Наталия Белкина - Сердце-океан
Я разложила перед собой все найденные мной предметы и принялась осматривать их, размышляя, каким образом каждый из них мог бы мне пригодиться. Здесь были две пары резиновых перчаток, ампула с какой-то синей жидкостью, непонятный прибор с электронным табло, лупа в футляре и хирургический нож в пластиковом чехле. Интересно, зачем Гай носил с собой скальпель? Его я спрятала так, чтоб сразу можно было его схватить, а остальное рассовала обратно по карманам. Кто знает, что, когда и где мне еще может пригодиться?
Через полчаса, не почувствовав в своем желудке ничего необычного, я, наконец, принялась утолять свой ужасный голод «виноградом». И вообще, можно подумать мне есть чего терять, — решила я, уплетая чужеземные ягоды. Ничего вокруг меня не происходило, никто больше не покушался на мою жизнь. Лес притих под палящими лучами солнца и как будто уснул. Наевшись вдоволь, и я почувствовала сонливость. Но спать было нельзя ни в коем случае. В любой момент я могла стать чьей-то добычей.
Я снова поднялась на ноги и отправилась исследовать лес, держа наготове скальпель. Я понимала, что в случае нападения хищника, он вряд ли мог спасти меня, но с ним все равно стало как-то спокойней. К тому же у меня был и постоянный ориентир — корабль, к которому я рано или поздно должна была вернуться.
Я побрела по лесу, осторожно, медленно, стараясь не особенно быстро приближаться к кораблю. Я словно искала или ждала чего-то, что должно было остановить меня, не дать вернуться в ненавистную тюрьму. И нашла. На моем пути внезапно возникла огромная серая кошка.
Она стояла от меня в трех-четырех метрах. И я, не позволив себе растеряться, в одно мгновенье вскочила на дерево и стала карабкаться к вершине. От страха добравшись почти до самого верха, я, наконец, остановилась и посмотрела вниз. Гигантская кошка спокойно стояла у дерева и, задрав лукавую морду, смотрела на меня. Рядом с ее огромной бархатной лапой поблескивал мой скальпель, который я обронила впопыхах. Так. И что теперь?
Кошка уселась под деревом и стала облизывать свою лапу, как обычная земная мурка. Мне даже показалось, что она перестала обращать на меня внимание, полностью сосредоточась на гигиене своей шкурки. Рядом, как назло не было ни одного дерева. А то бы я, пожалуй, презрев опасность, сиганула на соседнюю ветку, а оттуда еще куда-нибудь. Кошка не собиралась уходить и разлеглась прямо подо мной, щурясь от солнца. Похоже, она собралась дожидаться пока ее добыча, не выдержав, слезет или свалиться, изжарившись на нещадно палящем солнце.
— Эй, ты! — крикнула я ей. Может быть, она поймет, что я — человек, и со мной нелегко будет справиться. — А ну, пошла прочь отсюда!
Она даже ухом не повела, выражая свое полное превосходство и безразличие, только сладко потянула лапищи и зевнула, обнажив ряд желтоватых зубов. Это что демонстрация для меня?
— Пошла вон, говорю, а то я сейчас спущусь! — пригрозила я ей снова, в напрасной попытке избавиться от стерегущей меня бестии. Она и не думала убираться.
Вдруг я услышала за кустами треск ломающихся веток. Кто-то явно приближался к поляне, и, похоже, что это был человек. По крайней мере, это существо ступало достаточно уверенно. У кого из животных может быть такой твердый шаг? Листва кустарников, окружавших поляну, была так густа, что как я не тянула голову, не могла рассмотреть шедшего. Но вскоре он предстал передо мной сам.
Это был юноша, почти мальчик, невысокого роста, с простым лицом, которое почему-то меня сразу поразило своим добродушием. Он забавно сжал губы и безо всякого страха направился к серой кошке. Та тоже нисколько не смутилась и сощурилась от удовольствия, повернув к нему свою лукавую морду. Парнишка подошел к ней, присел рядом и потрепал по загривку. Кошка заурчала и потерлась о его руку. Она оказалась домашней. Такая-то дура! Мальчишка посмотрел вверх и, улыбнувшись, что-то произнес, явно обращаясь ко мне.
Само собой, я не поняла ни слова, хотя язык показался мне знакомым. Я вспомнила, что слышала его на корабле. Это был тот самый цезарийский, который я не успела выучить, и теперь жалела.
Парень встал и, приложив ладонь ко лбу, начал меня рассматривать. Через минуту снова последовала реплика, только теперь она сопровождалась жестом, приглашающим меня спуститься. Выражение его лица совсем не вызывало у меня опасений, и я стала осторожно слезать вниз. Мое криминальное альпинистское прошлое не первый раз уже служило мне добрую службу на этой планете. Я довольно проворно переступала с ветки на ветку и слышала, как наблюдавший за мной незнакомец присвистывает от удивления.
