Враг моего врага (СИ) - Добрый Владислав

— Ну и Пердун одну за сиську цапнул, — гыгыкнул один из толпы. — Так она и против не была… Эта, Магн… сеньор.

— А вы платить пробовали? — перебил я его. И сдержался, чтобы не добавить лишнего. Не думаю, что если бы жену или дочь Фрозена кто-то за сиську цапнул, он бы спокойно к этому отнесся. С другой стороны, чего ещё ожидать — солдатня.

— Так цену ломят! — повысил голос Леонхарт. Возмущение было, похоже, искренним. Леонхарт даже выпрямился и сеньоркнуть забыл. — Втрое! А то и в четверо! Мы предлагали, Великая Мать свидетель!

— Ладно. У меня к вам дело, — надо было занять личный состав. Найти им дело, пока они еще делов не наделали. — Я там видел винодельню. С ямами для винодавки. Натаскайте туда воды горячей, найдите мыло и помойтесь. Все. И сами, и кто в обозе. Ясно?

Пехтура одобрительно зашумела. Сама идея им понравилась. Надо будет проконтролировать исполнение. Я продолжил.

— А пока часть моется, остальные вот что сделайте. Хочу, чтобы вы выкопали ров. Вдоль стены. А землю за него забросили. Укрепили, — я толкнул стену. Даже без всякой усиливающей магии этого хватило, чтобы она заметно пошатнулась. Сложена она была из разновеликих камней без раствора, не удивлюсь если её сильный ветер опрокинет.

Леонхарт помрачнел.

— Так лопаты бы… — начал он канючить. Явно не хотел возиться.

— А что, сеньор Магн, есть от кого укреплять? — перебил его Фрозен и все напряглись.

Я загадочно отвернулся и посмотрел в сторону Таэна. Наконец, выдержав паузу, ответил:

— Лишним не будет. И вот еще что. Надо за три дня управиться. А я вам за это время плату удвою. И вообще, как война, так вам плата удваиваться будет. Потом в договор внесем. Все, займитесь!

И я пошел прочь, не слушая благодарностей. И осторожно дыша через нос. Когда запах слишком силен, то его чувствушь даже вкусовыми рецепторами языка. И я начал ощущать легкие приступы тошноты. Но мне все равно надо будет обязательно вернуться, и проверить ход работ. Уверен, придется устраивать разнос. Нюхать пехтуру снова отчаянно не хотелось, но надо было приучать их к саперным работам. Боюсь, скоро мне придется зачистить Долину Караэна от пары десятков лишних замков.

— Мой сеньор, — окликнул меня Ланс. — Пока вы почивали сегодня ночью, я немного прошелся по окрестностям. И хочу вам кое-что показать.

— Что? — недовольно буркнул я.

— Я не уверен. Но уверен, что вам надо увидеть это самому, — прогудел Ланс, не сводя с меня красных невыспавшихся глаз за прорезью забрала. Вроде волнуется. Это интересно.

— Ладно, показывай, — разрешил я.

— Тут не далеко. Вон за тем холмом.

Холмов тут было полно. Тот, на который указывал Ланс и в самом деле был метрах в двухстах. Можно пройтись даже без лошади. Прогулка мне не помешает — я последнее время немного забросил тренировки и чувствовал потребность в физических нагрузках.

Пока мы шли, Ланс молчал. Что даже к лучшему — это позволило мне немного подумать. Однако как назло, мысли в голову не лезли. Очень быстро я просто стал наслаждаться теплым, но не жарким утром. Даже остановился полюбоваться желтым цветком, проросшим из-под выступающего из земли камня. Камень был изъеден ветрами и дождями, но на всем этом еще угадывался какой-то орнамент. Красивое бы получилось фото.

— Мы почти пришли, — поторопил меня Ланс. — Это на той стороне холма.

Когда мы обошли холи за ним обнаружился старый раскоп. Довольно глубокая яма, в которой белели обломки пожелтевшего от времени камня и серые гранитные блоки.

— Местные часто роют такие холмы. И иногда находят статуи, иногда красивые вещи. А иногда, даже золото, — пояснил Ланс. — Нам вниз.

Я легко спрыгнул на отлогий спуск, и понял что это даже не яма, а шахта, подбирающаяся под холм. Я остановился у темной тени входа в подземелье, из которого пахло навозом и старым костром.

