Тамара Воронина - Зеркало перемен. 1. Дарующая жизнь
Проснувшись к полудню, советник, кряхтя и кашляя, выполз на свет божий и долго демонстрировал Лене синяк на рыхлой, почти женской груди. Действительно, впечатляющий. Очень может быть, что пара ребер у него все же были сломаны. Он потребовал, чтобы все свидетели пошли с ним к Лиассу. Никому не позволено безнаказанно бить королевского советника! А уж тем более посла.
– А с наказанием можно? – с надеждой спросил шут. – Я готов пожертвовать своей спиной ради такого удовольствия.
Лена стукнула его по затылку.
– Конечно, мы пойдем с тобой.
– Карис, и ты пойдешь! Мне может понадобиться твоя помощь.
– Я плохой целитель, – мрачно предупредил маг, но подчинился. По дороге Лена тихонько пилила Маркуса и шута, понимая, что это занятие совершенно бессмысленное. Они ее не понимали. И действительно готовы были получить по полсотни плетей авансом за счастье расквасить советнику нос. Как дети.
Лиасс их принял. Он неизменно бросал все дела, чтобы принять советника и выслушать все, что он говорит. И чаще всего все равно делал по-своему. Но почтения выказывал больше необходимого. Советник красочно описал происшедшее, продемонстрировал синяк – Лиасс немедленно велел позвать Ариану – и даже не постеснялся рассказать о причине. Лиасс удивился. Как показалось Лене, удивился он тому, что советник после такого оскорбления еще жив.
– Видишь ли, посол, – медленно сказал он, – у эльфов не принято оскорблять женщин.
– Мы бы разобрались и без эльфов! Он нарушил закон! Я требую его наказания!
– Он будет наказан, – после паузы согласился Лиасс. – Какого наказания ты требуешь?
– Отправить его в цепях в Сайбу!
– От двадцати до пятидесяти плетей, – сообщил Карис. – Либо заключение в крепость на полгода, но это если есть доказательства оскорбления не человека, а чиновника короны. Я усматриваю оскорбление только человека. К тому же спровоцированное. У людей тоже не принято оскорблять женщин. И я обязательно доложу об этом королю.
– Доложит, – подтвердил шут. – Он ябеда известный.
После долгих препирательств, в которых Лиасс не участвовал, сошлись на тридцати плетях в исполнении королевских гвардейцев. В старательность эльфов советник благоразумно не верил. Вызванный Милит не выглядел даже расстроенным.
– Всего тридцать? Надо было на пятьдесят наподдавать!
Маркус задумчиво спросил, нельзя ли ему заранее получить десяток или два плетей, потому что он все равно этого не спустит, и шут его активно поддержал. Пришлось Лене приказывать им заткнуться и даже не помышлять о том, чтоб прикоснуться в советнику хоть пальцем. Милита увели гвардейцы, но на их лицах Лена тоже не прочитала энтузиазма. Они неплохо прижились среди эльфов, а советника заслуженно не любили.
– Прости, Владыка, – сказал Карис. – Мне стыдно за людей. Я доложу королю сегодня же.
– Как ты смеешь! – заорал советник и замахнулся. Миляга Карис оскалился и выставил руку – советника отмело прямо в объятия Маркуса.
– Не забывай, что я – придворный маг! Я подотчетен только Гильдии и короне, так что я не стал бы обострять со мной отношения.
– Знаешь, Светлая, Карис особенно силен в насылании чирьев на самые неудобные места, – мечтательно улыбнулся шут. Чиновник выскочил из шатра, забыв об Ариане, приготовившейся его исцелять.
– Да что вы так всполошились? – всплеснула руками Лена. – Ну дурак, хам, это понятно и привычно.
– Нельзя оскорблять женщину! – отрезал Карис. – Я доложу и Гильдии. Никому не дозволено быть грубым со Светлой. Твое терпение, Делиена, говорит о твоем великодушии, но я этого терпеть больше не стану.
Карис был неузнаваем. Лена растерялась.
