань между человеческим миром и сумраком почти неразличима, и центр Москвы – одно из них.
