Враг моего врага (СИ) - Добрый Владислав

— Говорят, что женщинам нельзя говорить правду, — тихо сказал я. — Но я привык, что меня окружают необычные люди. И ты необычная женщина. Я не хотел тебе врать.

— Суккуб⁈ — прошипела Адель, повернувшись ко мне. — Почему суккуб⁈

Вдалеке Гвена возмущенно фыркнула. Но сдержалась и ничего не сказала. Вместо этого отступив уже к самому краю крыши. Сперат с тоской смотрел на неё.

— Я не выбирал, — ответил я. И повернулся к Сперату. — Сперат, скажи уже, что ты не хочешь на ней жениться. Просто неудачно пошутил. А то она сейчас прыгнет вниз от такого счастья. А сам иди сюда, налей нам вина и расскажи моей жене, как мы познакомились с Гвеной.

Глава 5

Ошибка

Сперат начал свой рассказ с прелюдии и введения. Но я жестко оборвал его, сразу задав место действия с камер узников в подвале Университета Караэна. Мне не хотелось вспоминать… свадьбу. Думаю, Адель и так знала все подробности о смерти моей сестры. Сперат понятливо подхватил и рассказал, что впервые Гвена предстала нам в образе рыжей девки с лицом, похожим на довольного поросенка. За что немедленно получил тычок в ребра от описываемого персонажа и тихое обещание сделать голос Сперата тонким и высоким. Потом Гвена немедленно потребовала меня опровергнуть эту наглую ложь. Я мудро остался над схваткой, не поддержав ни одну из сторон.

Мы с Гвеной и Сператом успели в подробностях вспомнить и схватку с вендикатами, и то, как нас чуть было не убил вампир, запертый под Университетом Караэна в золотой сфере. Я даже дал Адель в руки Коготь. Она осторожно вытащила его из ножен, но не до конца. Примерно на ладонь, чтобы осмотреть лезвие.

— Это коготь вампира⁈ — изумилась она. И в самом деле, если бы не небольшой изгиб, клинок выглядел прямо как узкий и длинный кинжал, треугольного сечения, с одной заточенной кромкой.

— Очень больно было, — поморщился я, потирая шрам под рубашкой. Адель с силой вогнала черное лезвие обратно в ножны и сочувственно погладила меня по латному плечу.

Тем временем Гвена, не удержала в себе желчь и упрямо отрицала то, что она нас спасла. Просто «Ей жутко захотелось упыря прикончить».

А потом мы долго смеялись, вспоминая как чуть не утонули в воде. Вернее, как Сперат плавал на своей лютне, а Гвена, все же, утонула.

Я услышал шаги Ланса когда Сперат уже подобрался к самому интересному. Надо сказать, Ланс не торопился — видимо нутром почуяв мое высокое неудовольствие, от того, что он греет уши. Наверняка он оскорбился, но выводы сделал правильные и задержался внизу довольно долго.

— В конце концов мы нашли выход на поверхность из тоннелей. Вернее, дыру. Через которую нас вытянули люди Фредерика. Они же помогли мне вернуть город, — закруглился я. — Но перед этим Гвена успела превратиться в суккуба. Сперат сделал вид, что ничего не заметил.

— А он и ничего не заметил, — уверенно сказала Гвена.

— Просто я не понял, что я увидел… — прогудел Сперат.

— И, как ты понимаешь, Адель, я уже не мог накинуться на неё с мечом в тот же самый миг. Ведь она уже доказала делом, что не хочет мне зла, — подытожил я. — Потом она еще не раз и не два она спасала меня. А однажды погибла, сражаясь за меня. Всё, я слышу шаги Ланса. Давайте позовем слуг и поедим. А завтра я отправлю Гвену в Караэн. Пора ей возвращаться к своим шпионам. У неё хорошо это получалось.

— Эльку пощупаю, — с предвкушением протянула Гвена. — Соскучилась!

Адель кивнула. И крикнула слуг.

Как я и ожидал, серьезный разговор она завела вечером, в постели. Моя жена уже давно заметила, что мне не нравится, когда в нашей спальне присутствуют люди, поэтому моя и её охрана на ночь оставались за дверью. И даже слуги и служанки выставлялись вон. Хотя по лицу Адель было видно, что она слегка недоумевает от таких моих загонов. Но до интимных моментов и, собственно, сна, наша спальня была почти такой же пустой, как рейсовый автобус.