— А как ты нашел это место? И что там? — спросил я и хотел обернуться к Лансу, гремящему латами позади меня. Но не успел. Что-то тяжелое ударило меня по голове. Удар был такой силы, что мою голову мотнуло, как будто мяч который пнули с разбегу — только шея не дала улететь ей вдаль. Шея жалобно хрустнула, но удержалась. Чего нельзя сказать обо мне целиком — я рухнул на колени.

— Ну вот, ты и на коленях передо мной, тупой, надменный ублюдок! — прошипел Ланс. Перед глазами все плыло, его фигура размывалась, как будто я смотрел на него из под воды. И все же, я успел заметить, как он заносит надо мной руку с короткой, кожаной дубинкой. Я попытался левой рукой вытащить Коготь, а правую поднять, чтобы отбить удар в сторону. Но это оказалось очень трудно, я только неуклюже взмахнул рукой, никак не помешав очередному удару, обрушившемуся на меня. Голову пронзила острая боль. Я упал на склизкий, слегка влажный после ночной прохлады склон и скатился по нему, оставшись лежать на спине. Голова стала тяжелой, будто набитая дробью. Я хотел её приподнять, но вместо того уронил и повернулся лицом в сторону. Как раз, чтобы успеть заметить, как из черного прохода выбегают какие-то люди в просторных серых плащах. Только сейчас меня догнала острая боль в затылке. Боль, как ни странно, придала мне силы. Я рывком перевернулся на живот, уперся в землю руками и попытался вскочить — одновременно пропуская через себя волну лечения. Вот только получалось все делать не очень быстро. Не быстрее, чем мог бы делать обычный человек. Слишком медленно. На мой затылок обрушился новый удар, руки подогнулись и я ткнулся лицом в грязь.

— Да засни уже, тупой подорожник, — словно сквозь подушку донесся глухой голос Ланса. О, давненько я не слышал этого обидного прозвища простолюдинов в своем присутствии. Тем более, обращенного ко мне. Не думаю, что это был хороший совет, но выбора у меня не было. Я закрыл глаза и потерял сознание.

Глава 6

Караэн

За сотни километров от Таэна, вокруг родового поместья Итвис в Караэне было людно. Хотя, если быть точным, как раз возле самого поместья было пусто, шагов на двести ни единой живой души. А вот сразу за этой невидимой чертой народ прямо таки толпился. И толпа эта была очень неоднородна. Вооруженные мужчины организованно, в строю, молча и хмуро стояли поодаль. Без агрессии посматривая на поместье и небрежно прикрываясь от возможных выстрелов большими, почти по плечи, овальными щитами. Их дорогое, блестящее как серебро оружие и яркая, красочная одежда резко контрастировали с простым небеленым сукном и коричневой шерстью множества бедняков, которые за их спинами деловито сновали по приусадебному участку, растаскивая все, что плохо лежит. Не только запасы и сельхозинструмент со складов так удобно оставленные без присмотра, а разбирая сами здания на кирпичи, бревна и ловко собирая черепицу. Не миновал разорения и сад — некоторые предприимчивые группки споро выкапывали деревья получше. Про плоды деревьев и грядки оставалось только вспоминать. Чуть в стороне, на дороге перед поместьем Итвис, стояла лишь небольшая группа подозрительных людей, мало похожих на горожан, которые создавали видимость возмущенной толпы своими криками. Получалось у них плохо — кричали они как-то невпопад и без должного энтузиазма. Возможно, их настрой сбивали несколько трупов у ворот поместья, утыканные арбалетными болтами.

Однако, дальнейшая судьба запершихся в поместье людей решалась среди тех, кто держался дальше всех. За надежным прикрытием забора и щитами гильдейского ополчения стояли двое. Невозмутимый Браг Железная Крепь — глава гильдии оружейников, и красный, тучный и яростно размахивающий руками Пьяго Тук — глава гильдии ткачей. Хмурые и хорошо одоспешенные командиры гильдейского ополчения обеих гильдий стояли рядом с этими двумя молча, лишь изредка оценивающе посматривая на поместье и не вмешивались в разговор своих гильдмастеров. Резиденция Итвис, сейчас, как никогда, походила именно на крепость, а не на дворец. На осажденную крепость.

С крыши поместья за этим наблюдали Леон, командующий охраной семьи Итвис, и человек, которого все знали по кличке Репень, и который исполнял примерно те же функции, что и Леон, но для гильдии охотников на чудовищ.