Иван Охлобыстин - XIV принцип
В назначенный день Магнификуса разбудил Фунибар и лично препроводил к поджидавшей у гостиницы карете. Еще десять карет дожидались их на площади перед муниципалитетом. Регистрировать брак взялся сам мэр Нульна — господин Эрих Лоц Старший.
Ко всеобщему удовольствию, господин Лоц оказался на редкость сообразительным человеком и, окинув взглядом присутствовавших на церемонии гостей, он не стал докучать речами, а лишь молча показал бракосочетающимся, где необходимо поставить подписи. Разве что после этого он смущенно напомнил: — Поцеловаться бы надо. Молодожены не стали возражать.
Едва праздничный кортеж пересек границы Нульна, к нему присоединились отряд «Кровавых драконов» во главе с Абхорашем, отряд «Белых львов» — преданной гвардии Короля Феникса, отряд «Боевых молотов» — постоянной охраны Торгрима Злопамятного. С небес кортеж патрулировали рыцари Ракартха на своих боевых драконах. Дооф летел чуть поодаль, явно не решаясь вступать в контакт со своими породистыми собратьями.
К семи часам вечера колонну догнала карета Королевы Дручий, окруженная отрядом «Черной Стражи».
— По-моему, профессор Энлиль не поехал, хотя я приглашение лично передала, — выглянув из увешанной цветочными гирляндами кареты, сказала Наола.
— Моїу спорить, что он уже в усадьбе, — успокоил ее супруг и задумчиво добавил: — Слишком хорошо все идет, чтобы хорошо закончиться.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась девушка, подозревая, что Магнификус намекает на свадьбу.
— Ситуацию в целом, — неопределенно ответил он.
— Не стоит беспокоиться, — взяла его за руку Наола. — Мы передвигаемся через мирные территории и в таком сопровождении, что нам ничего не угрожает.
— Милая, поверь мне, — сказал ей Второй. — Я игрок со стажем. Именно когда ничего не угрожает, и нужно ждать удара.
Его слова оказались пророческими. Снаружи что-то оглушительно грохнуло, лошади испуганно заржали, и карету сильно качнуло.
Молодожены выглянули из окна. Их взору открылась, мягко говоря, неутешительная картина — две гигантские трещины, разверзшиеся в земле, отрезали их карету от остального кортежа. Из образовавшихся трещин вырывались клубы раскаленного пара, рядом с каретой, срывая с земли крупные куски дерна вместе с растущими на них придорожными кустами, кружил смерч. Небо заволокло невесть откуда возникшими грозовыми облаками.
— Любимый, ты умеешь предсказывать будущее! — восхищенно покосилась на супруга девушка, а потом еще и поцеловала его.
— Какая у тебя любопытная реакция на природные катаклизмы! — пытаясь открыть заклинившую дверь, заметил Магнификус.
Тут ему кто-то помог снаружи, и дверь наконец распахнулась. За ней стоял в своем обычном, «университетском», облике Тордион.
— Здравствуйте, господин профессор! — поприветствовала его из- за плеча супруга немного опешившая Наола.
— Добрый день, — ответил полупоклоном тот и попросил: — Можно мне позаимствовать вашего супруга на пару слов?
— Если только на пару, — неуверенно отозвалась девушка.
— Не волнуйся, я мигом, — пообещал Второй, спрыгнул на землю и подошел к профессору.
— Есть интересное предложение, — сообщил тот и показал на узкую полоску земли, тянущуюся посреди двух почвенных разломов.
— Верю, что по пустякам вы не стали бы отвлекаться, — кивнул Магнификус, но перед тем как ступить на указанный путь, поинтересовался: — Надеюсь, что за время нашего разговора я не овдовею?
— Можете не беспокоиться, в моем лице вы имеете живого гаранта института семьи, — заверил его Тордион, заложил руки за спину и первым зашагал вдоль шипящих паром трещин.
Шли они недолго. Магнификус не успел сосчитать до ста, как паровая завеса перед ними расступилась, и они оказались в месте, до боли знакомом молодожену — те же пустые улочки, те же скрипящие на ветру гнилые ставни.
— Это Прааг! Я был здесь! — воскликнул он.
— Совершенно верно, — подтвердил его догадку профессор. — Это Прааг — город с мрачной биографией, ставший могилой почти для миллиона разумных живых существ. Древние когда-то разыграли в Прааге увлекательную схватку сил Хаоса и Империи. Одну из самых драматических схваток. Империя победила 400:370. Я имею в виду «тысяч».
— Зачем мы здесь? — не понял Магнификус.
— Один мой старый знакомый посчитал возможным пригласить вас на похоронную церемонию своей матери, — ответил Тордион и добавил: — Заодно вы сможете с ним обговорить детали предстоящего вам подвига.
— Какого подвига?
— Разрушения Черного Портала.
— А что за старый знакомый?
— Тзинч.
— Демон Изменения?! Зачем нам Тзинч?
— Как зачем? — подталкивая молодого человека к одной из дверей, напомнил профессор. — Вам же нужны недостающие принципы?
— Вы хотите сказать, что... — не поверил Магнификус.
— Да, я хочу сказать это, — кивнул Тордион.
На столе посреди комнаты лежала мертвая старуха, рядом с ней стоял мужчина плотного телосложения в парчовом френче, то и дело самопроизвольно изменяющем цвет. Казалось, что мужчина не заметил вошедших. Во всяком случае, он никак не отреагировал на их появление. Мужчина не отрывал взгляда от лица покойницы.
— Примите мои соболезнования, — тихо произнес Второй.
— Зачем? — посмотрел на него мужчина.
Магнификус не нашелся, что ответить.
-Ты все ему объяснил? — повернулся к Тордиону мужчина.
— Пока нет, — сказал тот.
— Тогда объясни, — без какого-либо намека на эмоцию предложил мужчина.
— Друг мой, — профессор положил молодому человеку руку на плечо, — мистер Тзинч хочет предложить вам одну сделку. Ее суть такова — он готов отдать вам имеющиеся у него многогранники Моора, а за это вы должны вывести всех Древних той дверью, которую я вам показал.
— Как дверью?! — ужаснулся Магнификус. — Они же!..
-Он не согласен? — опять обратился к Тордиону мужчина.
— Он согласен, у него нет выхода, — заверил мужчину профессор и подтолкнул молодого человека наружу.
Оказавшись на улице, Магнификус переспросил:
— Я правильно понял — нужно провести Моора, Таала и Валайю через дверь над Караз-Оррудом?
— Правильно, — ответил Тордион. — Таала, Бога Смерти и мою мать.
— Но они просто исчезнут! Их нет на Земле! — напомнил Второй.
— Ваши предложения? — резко спросил его Тордион,
-Не знаю, — растерялся Магнификус. — У меня нет предложений.
— У меня тоже, — устало вздохнул профессор. — Это единственное.
