Людмила Астахова - Дары ненависти
Дар, который открыла в себе леди Джойана Алэйа, вряд ли кто-то счел бы уникальным. Потому что гадать, что будет дальше, если просыпаешься и видишь стоящую над тобой в угрожающей позе ролфийку с окровавленным штыком в руке, бесполезно. Все и так понятно — будет допрос, и хорошо, если без особо жестокого пристрастия.
Призрак Эйккена тоже не стал заниматься предсказаниями. Он и так знал, чего ждать от эрны Кэдвен.
Но подавать виду, что встревожена, Джона не стала.
— Ну как? Подожглось? — спросила она и, сладко зевнув, демонстративно принюхалась.
От девушки пахло пожаром. Точнее, жестоким ночным поджогом. И убийством.
«Я тебя не боюсь, эрна. Мы с тобой одной веревочкой связаны, хоть ты пока не слишком в этом уверена».
— Подожглось-подожглось, — буркнула в ответ Грэйн, извлекая из сумки кусочек ветоши и принимаясь подчищать штык.
«Уважаю!» — одобрительно хмыкнул призрак.
Покойный Эйккен похоже принял эрну… в стаю.
— Желтоглазый смесок, правда, ушел… с-собака. Ничего, с ним мы еще побеседуем… потом… Но сейчас, змейка моя, я поговорю с тобой.
«Началось», — мысленно вздохнула Джона.
— О! О чем? — пролепетала она самым невинным тоном.
Огорченный взгляд, трепет ресниц и надувшиеся от деланой обиды губки — разве это не рабочие инструменты любой аристократки? Графиня мы или кухарка?
«О боги… — устало подумала Грэйн. — Ну вот, выкручивается. А я так хочу спать…»
Однако штык надобно было очистить до конца, к тому же эта работа позволяла не смотреть на шуриа. Грэйн и не стала смотреть. Она подняла штык на уровень глаз и, прищурившись, оценила степень чистоты. Неудовлетворительно. Что ж, продолжим… А потом песочком его, песочком, чтоб заблестел, да и заточить бы не худо. Пригодится. А что до шуриа…
— Ну, как же? Например, о том, как же ты умудрилась оказаться в нужное время в нужном месте. — Эрна Кэдвен вновь принялась отскребать со штыка диллайнскую кровь. — Да еще и с моими пистолетами в руках. Заряженными.
Джона решила начать отвечать сразу на последний вопрос — про пистолеты, — надеясь оттянуть момент объяснения своей неестественной проницательности.
— Они лежали в караулке уже заряженные. Насколько я помню, ты сама их зарядила, прежде чем… — шуриа сделала вид, будто смутилась, а потом добавила: — Прежде чем попала в плен.
На самом деле, не ясно, стоит ли рассказывать про призрака. Ролфи не суеверны, но неизвестно, как эрна воспримет присутствие духа. И вообще — поверит ли она?
«Эйккен, что мне делать?» Но вредный предок молчал, словно пленник на допросе.
«Попала в плен!» Какая прелесть! Как же это называется?.. А, эвфемизм! Мудреное слово, в самый раз для скользкой увертливой змейки. Ядовитой змейки, любительницы жалить в спину. Но ролфи не слишком жалуют иносказания, предпочитая называть вещи своими именами. И Грэйн невозмутимо поправила оппонентшу, демонстративно пробуя кончик штыка ногтем:
— Прежде чем ты своим предательским ударом не лишила меня победы и не сдала в руки врагов, хотела ты сказать. О да. Я помню. — Право же, такие вещи действительно сложно забыть! Особенно когда не только шишка на затылке, но и след от петли на горле постоянно напоминают о случившемся! — Значит, лежали в караулке? И ты вот так запросто вышла из дома, прошла в караулку и попросила добрых совиных смесков — ах, милейшие! а подайте-ка мне ролфийкины пистолетики! Да-да, и патронную сумку тоже! Шуриа, не виляй, — и угрожающе крутанула штык, намекая.
Джона даже обиделась:
— Во-первых, меня тоже заперли, — запальчиво бросила она. — И когда я услышала, что приехал тив Удаз, то сразу же решила бежать. Вылезла в окно, и тут… тут я узнала, что тебя хотят повесить. Разве я могла допустить такую несправедливость?
В улыбку, которой графиня Янамари одарила ролфийку, было влито столько яду, что он, казалось, тек по устам.
«И я уже жалею, что оказалась такой добросердечной шуриа и спасла жизнь этой упертой девице!»
— В караулке все равно никого не было. Пистолеты лежали на столе. А что — надо было оставить их там? Тебе они не нужны?
«Ну надо же, как мне, оказывается, повезло!» — не менее ядовито подумала Грэйн и улыбнулась, решив съязвить и вслух тоже:
— О, так мне повезло, что приехал именно тив Удаз? Приедь другой тив, ты бы допустила… несправедливость? Да ладно, ладно, змейка, можешь не юлить больше! Ты сбежала — или тебя отпустили? И ты побежала — с моими пистолетами! — именно меня спасать, а не свой змеиный хвостик! Какое благородство, ну надо же… Кстати говоря, а почему ты вообще решила сбежать?
И помолчав немного, добавила уже без издевки:
— Это нелогично, шуриа. Ты ударила меня, чтоб попасть к диллайн, — зачем же теперь тебе от них бегать?
Вообще-то эта фраза подразумевала также: «И долго ты собираешься бегать то от эсмондов, то к ним, то снова от них?» И ролфи на самом деле было любопытно послушать, как же собеседница выкрутится теперь. Потому как воистину надо быть увертливой змеищей, чтоб отыскать логику в метаниях леди Джоэйн — и не спятить притом, запутавшись в ее… умопостроениях и, в особенности, действиях. То мы покорно шаманим по просьбе ролфийской похитительницы, то пытаемся сбежать — куда это, любопытно? — то набрасываемся, чтоб похитительницу удавить, то бьем ее по голове, а теперь вдруг спасаем, приносим в… клювике?., лапках?., что там есть у змеек? — намотав на хвостик! — ролфийские пистолеты, да еще и смиренно дожидаемся, пока злобная ролфи догонит маленькую беззащитную змеюшку и учинит ей допрос… Что дальше?
Судя по тому, как Джоэйн замялась и вздохнула, а потом еще и ленточку чепца принялась наматывать на палец, даже извращенная шурианская фантазия не могла вот так, с ходу, подобрать поведению леди Янэмарэйн правдоподобного объяснения.
— У меня свои счеты с эсмондами. Вернее, у них ко мне есть вопросы, на которые я не хотела бы отвечать… Вот как-то так… А тив Удаз… я его хорошо знаю, он из Янамари и никогда не считал себя моим… хм… другом…
«Кровь Локки!» — Грэйн даже не сразу смогла подобрать достойный ответ от… умиления.
Ролфийка оторвала взгляд от штыка и посмотрела на собеседницу очень внимательно. Разумеется, она не верила ни единому ее слову.
— Если у тебя и впрямь счеты с эсмондами — во что я верю, — то ты знала это и раньше. Отчего тогда пыталась бежать от меня? Чтоб попасть в их когти? Разве я не рассказала тебе о совиной бабе, которая заказывала твою смерть? Ну, допустим. И куда ты собираешься бежать теперь? У тебя был пистолет этой ночью и была свобода податься в любую сторону. А ты осталась. До следующего тива, полагаю? Которого будут звать не Удаз, а по-другому?