Спрыгнув с дерева, я остановилась перед ним и, покосившись на кошку, которая не обратила на меня никакого внимания, незаметно подобрала скальпель.
Мы стали друг друга рассматривать. Мальчишка был одного со мной роста, щуплый, со встрепанными пшеничными волосами и крупными веснушками. Он был одет в широкие штаны из какой-то грубой материи и такую же необъятную, без рукавов рубаху неопределенно-серого цвета. Его голубые детские глаза смотрели на меня улыбчиво.
Он снова что-то промолвил, и я поняла, что мне задан вопрос.
— Я не понимаю, — сказала я ему только для того, чтоб он, наконец, уяснил, что я нездешняя и не говорю на его языке.
Он удивленно приподнял белесые брови и снова что-то сказал. Я начала нервничать и, глупо улыбнувшись, покачала головой. Он, видимо, догадался все-таки, что я не понимаю ни слова, и кивнул. Потом он указал глазами на одетые на мне штаны Гая и, четко выговаривая слоги, спросил:
— Унчитос?
Я кивнула зачем-то, чтоб показать только, что диалог все же завязался. Потом жестами я попыталась объяснить, что заблудилась в лесу. И вдруг мне пришла в голову идея: попытаться объясниться с ним на французском, который я изучала в школе. Еще раньше на корабле мне показалось, что цезарийский язык включает в себя много французских слов. Правда я не была уверена, что они совпадали по значению.
— Я здесь совсем одна. Мне нужна помощь, — произнесла я по-французски, с трудом припоминая нужные слова и синтаксис.
Не знаю, насколько он понял меня, только он, несомненно, задумался о чем-то и с обеспокоенным видом стал серьезно рассматривать траву у себя под ногами. Потом снова посмотрел на меня и как будто переспросил о чем-то. Я поняла, что он повторил за мной несколько измененное слово «помощь».
Я закивала и сказала «да» на всех известных мне языках. Мальчишка снова призадумался и закусил губу. Я смотрела на него и ждала, что он ответит, вернее, с какой интонацией, потому что смысл его ответа мне все равно будет не понятен.
Но тут кошка резко вскочила на ноги и напряженно подняла голову. Она бесспорно что-то почуяла. Может быть какого-то зверя? Наше внимание тут же было отвлечено на нее. Она беспокойно поводила ушами и округляла свои огромные глаза. Парень тоже насторожился и, нахмурившись, стал прислушиваться к чему-то. Потом этот звук услышала и я.
По лесу разливался ровный монотонный гул. Он постепенно рос и густел. Потом мы ощутили сначала легкую, а потом довольно-таки ощутимую вибрацию земли. Сперва я решила, что это землетрясение, и лишь когда увидела растущую и надвигающуюся на нас тень, все поняла и сразу окаменела от ужаса.
Мой корабль набирал высоту. Его гигантская туша тяжело поднялась над лесом и зависла, издавая оглушительный рев. Затем громкий звук внезапно прервался. Огромная улитка подобрала под себя «ноги» и, наклонившись вбок, уже совершенно бесшумно, стремительно унеслась куда-то.
Следующий звук, который раздался вслед за этим, был мой оглушительный крик. Я не могла поверить, что они оставили меня здесь. Не понимая, что делаю, я вдруг сорвалась с места и понеслась в ту сторону, куда, как мне показалось, улетел корабль. Можно было подумать, я могла бы догнать его. Я ничего не соображала от опустошающего меня страха. Сердце испуганно колотилось, ноги неслись сами по себе, голова звенела как колокол. И мысль теплилась лишь одна: "Как же так?!!" Подобным образом, наверное, чувствует себя собака, которую нерадивые хозяева случайно или нарочно, оставили на вокзале далекого чужого города.
Я бежала, задыхаясь от ужаса, скорости и хлещущих по лицу веток, и вскоре оказалась на краю утеса и остановилась, упав на коленки. Передо мной снова растилалась та самая долина, которую я видела ночью в свете лун. Теперь ее можно было хорошо рассмотреть. Небо было чистым до самого горизонта. На нем не было и следа корабля. Он улетел, оставив меня одну на чужой планете. И когда я осознала это, поняв, каково теперь мое положение, на волю вырвались безудержные рыданья.
Подошел мальчишка со своей кошкой. Оба они остановились возле меня, не издавая ни звука, только тяжело дыша. Видимо, они решили меня догнать, и им это не удалось. Отчаянье придало мне небывалую скорость. Я потом даже сама удивлялась, насколько быстро я неслась по лесу, бессмысленно рассчитывая догнать улетающий корабль. Подождав, пока я успокоюсь хоть немного, парень задал какой-то вопрос, указывая на горизонт. Я подумала, что он спрашивает меня о том, какое я имею отношение к этой штуке.
