Эолин (ЛП) - Гастрейх Карин Рита

— Нет, Гемена, — запротестовала Эолин. — Я не оставлю тебя.

— У тебя нет выбора! Тебя нашел ученик Церемонда. Он предаст тебя, если уже не предал.

— Это не правда! Он обещал никогда не предавать меня. Он хочет только защитить меня. Он даже предложил научить меня, как защититься!

Гемена пронзила Эолин взглядом.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, каждое слово было резким и зловещим.

Эолин отвела взгляд. Румянец залил ее щеки.

— Он хочет немного научить меня драться. Как метать нож. Как держать меч.

— Значит, ты хочешь умереть, как маги Старого Ордена, — горько заключила Гемена. — На поле боя, наблюдая, как кровь течет из твоих отрубленных конечностей.

— Нет, Гемена! Просто… я боюсь. Что будет, если я когда-нибудь покину этот лес? Как я узнаю, кому доверять? У кого я буду искать защиты, если не смогу защитить себя? А Ахим уже так многому меня научил, не только в бою, но и о Церемонде и короле, и о мире за пределами этих лесов.

— Не важно. Даже если он сможет сохранить верность вашей дружбе — чего он не может — в его Ордене есть другие, которые при малейшем намеке на твое существование сделают все возможное, чтобы уничтожить тебя. Ты должна немедленно положить конец этой «дружбе».

— Я не могу, — взмолилась девочка. — Не проси меня об этом, Гемена, пожалуйста! Он был таким замечательным компаньоном. Он единственный мой друг, кроме тебя. Мы знаем друг друга уже много месяцев. Все лето мы были вместе. Ты не думаешь, что он уже предал бы меня, если бы это было его намерением? Пожалуйста, Гемена, я не могу вынести мысли о потере еще одного друга. Не сейчас. Пожалуйста.

Гемена крепко прижала пальцы ко лбу. Ее внутренний голос был слабым по сравнению с собственным беспокойством и мольбами девушки.

— Ты сама сказала, — продолжала Эолин, — что в Великой войне были маги, которые поддерживали маг, которые сражались вместе с ними против Короля и Церемонда. Что, если мой друг похож на этих магов? Что, если ему суждено помочь мне, когда придет время?

— Твой друг — не маг Старого Ордена! — рявкнула Гемена. — Старые порядки мертвы. Церемонд позаботился об этом.

Эолин погрузилась в растерянное молчание.

Садовые растения шевелились под осенним солнцем. Насекомые жужжали среди листьев и ветвей, равнодушные к надвигавшемуся кризису.

Гемена взяла руки Эолин в свои крючковатые пальцы. У девушки были длинные пальцы, уже окрепшие от работы и магии.

— Большую часть своей жизни, Эолин, я верила в аксиому Старого Ордена, что в этом мире нет зла, кроме того, которое мы создаем по собственному выбору. Церемонд все изменил. Его волшебству не было места в традициях Мойсехена, и все же он появился от нас, обученный нашими собственными мастерами. Он всегда направлял магию только в разрушительных целях, но Боги оставляют его безнаказанным. Он нарушил величайший запрет нашего народа и научил магии человека королевского происхождения. Когда этот принц принял корону, и маги подняли протест, Церемонд не просто победил их. Он уничтожил всех своих соперников, как магов, так и маг. Он разрушил старые пути и создал свой собственный порядок. Теперь единственная магия, оставшаяся у нашего народа, находится под его контролем. У Церемонда нет учеников, Эолин. У Церемонда только марионетки, и твой друг — одна из них.

— Ахим не марионетка! Это не так, Гемена. Он мой друг.

Гемена вздохнула, увидев упрямое выражение лица Эолин. Она знала этот решительный взгляд. Она отточила это.

— Ты всегда была таким послушным ребенком. Почему ты предпочитаешь быть сложной именно в этом?

Выражение лица Эолин смягчилось. Она пожала плечами и опустила взгляд.

— Сегодня вечером я сверюсь с картами, Эолин. Завтра решим, что делать. До тех пор ты не должна ходить в лес. Ты должна остаться здесь, со мной.

