Дочь Затонувшей империи - Мэллис Фрэнки Диана

– Shekar arkasva! – Маг размахивал флагом с изображением символа, чем-то напоминавшего эмблему Ка Батавии, но других цветов. Вместо золотых крыльев серафима под серебряной луной крылья этого серафима были выкрашены в черный цвет.

Я дернула Тристана за руку.

– Посмотри на эмблему на флаге этого человека.

Тристан сосредоточенно смотрел себе под ноги. Он не мог выносить вида крови или увечий, но по моей просьбе поднял глаза и прищурился.

Мужчина снова выкрикнул:

– Shekar arkasva!

– Shekar arkasva? – спросил Тристан, отодвигая занавеску. Он слегка позеленел, увидев изуродованных сотури. Рядом с нашим паланкином стоял сотурион в лиловых одеяниях Ка Элис, принадлежавших бамарийской ветви. У него отсутствовали обе ноги и глаз. Он передвигался на протезах, сделанных из побегов солнечного и лунного деревьев. Искусственные ноги торчали из-под его хитона и сгибались в коленях благодаря магическому заклинанию. – Что это значит?

– Это древний люмерианский, – ответила я. – Аркасва самозванец. – У меня возникло дурное предчувствие. Простолюдины не говорили на древнем люмерианском.

– Аркасва самозванец? – Тристан нахмурился.

Эта фраза показалась мне знакомой, но я не могла точно сказать почему.

– Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Ничего хорошего. Нам стоит вернуться в Крестхейвен. – Тристан уже высунулся из паланкина, подавая знак своему сопровождению.

Я остановила его руку. Моего отца прогнали с улиц, когда я едва начала ходить. И сейчас я отказывалась позволить им сделать со мной то же самое. Это были мои улицы, проложенные моими предками.

– Нет! Мы едем дальше. Скоро все это закончится. Я знаю, что тебе не нравится вид…

– Я могу сдержать себя при виде раненых сотури! Просто… Там опасно.

Я замотала головой.

– Крики скоро утихнут. Они взволнованы только потому, что сменился караул. Смотри. Сотури Ка Кормака уже слились с окружением. Люди забудут… Они вновь вернутся к своим покупкам. – Словно подтверждая мои слова, группа девушек, чья церемония Раскрытия состоится лишь через несколько лет, окружили палатку с платьями.

– Лир, – возразил Тристан, – будь благоразумной. В воздухе витают дурные настроения, нацеленные на твоего отца, а значит, и на тебя. Мы должны вернуть тебя домой, в безопасность.

Я выглянула наружу, стараясь не снимать свой черный капюшон. Мрачное настроение горожан, царившее снаружи, напоминало удушающий поцелуй, от которого перехватывает дыхание. Я отбросила все тревоги в сторону.

– Вперед, я приказываю вам.

Сопровождающий Тристана кивнул и подал знак. Наш паланкин накренился, когда маги двинулись дальше: их магия соединяла нас с ними. Тристан откинулся назад, больше не прикасаясь ко мне.

– Лир, почему? – спросил он. – Ну почему из всех дней именно сегодня тебе понадобилось быть такой безрассудной? – Он склонил голову набок. Его аура пульсировала пылающим гневом, отчего внутри стало невыносимо жарко. Он ненавидел, когда я отменяла его приказы, отданные свите. Несмотря на то что однажды ему предстояло стать лордом его Ка и он был на три года старше меня, я всегда превосходила его в авторитете.

Рассердившись, я отодвинулась от него.

– Потому что я еще не закончила. Я собиралась купить новое ожерелье на свой день рождения.

Поскольку я должна была надеть его на церемонию Обретения, то планировала купить самое большое и привлекающее внимание, какое только смогу найти. Я надеялась, что мой выбор украшений отвлечет всех в храме, пока отец будет контролировать мое тело. Более того, я просто не желала возвращаться домой раньше времени и признавать поражение, не хотела признавать, что Моргана и отец были правы. В течение двух лет я отлично играла роль леди. Но чувствовала, что время подходит к концу, что какая-то новая энергия зарождается внутри меня. Я хотела быть безрассудной, хотела проявить собственную волю.

