Люба Штаний - В любой гадости ищи свои радости
дурачка ущербного. И я вперила взгляд в схему, поминутно сравнивая рисунки с практическим их
воплощением. И не зря...
Минут через десять Алехандро почти не глядя цапнул из кучки светлый стебелёк с жёлтыми
колокольчиками и круглыми листочками, а нужно было с острыми и резными. Глухо заворчав, я
выхватила травинку из рук непутящего колдуна. Выхватила и отбросила в сторону.
Недовольно заворчав, Алехандро бросил в мою сторону злой взгляд и потянулся за другим. И опять
вытащил из кучки стебель с круглыми листьями! Вот придурок-то! Видимо, мозги у уродца тоже
прогнили... Пришлось повторить операцию по спасению Гингеммы недоделанной. На этот раз изъятый
стебелёк я бросила на книгу.
– Что ты творишь, тварь бесноватая! – Зло рявкнул горбун.
И наконец-то увидел свою ошибку. Побледнев, он внимательно осмотрел растение и, сверив его с
рисунком в книге, сглотнул.
– Э-э-э...
А я обиделась... Я этому квозиморде подгнившему тут помогаю во всю, героически сражаюсь с
омерзением и тошнотой, дышу через раз, саму себя ломаю по полной программе, а он обзывается?!
Глаза защипало от несправедливости. Фыркнув, я ушла на дальний край поляны и улеглась спиной
к вонючке. Да пошёл он! Жутко захотелось пореветь, но слёз не было. То ли лошади не плачут, то ли
просто гордость не позволяет.
Как же я домой хочу! Домой, где не будет вонючих зомби, кусучих тварей, верёвок, потенциальных
убийц... Зато будут тепло, еда и нормальные книги с понятными словами...?
Глава 5
На полном серьёзе я дулась минут двадцать, наверное. Дольше не позволило любопытство. Но
возвращаться после такого тоже не хотелось. Так что я просто чуть изогнула шею, чтобы видеть что
твориться у костра.
А вонючка-то хоть и дурак, но не идиот! Наученный горьким опытом он теперь очень внимательно
сверял каждую травинку с книгой. И всё равно, неумеха. Ну, какого чёрта он взялся колдовать если не
бельмеса в этом не понимает?
Потренировался бы для начала что ли. А то, вон, вода опять выкипает, а он ‘шарик’ только на две
трети сплёл. Сам шарик уже есть, а лучей нету. Вместо них неаккуратные дыры. Да и травы ему не
хватит точно.
Ещё когда наблюдала за процессом как следует, я обратила внимание, что розоватых цветочков с
бурыми помпошками по схеме нужно очень и очень много, а в кучке их десятка два, не больше.
С одной стороны помочь убогому – благое дело. Может он даже проникнется если не
благодарностью, то хотя бы осознанием моей полезности, и перестанет душить при каждом удобном
случае. Не факт конечно, но чем чёрт не шутит? А с другой – обидно же! Что я, на помойке себя
нашла что ли, чтобы после такого корячится?!
Промаявшись ещё минут десять, в конце концов, решила, что моё участие в колдовском обряде
можно считать капризом, исполнением давней мечты приобщиться к миру реальной магии.
Домечталась, блин...
Я поднялась на ноги и глянула в котёл. Воды было уже чуть меньше половины. Правда и огонь
горел едва-едва. Хворост своё отработал и теперь пребывал в виде весёлых оранжевых угольков.
Нет. Я была не права. Алехандро не только дурак, но и идиот. Столько налажать в одном
единственном действе! А ведь в книге наверняка подробно всё расписано. Эх, почему коровы не
летают?! В том смысле, что лошади не читают.
Смерив хмурым взглядом близкого к откровенной истерики вонючку я хмыкнула. Видимо, в чём-то
все мужчины одинаковы.
Вспомнилось время, когда мама в первый раз попала в больницу, оставив дом и нас с Ленкой на
отца. Мне тогда лет восемь было, но до сих пор помню выражение его лица.
Почему-то такие привычные и на первый взгляд несложные вещи как приготовить завтрак,
накормить нас и отправить в школу превращались в цирковое представление с грохотом, звоном
разбитой посуды, клубами чёрного дыма над сковородой с яичницей, бантами, сползающими ещё до
того, как их повязали, ежедневными опозданиями и безоговорочной победой разгрома над порядком в
одной, конкретно взятой, квартире. У отца тогда были такие вот глаза. Растерянные, злые и тоскливые
одновременно.
