Ирина Сыромятникова - Житие мое
– Это – жизнь, мистер Хемалис, у черных магов умирать от старости – дурной тон. Суть в том, что у нас в Краухарде оставлять безнаказанным убийство родственников считается неприличным. Исполнители мертвы, но мне бы хотелось знать, кто их послал. Понимаете? С кем вы об этом говорили?
У него задрожали губы:
– Я… Я…
Нервный старичок попался! Я переполз на ковер и, потянувшись, накрыл его руку своей:
– Все в порядке! Я знаю, что они опасны. Меня это не остановит. Будет лучше, если вы поможете мне – так я смогу не подвергать риску… содержимое.
Он сильно вздрогнул и испугано посмотрел на меня – я оставался спокоен и дружелюбен. Уболтать этого старичка – пара пустяков. Те, кто запугивают белых, не учитывают, что, раз сломавшись, бедняги уже ничего не способны в себе удержать. Так и вышло.
– Я не знаю их имен! Они… вели себя чудовищно!! Мне пришлось обещать, что я прочитаю для них книгу, иначе меня убили бы.
– Вы можете это сделать? – уточнил Ларкес.
– Нет. Но я должен был что-то сказать!
Старик все-таки заплакал.
– Тихо. Тихо. Теперь все будет хорошо. Они оставили после себя что-нибудь? Говорили о каких-нибудь событиях, людях?
– Да! – Хемалис понизил голос, глаза его округлились. – Оно там, за гардеробом. Только не трогайте его!!
Половина окна была плотно загорожена старинным платяным шкафом (я сначала подумал, что это от солнца). Теперь мне стала понятна настоящая причина – на подоконнике стояло большое пыльное чучело птицы.
Оставить в доме белого мертвое животное! Это не люди, это – нежити. Уничтожив их, я выполню священный долг боевого мага, может, мне даже орден дадут.
– Почему бы вам не выкинуть эту штуку?
– Они сказали, что если я уберу его, мне не жить.
Ну, точно, говорящая разновидность гоулов – открытие для исследователей потустороннего! Добуду шкуры и книгу напишу, еще и прославлюсь.
– Обещаю, что через неделю вы сможете выкинуть эту гадость и вообще – переехать в район поспокойней. Вы ведь этого хотите?
Он всхлипнул и кивнул.
– Потерпите еще немного.
Пока я раскланивался с воспрянувшим духом белым, Ларкес задумчиво-отрешенно молчал, но, когда мы вышли, не удержался и дернул мордой:
– И как вы намерены искать человека без имени, побывавшего здесь год назад?
– Есть один способ. Ты знаешь какое-нибудь приличное заведение с местной кухней?
То, что было мне необходимо, подавали только в оч-чень аутентичных ресторанах. Блюдо состояло, главным образом, из бобов, к которым я с детства питал предубеждение, впрочем, все ингредиенты были перетерты до неузнаваемости. Второй проблемой было то, что коричневую маслянистую пасту требовалось зачерпывать кусочком хлеба, а у меня не было привычки совать руки в еду. В третьих… Мне его просто не советовали: сразу по приезде Дэнис предупредил, что северянину подобное не понравится.
– Собираетесь это есть? – осторожно поинтересовался Ларкес. – Знаете, северянам подобное…
Я даже зашипел на него от досады. Сколько можно повторять?! И потом, не мог же я ему рассказать, зачем на самом деле мне все это надо.
Шорох хотел знать, каково на вкус это блюдо теперь, по пришествие стольких лет. Что нового внесли в рецепт поколения? Я эту штуку в рот брать не хотел и поставил вопрос ребром: где мне найти того человека, что поставил чучело на окно? Шорох покочевряжился и обещал помочь. Я мужественно взял клочок порванной руками пресной лепешки и зачерпнул смесь…
В итоге, все оказалось не так уж страшно. Да, немного островато, но не настолько, чтобы нельзя было съесть – краухардский хрен позлее будет. Обилие лука, чеснока и пряных травок начисто отбивало бобовый привкус, а резаные овощи на закуску позволяли есть жирное и не давиться (пользоваться темно-красным соусом, поданным вместе с солью, я благоразумно не стал). Когда последний мазок пасты был извлечен со дна миски, в моей голове стала проявляться знакомая серая картинка – Шорох предлагал нам объехать Чумной квартал с севера.
– А дальше что? – Ларкес внимательно наблюдал за мной и что-то такое в уме анализировал.
Я блаженно откинулся на спинку низкого диванчика (по столичной традиции обедать нужно было именно так).
– Сейчас мы допьем чай, а потом посмотрим на тех ребят, что избили деда. Теперь я знаю, где их найти.
Ларкес комментировать не стал, но по тому, как застыло его лицо, было ясно – мысли носятся в голове, как ошалелые (интересно будет спросить, какие выводы он сделал из увиденного). И вообще, надо бы вести себя с ним поосторожней: младший или не младший, но Ларкес – представитель властей и способен воспользоваться своим положением, а я тут задумал геноцид… Впрочем, еще неизвестно кто – кого: когда мы прибыли в подсказанное Шорохом место, нас ожидал не один-единственный злодей, а целая толпа возбужденных горожан.
Праздник у них, что ли, какой-то или я чего-то не догоняю? Но Шорох божился, что искомая личность где-то там, хотя разглядеть что-либо в такой сутолоке было невозможно.
– Слезай, – скомандовал я Ларкесу.
– Я с вами, – уперся он.
– Что, решил в белые переписаться?
– Вы – некромант, если с вами что-нибудь случится, с меня шкуру спустят.
Логично!
Мы подъехали, изображая из себя заинтересованных туристов.
Это был митинг, устроенный на краю Чумного квартала сами понимаете, для кого. Обычных горожан вокруг видно не было, полиции – тоже. Да, это вам не Редстон, за что здесь люди жалование получают – ума не приложу! Постамент безымянной конной статуи был превращен в трибуну, куда по очереди залезали выступающие из актива и говорили чушь. А что я, собственно, ждал от Искусников?
– Представители НЗАМИПС должны заняться своими прямыми обязанностями! Какой смысл в существовании этой структуры, если нежити пожирают наших детей?! Надо потребовать от них навести в Арангене порядок!
Если существовал какой-то верный способ отвратить черных от дела, так это сказать им, что они кому-то что-то ДОЛЖНЫ.
Я фыркнул.
– Приколись, да?
Ларкес не ответил, зато один из слушателей решил себя проявить:
– А вы не согласны? – напористо начал он.
– Черные – не сантехники, – отрубил я, – нужны – вызвал, не нужны – прогнал. Раньше надо было бойцов прикармливать, они бы и не разбежались!
Мужик забормотал что-то, обращаясь к Ларкесу, тот очень убедительно сделал "ш-што" и дискуссия завяла. Люди вокруг зашевелились, но мне было плевать: если они нападут, у меня появится повод закончить собрание досрочно и пощупать вплотную нужного мне активиста. Безоружный человек боевому магу не противник!
– Правительство все устроило специально! – вмешалась потасканная барышня.