Тристан нахмурился, его ноздри раздулись. Его раздражение и беспокойство боролись с желанием осчастливить меня в мой день рождения. И все-таки его лицо смягчилось, а напряжение в ауре ослабло.

– Обещай мне, что, если в городе станет еще опаснее, мы немедленно уйдем. Мне неприятно это говорить, но общественное мнение о твоем отце сейчас не слишком высокое. И сегодня не тот день, чтобы испытывать на себе недовольство толпы. – Он снова взял меня за руку и сплел наши пальцы. – Я люблю тебя. И мы собираемся… – Он вздохнул и покачал головой. – Если с тобой что-нибудь случится…

– Знаю, – поспешно вставила я.

Он осекся, прежде чем успел сказать «обручиться». Мы оба знали, что наша помолвка состоится, как только я обрету свою магию, но все равно было слишком тяжело говорить об этом вслух.

– И я обещаю, – добавила я, – если станет слишком опасно, мы уедем. – Хотя у меня было твердое намерение самой решать, насколько опасной стала ситуация и когда именно.

Тристан старался вести себя сдержанно, но он снова высунулся из паланкина, приказав сопровождающим отойти от протестующих, а затем задернул занавески. Я позволила ему одержать в этом верх.

Спустя несколько минут крики стихли, и я вздохнула с облегчением.

Вскоре мы оказались на небольшой ярмарке среди палаток, торгующих товарами, предназначенными для более состоятельных покупателей. Наш паланкин опустили на землю, и мы выбрались наружу. Я покачала головой, пораженная непринужденностью, с которой двигался Тристан. Он верил, что среди богатых находится в безопасности. Но я была более осмотрительной. Отца чуть не убили богачи – мой собственный дядя. И из-за его предательства тетю Арианну арестовали. Она провела в тюрьме несколько мучительных дней, прежде чем ей поверили, что она ничего не знала о заговоре своего мужа и не участвовала в нем.

Я прошлась по торговым палаткам, внимательно осмотрев несколько столов, заваленных драгоценностями. Трендом года стали изящные ожерелья с подвесками в виде золотых серафимов и Валалумиров. Для меня слишком утонченно. Я обладала крупными чертами лица: полные губы, волевой нос и широкая ключица. Мне нужно было что-то большое и эффектное, заметное даже на мне. В частности, был один продавец, который специализировался на таких изделиях.

Я выдернула свою руку из руки Тристана, чмокнув его в уголок рта.

– Ты собираешься купить мне что-нибудь на день рождения?

– Что ты хочешь? – спросил он, метнув взгляд к моей руке.

Я сглотнула, понимая, что он подумал об обручальном кольце. Купит ли он его сейчас? А может, уже купил? Или это будет семейная реликвия Ка Грей из их хранилищ?

– Удиви меня, – ответила я. – Я собираюсь навестить Рамию.

Тристан кивнул, но только после того, как заставил меня согласиться на сопровождение из его охраны и встретиться с ним через тридцать минут. Мы разошлись в противоположных направлениях.

– Ваша светлость? Миледи Лириана пришла одна? Идите, ваша светлость, идите сюда! – Рамия высунула голову из-за шелковых занавесей, колышущихся над пологами ее палатки. – Нет! – рявкнула она на торговца на другой стороне улицы, который направлялся ко мне. Похоже, он пронюхал, кто я такая и, следовательно, сколько денег у меня в кошельке. – Она не будет покупать у тебя, – прошипела она. Ее аура заискрилась авторитетом, и, хотя свечение мягко мерцало, оно было полно силы.

– Глупая библиотекарша, – пробормотал он.

Я махнула охраннику Тристана, сделав знак подождать снаружи палатки.

Рамия затащила меня внутрь, откидывая свои огненно-рыжие волосы за плечи.

– Идиот. – В ее голосе слышался сильный акцент. – То, что я заведую библиотекой, не значит, что я не могу иметь подработку. – Она закрыла полог палатки и подмигнула мне. – К тому же всем известно, что я создаю украшения гораздо лучше всех остальных.

Я улыбнулась.

Рамия работала с Учеными, заботясь о фондах Великой библиотеки в пирамидах Гавани Ученых. По долгу службы она практически все время проводила в одной из меньших пирамид, в секции, где хранились афейянские свитки.