Робин Хобб - Драконья гавань
Что ж, возможно, и не только она. Как мужчина может пасть духом, если каждую ночь женщина окружает его своей нежностью и чувственностью? Элис пробуждала в нем желания, о которых он даже не подозревал, и сама же утоляла их. Лефтрина куда больше, чем ее, поразило, как быстро команда и хранители привыкли к их новым отношениям. Он ожидал сложностей, по меньшей мере, с Седриком, поскольку, хоть формально за Элис и осталась ее отдельная каюта, она открыто, без объяснений и оправданий, приходила к капитану и так же от него уходила. Но молчание продлилось два дня, и три, а потом Лефтрин все-таки спросил Элис, не стоит ли ему самому начать откровенный разговор.
— Он знает, — прямо ответила та. — И не одобряет. По его мнению, ты просто пользуешься мной, и однажды я сильно пожалею о том, что доверилась тебе, — сообщила она, глядя капитану в глаза, как будто пыталась читать в его душе. — Я некоторое время это обдумывала. И решила, что даже если ты меня обманываешь, то, по крайней мере, на этот обман я согласилась по своей воле, — заключила Элис, как-то странно улыбнувшись. — И буду наслаждаться им, сколько бы он ни продлился.
Лефтрин заключил ее в объятия.
— Это не обман, — пообещал он. — И то, что у нас есть, продлится долго. Может, я буду порой в чем-то тебя разочаровывать, может, однажды ты устанешь от меня и найдешь себе кото-нибудь умнее или богаче. Но пока что, моя дивная летняя госпожа, я намерен сполна насладиться днями, что мы проведем вместе.
Они стояли тогда лицом к лицу посреди его каюты. И с последними словами Лефтрин подхватил Элис на руки и уложил на кровать. Она вскрикнула от неожиданности, когда ее ноги оторвались от пола, но затем, благополучно приземлившись на постель, гортанно засмеялась, и этот смех отозвался в нем радостным эхом. В этой даме из Удачного, как он уже выяснил к своему восторгу, крылась толика не вполне пристойной чувственности. И Лефтрин подозревал, что для самой Элис это тоже стало открытием.
Сейчас же они стояли рядом и глядели на воду, а вокруг них разливалась тишь.
— Ты уверен, что «Смоляной» не ошибся, когда повел нас сюда? — наконец спросила она, осторожно подбирая слова.
Капитан убрал руку с планшира и заодно снял оттуда же ладони Элис. Корабль и без его сомнений уже достаточно раздражителен.
— Уверен так же, как и он, — ответил он и тише добавил: — Что еще нам остается, Элис? Если бы драконы отчетливо почуяли, что город остался в другой стороне, они, наверное, возразили бы.
— Я просто подумала, что то русло, оно ведь больше походило на судоходное. И мне показалось вероятным, что крупный город, каким была Кельсингра, должны были основать на судоходной реке.
— Звучит резонно, — ответил Лефтрин, успокаивая не только ее, но и себя, поскольку эта мысль приходила в голову и ему, причем не раз. — Но со времен Старших все изменилось. Может, тогда здесь было глубокое озеро. Или медленная река текла между пахотными землями на низких берегах. Кто знает. Поверить «Смоляному» — ничуть не менее разумный выбор, чем не поверить и пойти другим путем.
— Значит, наши шансы найти Кельсингру или промахнуться примерно равны.
Капитан поскреб бороду.
— Шансы есть шансы. Элис, мы могли пройти над затонувшими руинами много дней назад. Или приток, который туда вел, мог забиться илом и лет сто уже как зарасти лесом. Кто знает. Или ты хочешь сдаться и повернуть назад?
Элис надолго задумалась.
— Я хочу не поворачивать назад никогда, — произнесла она негромко.
— Тогда идем вперед, — подытожил он и прищурился. — Глянь-ка туда. Что-то странное с теми зарослями камышей.
Элис перегнулась через борт, навалившись на его руку. Глупо и ребячливо было так радоваться подобной ерунде, но он все равно обрадовался.
— «Смоляной», — вдруг, к его изумлению, окликнула она, схватившись за планшир, — нам надо подойти поближе и посмотреть, что это! Прямо сейчас!
Лефтрин не знал, рассмеяться ему или оскорбиться, когда судно развернулось, подчиняясь Элис.
— Это правильный прямоугольник. И посмотри вон туда! Еще один, поменьше!
Несмотря на попытки сохранять спокойствие, Элис улыбалась во весь рот, а голос ее дрожал. Она так перегнулась через борт, всматриваясь в воду, что Лефтрину пришлось придержать ее за рубашку.
— Я не упаду, — ответила она на это прикосновение, но так и не выпрямилась.
— Как ты думаешь, это крыши затонувших зданий?
— Думаю, это возможно, но они плоские, а, судя по гобеленам и сохранившимся рисункам времен Старших, они редко строили простые дома с плоскими крышами. Некоторые поселения — такие, как подземный город под Трехогом — напоминали скорее сложные лабиринты, чем скопления отдельно стоящих домов, какие строим мы. Одной из сложностей при раскопках в Кассарике стало как раз то, что не все здания соединены там, как в Трехоге. Почему они строили в одном месте так, а в другом иначе, мы не знаем.
Элис подняла голову и оглядела мелководье. Над поверхностью воды поднималась густая растительность. Плоские листья водяных лилий едва покачивались в ленивом течении, а ряды камышей топорщили пушистые метелки. Лефтрин остановил лодку над самым прямоугольником, где их стебли были короче. Ровный участок одинаково куцых камышей наводил на мысли о рукотворных сооружениях.
— Я выхожу! — объявила Элис, разглядывая мелководье под дном лодки.
— Элис! — возразил Седрик раньше, чем Лефтрин успел раскрыть рот.
Но она уже разувалась и закатывала потрепанные брюки.
— Здесь же чистая вода, помнишь? И так мелко, что даже камыш не смог толком пустить корни и вырасти высоким.
Именно это и привлекло внимание Лефтрина. Не стоит так волноваться.
Она перелезла за борт, обрадовавшись тому, что почти не качнула лодку. Но все равно брызги окатили ее почти до пояса. Ступни провалились в ил.
— А как насчет пиявок? И наждачных змей?
— Все будет хорошо, — заверила Элис, хоть и пожалела, что Седрик упомянул об этих тварях.
Она не знала, зачем он настоял на том, чтобы они взяли его с собой в лодке изучать прямоугольники низкорослых камышей. Элис стиснула зубы и поковыряла дно босой ногой, пытаясь определить, что скрывается под илом. Поднявшаяся со дня муть не давала ничего рассмотреть. Она закатала рукава и опустила в воду обе руки. Над затонувшим сооружением было мелко, едва по колено. Но, тем не менее, попытка дотянуться до дна руками означала, что ей придется почти окунуть в воду лицо. Она порылась в иле и переплетенных корнях, а затем ощупала кончиками пальцев то, что открылось под ними. После чего выпрямилась, мокрая, но улыбающаяся.