Для неё постоянное присутствие других людей, вернее, подчиненных, было нормальным. И вот, пока меня и её мыли служанки с помощью льняных полотенец и пахнущей травами и цветами горячей воды, она заговорила. Как это принято у женщин, начала издалека.

— Пока тебя не было, ко мне приходили горожане из Паустика. Жаловались на наших крестьян с оружием.

«Крестьяне с оружием», «люди с оружием» — так она называла большую часть тех, кто воевал тут, в Регентстве. Причем «люди с оружием», как правило, были конные латники. Человеку надо было иметь выдающиеся данные, от магических талантов, до родословной, чтобы моя жена назвала его «рыцарем». Причем благородство среди необходимых качеств, кажется, не значилось. Фредерик, например, в эти критерии проходил. Впрочем, Белый Рыцарь часто обозначался как «благородный рыцарь». Так что это вполне могло быть самостоятельным качеством.

Все это текло в моих мыслях, пока я разглядывал её увеличившуюся после родов, но все еще высокую грудь. Да и линия бедра, после родов, стало крута, как горный серпантин. Аж дух захватывало. Моющие нас молоденькие служанки первые увидели признаки просыпающегося во мне интереса к разговору с женой. Они густо покраснели, но старательно делали вид, что ничего не происходит. А вот фрейлины Адель шкодливо захихикали.

Сперат обычно в этом месте начинал петь своим густым басом. Но сейчас его не было, он помогал Гвене обосноваться на новом месте — Адель выделила ей отдельную комнату и послала несколько своих нарядов. А Ланс просто с пыхтением переступил с ноги на ногу, повел плечами, слегка лязгнув доспехами и затих.

— Как и всегда среди низких людей, дело оказалось легко решаемо деньгами. Я дала несколько серебряных монет и горожане Паустика ушли недовольными, но без претензий, — закончила свой рассказ жена. И только после этого сказала то, что хотела. — Может тебе стоит так же поступить с горожанами Караэна?

Я с усилием заставил себя вспомнить, что она говорила. Так, вроде моя пехтура повадилась красть овец в округе. Паустик — скопище из трех десятков домов. Я даже не уверен, все ли они жилые. Построены неподалеку, прижавшись к стене Таэна одной стороной. Адель назвала это городом, поскольку эти домики были расположены на высоком фундаменте, дополнительно укрепленном грубой стенкой из обломков. В этом мире стена делала любую деревеньку с парой десятков домов городом. Дело было не в размере а, скорее, в военной силе. Так же как пехотинец всегда будет «крестьянин», а всадник уже «человек».

— Купить их? — не совсем понял я её мысль.

— Отнестись к ним так, как они того заслуживают, — непонятно ответила Адель. И замолчала. Мне вспомнилась поговорка «Когда женщина молчит, лучше её не перебивать». Я сдержал улыбку и промолчал. Но не потому, что не хотел нарушать её молчание, просто знал, что просто надо дождаться, пока не выскажется. К тому же, она часто говорила дельные вещи.

Нас облачили в тонкие ночные рубашки. Я устроился под канделябром с пятком свечей и открыл книгу, полистать на ночь — как раз, пока Адель расчесывали и обмазывали кремами её фрейлины и служанки, у меня было около получаса времени. Это спровоцировало её на продолжение разговора.

— Прости меня, мой муж, мой господин. Но я не так сильна умом и не столь проницательна, как мужчина, — сказала она, не оборачиваясь. — Потому никак не мог прозреть твои замыслы. Отчего ты отказываешься от заслуженных почестей? Отчего не займешь твое по праву место главы Собрания Великих Семей Караэна? Зачем ты даешь простолюдинам резвиться в городе, как свиньям на выпасе, вместо того чтобы выбрать надежных и преданных людей и поставить их Городским Советом? Отчего…

Она замолкла. Поднесла свою ухоженную ручку к глазам. Фыркнула и ткнула её фрейлине под нос. Та тут же извлекла изящную серебряную пилку с гранатовой рукояткой и стала править ноготок.

Я отнесся к её вопросу серьезно. Эта женщина не только мать моего сына и будущих детей, но и совладелец бизнеса, партнер во всех смыслах. Будет неправильно настроить её против себя. Но и слишком много откровений тоже делать не хотелось. К тому же, её плохо прикрытая критика, во многом резонна. Я буквально выбросил в толпу все привычные для этого мира рычаги управления — городские палаты мне толком не подчинятся, сила боевых магов из семейных военных корпораций в лице Собрания Великих Семей тоже. Ведь их теперь возглавляю не я. И даже местное основное средство производства, земля, тоже мной распродана.