Юлия Федотова - Чисто семейное дело
— Правда! Где же твой Царь Народов?! Что-то он давненько не устраивал нам сюрпризов! Неужели позабыл своего «повелителя»? Хотя что я удивляюсь? Каков демон, таков и его…
Договорить она не успела.
— Умолкни, глупая дева!!! — раздался трубный глас из ниоткуда. — Как смеешь ты умалять величие повелителя моего и сомневаться в вечной моей преданности ему?! Да исполнится воля его! Повелитель возжелал — Царь Народов воплотил…
И он таки воплотил!
— Ой! А где это мы?! Такое странное место! Полки какие-то… бутылки… — В шепоте Ильзы слышался мистический ужас. — Хельги, ты же вроде ничего не желал…
— Угу! Не желал, как же! Вот! — Он протянул девушке раскрытый дневник. — Читай. Вслух. Чего уж теперь…
И она стала читать, медленно, по слогам, замирающим голосом.
Из дневника Хельги Ингрема
…Когда специально стараешься о чем-то не думать, оно само, будто назло, всеми правдами и неправдами лезет в голову. Это я об идоле. Который день извожусь любопытством и ругаю себя последними словами. Чего, спрашивается, психанул? Зачем не спросил у демона, кто таков, как его имя. Интересно ведь! Даже безотносительно того, что он воображает себя моим отцом (я пока не решил окончательно, верить ему или нет).
Конечно, можно в любой момент попросить Бандура вызвать его снова. Но мне неловко. Не воин, скажет, а дева на выданье: хочу — не хочу, пойду — не пойду, прогоните — вызовите… Подожду. Думается, Энка страдает от любопытства не меньше моего, зато долготерпением многократно уступает. Скоро она обязательно всех достанет, и вызов состоится без моего участия.
…Поиски наши продвигаются крайне медленно, и в успехе их Балдур абсолютно не уверен, говорит, чтобы мы не обольщались. Мы и не обольщаемся, поскольку в настроении пребываем самом скверном — никаких радужных надежд. Между собой грыземся, как цепные собаки.
По ночам мне снятся кошмары: мужики с мечами, жрецы в балахонах, расчлененные трупы, обезглавленные девы и тому подобная кровавая муть. Не знаю, может, это не простые сны, а видения? Должно же во мне быть что-то мистическое, раз сам я демон, и папаша мой демон, и видно, не из последних, раз ему такого крупного идола отгрохали… Хотя это еще не показатель. Лично у меня тоже есть идол, большой, каменный. Стоит себе в Сехале, и жертвы ему приносят — а что толку? Какой из меня демон — всем известно.
Но не буду заниматься самобичеванием, лучше опишу последний из моих странных снов (или видений?) — очень своеобразный, непохожий на предыдущие. Как будто бреду я в гордом одиночестве по бесконечно длинному деревянному помосту, протянутому через местность, здорово напоминающую север Аттаханской степи, только вся трава там синяя. Глухой такой цвет, приятный для глаз. Но мне откуда-то известно, что на самом деле он должен быть гораздо ярче. Вроде бы здесь случилась какая-то беда, вся трава завяла и потускнела. Мертвая она. И сухая. А помост мокрый и скользкий, как причалы во фьордах. Помню, в детстве я на таком поскользнулся и чуть череп не раскроил. Поэтому идти мне страшно до визга — редкая глупость! В реальной жизни только три вещи способны вызвать у меня подобное состояние: зачарованный перевал в Безрудных горах, клопы и профессор Перегрин (не в обиду ему будь сказано)…
Так вот, иду я, иду, еле ноги переставляю, дрожу от ужаса, и сколько часов проходит в этой тягостной дороге — сказать невозможно, кажется, целая вечность. И становится у меня на душе все тоскливее и безнадежнее, впору волком обернуться и выть на луну.
Но когда стало совсем невыносимо и я решил наложить на себя руки (для этого было достаточно просто спрыгнуть с мостков в мертвую траву), предо мной появился бог! Вижу: сидит на деревянном табурете полуголый, синий, очень толстый, очень лысый пожилой дядька с колотушкой ночного сторожа в руках, и понимаю — бог! Типичный высший демон, и надо ему поклоняться. А как это делают — не знаю, хоть в лепешку расшибись! Никому прежде не доводилось поклоняться, нет у меня такого полезного навыка.
А бог смотрит на меня требовательно, ждет. Стою пред ним истуканом — ужасно неприятная ситуация. И тогда, чтобы ее наконец разрешить, я сделал книксен. Как наша Ильза, когда хочет выглядеть вежливой и воспитанной девушкой. Получилось удивительно ловко, будто заранее тренировался. Даже края куртки не забыл оттянуть в стороны, на манер юбочки! Смех и грех!
Бог сразу подобрел, заулыбался — можно подумать, ему для счастья только моего книксена и не хватало — и говорит: «На тебе денег!» И протягивает он мне мешочек, полный мелких монет не нашей чеканки. Я имею в виду, не нашего мира. Такие в ходу в той стране, где живет Макс: на реверсе изображен всадник на коне, он закалывает копьем какую-то тварь, на вид вроде дракона, но слишком мелкую и тощую. Хороший охотник на такую с копьем, да еще конным, не пойдет — рогатиной обойдется. Или вообще трогать не станет, пока та не подрастет. Но сейчас не о том речь, а о сне.
Во сне, заполучив столько монет, я ужасно обрадовался, потому что сразу смекнул: на них я легко доберусь до Америки, до главного их американского идола. Это мне Макс с Ириной показывали картинки: стоит посередь Америки огромная статуя в виде сердитой тетки средних лет, на башке у нее рогатый венок, в руках факел. На самом деле никакой это не идол, простая скульптура. Элемент архитектуры. Но во сне я этого не знал, свято верил, что с помощью артефакта такой великой силы можно вызвать очень важную богиню, которая непременно ответит, где именно похоронено туловище Карола Освободителя.
Но стоило мне об этом подумать, как добрый бог исчез. На его месте появился мэтр Уайзер, очень исхудавший и потрепанный жизнью, показал непристойный аттаханский жест и противным голосом заявил, что до Америки денег не хватит. Только до стеклодувной мастерской. Этим он хотел меня уязвить. Но ему не удалось. Изделия из дутого стекла — всякие там колбы, реторты, перегонные кубы — всегда вызывали у меня восхищение совершенством форм и желание собственными глазами увидеть процесс их изготовления. Я давно собирался, при случае, побывать в стеклодувной мастерской, да все не дово…
— «…Я давно со-бирался, при случае, побывать в стек-лодув-ной мастерской… — медленно, по складам, читала Ильза, — да все не дово…»
— Теперь довелось, — с раскаянием вздохнул автор роковых строк.
Да, это была она, стеклодувная мастерская. Чья, какого города, какого королевства — одним богам ведомо. Ясно было одно: основное желание Хельги так и осталось не исполненным: процесса производства он не увидел. Предприятие не работало по причине выходного дня — такая досада! С другой стороны, не бывает худа без добра. Не пришлось объясняться с хозяевами — вряд ли их обрадовало бы внезапное, прямо из ничего, появление в их мастерской компании тяжеловооруженных иноземцев. Спасибо Царю Народов за трогательную заботу: об оружии он не забывал никогда, даже в тех случаях, если оно на момент перемещения лежало в сторонке.
![Леонид Словин - Астраханский вокзал [сборник]](/uploads/posts/books/242731/242731.jpg)
