Виктор Гвор - Другие семь дней
— Ваша группа получила боевой опыт, подходящий для этих войск. Вы все прошли проверку. Поэтому решен вопрос о вашем переводе в формируемую сейчас Третью бригаду Осназа Охраны Тыла. Сейчас вы все оформите анкеты и документы в кабинете тринадцать и послезавтра должны прибыть в Лугу.
Выходя из штаба, Сергей заметил две машины с немецкими номерами, въезжавшими во двор «Трофеи» — не успел он отвернуться, как из машин вышли, в сопровождении пограничников, несколько немецких солдат и даже женщина с двумя детьми.
— Ух ты, — удивился вслух кто-то из стоящих сзади бойцов.
— Чему удивляться, — ответил рассудительно Тюкалов. — Немецкие пролетарии, я так думаю. Перешли на сторону братьев по классу.
В небе ФРГ, Польши, CCCР. Федька Брусникин, тинейджер, пилот-любительЧетыре небольших самолетика дружной стайкой двигались в восточном направлении. Машины были похожи, как капли воды. Неудивительно, одна и та же модель, один год выпуска. Даже владелец один. Пилоты, конечно, разные, как и раскраска. Впрочем, три самолета и раскрашены были однотипно: неяркая расцветка темных тонов и выделяющиеся кресты на крыльях. Четвертый, окрашенный в ярко-красные и ослепительно белые тона, не нес никаких знаков различия, кроме положенных по закону.
— Не повезло тебе, Фриц! — раздался голос из рации. — Не досталось фирменного! Вот по нам сразу видно, летим на Восток! В СССР, как когда-то наши деды!
— Ничего страшного, — отозвался пилот, — кому-то ж должно было не хватить.
Его собеседник расхохотался и, не отключая связи начал орать несвязную песню, которую, похоже, считал гимном люфтваффе. Фриц отключил передачу, приглушил громкость приемника и сказал девушке, сидевшей рядом:
— Похоже, у Ганса от радости выключились остатки мозгов.
— У него их и не было никогда. Это же надо, радоваться нацистским крестам на крыльях! А если русские решат, что всё вернулось, и начнут палить?
— Ты заметила, что в Варшаве заправлялась куча народа. И расцветка у всех, как у Ганса.
— Ага! Похоже, во всех аэроклубах планируются съемки фильмов про вторую мировую.
— Не знаю, насчет фильмов, но мне это не нравится. Как-то всё… странно. Как специально сделали. И даже не спрашивали, куда летим. Словно их предупредили.
— Не-а, не специально! Никто же не знал, кто конкретно полетит. И в каких клубах будут самолеты брать. А в аэропортах мы всем давно надоели, вот и не спрашивают.
— Да ладно, просмотрел форум, и все понятно. Кто и куда. Вот только успеть всех владельцев уговорить перекрасить самолеты…
Фриц помотал головой. Сомнения зародил еще механик в аэроклубе. Отто был уже немолод и повидал всякого. И еще почему-то хорошо относился к Фрицу.
— Послушай, Фридрих, — сказал он. — Вчера вдруг поступило распоряжение срочно перекрасить самолеты. Говорят, собираются снимать кино о войне, а после вашего полета — не успеют.
— И что? Пусть снимают.
— Это очень странно, мальчик. Герр Брюннер лично отдал этот приказ, а не передал через Альберта, как делает это всегда.
— Что, хозяин соизволил оторвать от дивана свою жирную задницу?
Отто поморщился от такой непочтительности, но продолжил:
— Да. Но если это настолько важно, то почему он разрешил ваш вылет? Очень странно. Я не успел перекрасить один самолет. Лети на нем. Это та машина, на которой ты обычно летаешь.
Фрицу не слишком хотелось выделяться, но что-то в голосе механика подсказало: совет надо послушать. Тем более, собрался лететь не один. В полете же уверенность в правильности поступка только окрепла. Слишком много невероятных совпадений.
— Внимание, камрады, — раздался в наушниках голос Ганса, — пересекаем государственную границу. Дальше под крылом только вражеская земля.
Фриц грубо выругался. Его спутница надулась, хотя обычно на такие выражения не реагировала. Ну, почти не реагировала, если по-честному. Привыкла, что Фриц не ругается, в отличие от большинства знакомых тинейджеров.
— Извини, — сказал парень, — просто других слов не найти. Надо свалить от этого придурка. Заявить такое в эфир! Если русские влепят ему пару очередей в хвост, будут правы.
— Но он старший в нашей группе.
— С чего это? Никто его не назначал, к тому же здесь не армия. Тем более, у нас другая цель. Посмотри карту, нам не пора забирать левее?
Девушка перевела взгляд на планшет, лежащий у нее на коленях:
— Да можно.
Фриц включил передатчик:
— Камрады, у меня что-то с элеронами.
Посыпались предположения о возможных причинах и советы, как можно выйти из положения. И те, и другие частью серьёзные, частью шутливые.
— Не помогает. Попробую сесть на то поле на востоке. Если сумею починить — догоню.
— Фриц, — съязвил Ганс, — тебя наверно, сбили русские зенитчики! Ты слишком выделяешься на общем фоне.
— Тогда меня возьмут в плен, — отшутился Фриц, — и будут поить «русиш водка» вместо «сыворотки правды».
Красно-белый самолет сбросил скорость и пошел вниз, уклоняясь влево. Но вместо того, чтобы сесть, пролетел над полем и снова начал набирать высоту, уходя на юго-восток.
Сел Фриц только через час. На почти точно таком же лугу, как и собирался. Разве что, на самом краю располагалась небольшая деревушка. Пилот открыл дверцу, выпрыгнул наружу, с удовольствием потянулся и помог выбраться из кабины девушке, прячущей под банданой разноцветные лохмы.
— Ну что, Танька? — спросил Федька Брусникин. — Пойдем, глянем на родину Ургросcфатера?..
г. Смоленск. Кирилл и Иван Неустроевы— Нет, Ванька! Ну как ты здесь живешь? А? — Кирилл в упор уставился на прадеда. — Ну как?
Иван оторвал мутный взор от столешницы:
— Кирюха! Не гунди! Хорошо живу! Как все живут, вот! Ты это, наливай, контра проклятая!
— Что «хорошо», что «хорошо»?! — кипятился Кирилл. — Компьютера нет! Видака нет! Даже говняного телевизора, пусть черно-белого — и того нет! Горячей воды нет! Газовая колонка, и та сломана! Втроем в одной комнате! Ты когда с Ленкой любовью занимаешься, Серега что, трубу на паровозе изображает?
— А мне по барабану, — упрямо произнес Иван, опрокидывая стакан. — Мне твой «кампутир» не нужен! Вот! Ты эти буржуйские штучки брось! Я хто? Я совейский проли… пролю… пролетарият я, понятно! Рабочий класс!
— Точно, и тебе нечего терять, кроме своих цепей!
— Нечего, — согласился Иван — Ты прав.
Разговор шел уже третий день. Пьянка и разговор. В четверг у Неустроева-старшего был выходной. На следующие три дня взял отгулы. Или как там это называлось? Кирилл толком не понял. В связи с приездом из будущего правнука. Прабабушка с десятилетним дедом уехали на море, и никто не мешал мужицкому досугу. И агитации.