* * *

В тот вечер, оставшись одна в своей крошечной комнате, Гемена взяла свою потертую колоду и расстелила дугой в свете одинокой белой свечи.

Десятилетия назад странствующая ведьма-сырнте оставила эти иллюстрированные пластины дуайен в качестве подарка. Со временем она научилась их интерпретировать, и с тех пор, как она бежала из Мойсехена, они были ее постоянными спутниками.

После медитации Гемена выбрала для чтения три предмета: отполированный черный камень, перо певчей птицы и сломанный нож. Закрыв глаза, она провела старческими пальцами по картам в поисках эфемерной вибрации.

Первую она вытащила для Эолин.

Товарищество. Две ведьмы играют на открытом лугу. Солнце садится на западе, а луна восходит на востоке.

Глаза Гемены повлажнели. Это был не тот ответ, которого она искала. Риск казался слишком большим. Тем не менее, карты редко вводили ее в заблуждение. Должна ли она сомневаться в них сейчас?

Вернув пальцы на дугу, она вытянула себе вторую карту.

Трансформация. Одинокая ведьма пересекает реку, словно по воздуху, с запрокинутым лицом. Звезды освещают ее путь.

Сердце Гемены замедлилось. Она положила руки на шершавую поверхность стола.

Столько лет она прожила, столько опыта накопила. И все же в этот момент при мерцающем свете свечи возраст и мудрость казались недостаточными, чтобы противостоять истинному смыслу этого образа.

«Боги скоро позовут меня домой».

Ей самой эта новость показалась почти утешительной, но что станет с юной Эолин, когда она уйдет? И как она могла научить девочку всему, что ей нужно было знать, прежде чем пересечь Равнины Мертвых?

— Сколько у нас есть времени? — прошептала Гемена.

Колода ответила двумя картами.

Для Эолин три реки.

Для Гемены семь деревьев.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Секрет Акмаэля

За несколько недель до Самайна магистрат Селкинсен привез в город девушку, обвиненную в колдовстве.

По просьбе короля принц Акмаэль наблюдал за ее судом. Она была молода, как Эолин, уже не девушка, но и не совсем женщина, с льняными волосами и испуганными голубыми глазами. Ее родители, известные купцы, плакали и бушевали перед судом, заявляя о ее невиновности, но, в конце концов, девушка созналась под пытками.

Когда они уводили ее перед тем, как суд вынес приговор, Акмаэль мог видеть только Эолин, ее распухшее и обесцвеченное лицо, волосы спутались от крови, конечности были сломаны и искривлены, так что они больше не служили ей.

В ночь перед тем, как девушка сгорела, Акмаэль не мог уснуть от мысли о том, что его Эолин была брошена стражникам, как кусок мяса на растерзание, чтобы она не умерла девственницей.

Принц не видел такого насилия над ведьмой со времен суда над женщиной, убившей его мать. Эта рыжеволосая убийца совершила непростительное преступление. По мнению Акмаэля, она заслужила каждое мгновение навязанных ей страданий.

Но эта девушка из Селкинсен, какое преступление она совершила, чтобы подорвать мир в королевстве? Какую угрозу она действительно представляла?

Ревностная ярость уничтоживших ее магов отрезвила Акмаэля и заставила его пересмотреть свой план привести Эолин в город. Как принц, он не имел реальной власти вмешиваться в вопросы магического права, и если он не смог заручиться симпатией своего отца, что стало бы с его другом?

Так прошла зима, за ней весна и снова лето, а Эолин по-прежнему оставалась его тайной в Южном лесу. Как долго он сможет выдержать такое положение, Акмаэль не знал. Могли пройти годы, даже десятилетия, прежде чем Боги сочтут нужным призвать его отца домой и отдать ему Корону. Каждый день, проведенный Эолин в Южном лесу, был еще одним днем, потерянным из-за разлагающего влияния этой старухи. Но если Эолин покинет лес, маги Церемонда смогут найти ее. Когда это произойдет, она может быть навсегда потеряна для Акмаэля.