Наверное, именно поэтому я плюнула пока на свои обиды и принялась подтаскивать к костру ветки
из приготовленной загодя кучи. Я складывала их так, чтобы вонючка мог засунуть их под котёл без
отрыва от основного производства. Вероятно, я и сама справилась бы, благо уже немного
навострилась обходиться без рук, но кто его знает, может, интенсивность пламени в книге тоже
оговорена.
Минут через пять Алехандро перестал судорожно дёргаться и порываться потерять челюсть. Ещё
через пять у него было достаточно веток, чтобы поддерживать огонь и я, подхватив пустую уже тару,
пошла по воду. Ещё бы коромысло на спину и вообще, картинка маслом...
Какое-то время просто хихикала, пока до меня не дошла абсурдность ситуации. Это же... Что я
делаю?
Вот дура-то! То наизнанку выворачиваюсь, чтобы смазать от кошмара ходячего, то старательно
помогаю тому же кошмару, как раз в тот момент, когда есть возможность смазать. Я остановилась. А
чего это я на самом-то деле? Текать же надо, пока Алехандро там занят по самое не балуйся!
Ноги сами собой ускорили шаг и сменили направление. Они-то сменили, а я? Я судорожно пыталась
понять, что изменилось за несколько часов, прошедших с утра.
Почему я чувствую себя последней сволочью? Вонючка так же отвратителен мне, как и прежде. От
смрада исходящего от него всё так же трудно дышать. Да и от перспективы возить его на себе так же
бросает в дрожь, как и прежде. Так почему готова сама себе плюнуть в морду?
Но не упускать же такой шанс обрести свободу от кошмара! Я шла всё медленнее и медленнее,
пока не поймала себя на том, что еле плетусь, понурив голову. Может вернуться, а смазать потом?
И я его называла идиотом! Какая чушь! Главная идиотка здесь – я! Дура любопытная... Вот. .
Вопрос возвращаться или нет решил куст, в который я практически упёрлась мордой. Метра полтора
розоватых стеблей в с бурыми помпошками... Тех самых, что не хватает Алехандро! Блиин...
Забыв обо всём, я опустилась на колени и принялась осторожно рвать траву зубами. Стараясь
ухватить её пониже, чтобы стебель был подлинней, немалую часть попросту выдрала с корнем,
попутно наевшись земли. Кое-как собрав добычу, я с травой наперевес рванула обратно на поляну.
Бегу и думаю, что сейчас я больше похожа не на лошадь, а на псину, несущую тапки хозяину. Чуть
не подавилась, её богу! Чур меня от такого хозяина!
Когда я, запыхавшись, вылетела на поляну, Алехандро с выражением вселенской скорби на пакости,
заменяющей ему лицо, рассматривал свою недоделку. Выплюнув собранную траву ему под ноги, чуть
не откинула копыта, когда он, допетрив что именно я принесла, поднял на меня абсолютно
обалдевший от счастья взгляд.
Увидев в нём наряду с облегчением искреннее желание меня... как минимум расцеловать, а как
максимум затискать до смерти, я испуганно попятилась и зарычала. Правду говорят: ‘не делай добра,
не огребёшь табуретом по кумполу’! Мама... Выпучив глаза, на бросающегося из крайности в
крайность урода, я задом сдала в лес и выдохнула.
Совсем уже сбрендил, зомбя вонючая! Так отомстить за помощь – это перебор. Бррр...
Радуясь притоку свежего воздуха, я бодро потрюхала к болотцу, внимательно глядя под ноги.
Котелок-то я бросила где-то здесь... К счастью, искомая тара нашлась. В принципе, не удивительно.
Кому он в лесу-то нужен? Лосям и енотам?
Вот интересно, если встретится лось, он меня воспримет как животное или как человека? Вроде бы
пофиг, но почему-то мучительно билась в виске навязчивая мысль: ‘При любом раскладе бежать
придётся быстро’. Сохатые подслеповаты. Если примет за свою, может с лосихой попутать.
В общем, пока я набирала воду и брела к Алехандро, в голову лез всякий бред. Наверное, потому
что просто не хотела думать куда и к кому, собственно, иду. Про ‘зачем’ вообще молчу.
Так что на полянку я явилась в растрёпанных чувствах. Восхищение во взгляде вонючки ничуть не
радовало. Не дай Бог, решит, что я теперь ему во всём помогать буду. Ага, счаз! Размечтался
юродивый! Как только с обрядом разберёмся, дам дёру и поминай меня как звали! Больше мне
делать нечего как Россенантом у Квозиморды подрабатывать. Чур меня, чур!
Поставив воду в непосредственной близости от кошмарика, я демонстративно удалилась. Улеглась
у дуба и принялась максимально незаметно развязывать тесёмки лежащей на земле торбочки. Для
начала я осторожно подтянула её к себе и уложила так, чтобы прикрыть от Алехандро.