– А он дело говорит, – кивнул Маркус. – Оскорбить Светлую – это пострашнее, чем ударить королевского чиновника.
– Милит – эльф. И я буду соблюдать законы людей еще более строго, чем сами люди, – уронил Лиасс. – К тому же что для Милита тридцать плетей! Спина почешется пару дней.
– Я тоже буду соблюдать законы Сайбии, – сухо бросил Карис, – и действовать строго в соответствии с указаниями короля. Есть возражения?
– Это насчет настучать куда надо? – уточнил шут. – Да никаких. Стучи. Одобряю. Родаг его порвет на мелкие кусочки, половину съест, а половину в сортир спустит. Или собакам скормит… Ох… Прости меня, Владыка.
Он встал на одно колено и склонил голову. Лиасс опустил руку на его макушку.
– Встань, полукровка. Меня радует, что в вашем мире это всего лишь шутка.
– В нашем, – нахально поправил Маркус. – Привыкай, Владыка. Ариана, а если этот прибежит за исцелением, не исцеляй его, а? Скажи, что никак нельзя, что эльфийская магия для королевских чиновников вредна.
Они подождали Милита. Тот вернулся через полчаса.
– Прости, Владыка, но…
– Ты не помнишь, о чем я тебе говорил, Милит? Сдержанность! Если тебя оскорбят – стерпи, плюнут в лицо – молчи.
– Если бы он оскорбил меня, я бы и смолчал.
– Мы б и без тебя разобрались, – осуждающе сказал Маркус. – Эта скотина и правда может раздуть целое дело. Не успели, мол, появиться, эльфы, как начали избивать королевских чиновников.
– Люди понимают! А ты, эльф, – нет!
Всегда спокойный Лиасс был в гневе. Милит упрямо наклонил голову.
– Я приму твое наказание, Владыка, но если при мне кто-то оскорбит Светлую, я не стану этого терпеть, будь это эльф или человек, крестьянин или сановник.
Лиасс вполне по-человечески отвесил ему оплеуху, свалившую здоровяка Милита с ног. Лена ойкнула.
– Вы с ума посходили? Милит, я, по-твоему, не могу за себя постоять?
Милит сел на полу и потряс головой.
– Не можешь, – ответил за него шут. – Лена, в Сайбии действительно нельзя так обращаться с женщинами. Это наказуемо даже для королевского чиновника. Тем более что он имел глупость сделать это при мне.
– Почему? – поинтересовался снизу Милит. Шут скосил на него глаза.
– Потому что советник может обвинить в лжи любого свидетеля, и поверят советнику. Только если этот свидетель не шут. Общеизвестно, что шут не может лгать.
– А ты пристрастен, – буркнула Лена. – Из-за кого меня обругали?
– В любом случае. Суд не может не принять свидетельство шута.
– Владыка, ты еще будешь драться или я могу встать?
– Прости его, Владыка, – почти потребовал Карис, – он поступил честно. Я, придворный маг Карис Кимрин, прошу тебя избавить Милита от наказания по вашим законам… или по твоему желанию. В общем… даже требую, Владыка.
Шут улыбнулся Лене и прошептал:
– А ты думала, Карис такой простачок, каким кажется? И напрасно.
В итоге Лиасс смилостивился над внуком, но запретил Ариане подлечить его спину, Карис отбыл в Сайбу, а Лена загнала шута и Проводника в дом и продолжила разборки, которые все равно ни к чему не привели. Ей уже хотелось только одного: чтобы эти два дурачка с повышенным джентльменством не пошли бить советнику морду. Карис вернулся поздно вечером, одновременно расстроенный и разгневанный. Король передал Лене извинения за поведение своего посла, но просил оставить его проступок без последствий, потому что ситуация в королевстве не самая благоприятная. Лена, естественно, согласилась. а эти два бунтаря при молчаливом одобрении Кариса долго выражали свое возмущение, пока наконец Лена не потребовала от них клятвы не трогать советника. Обещали повиноваться – повинуйтесь, иначе грош цена всем вашим клятвам, единожды солгав и так далее. Крайне неохотно они пообещали.
