Иллюзия преданности (СИ) - Близнина Екатерина
— Мой отец уважал искателей, — прищурился Арри.
Терри закусил нижнюю губу. Пожалуй, хорошего разговора не получалось. В правом кармане шуршал и кололся уголками конверт. Риамен зажал бумагу между указательным и средним пальцем, достал конверт и протянул Арри.
— Это «белый огонь». Возьми, и можешь делать с ним, что хочешь, — сглотнув комок в горле, произнес Терри.
Арри не спешил принимать конверт, и Терри чувствовал себя все более глупо, держа вытянутую руку на весу.
— Ты отдал его Карьяну. Забыл?
— Нет, не отдал. Я могу отдать его только тебе. Не возьмешь?
Арри возвел глаза к небу, но все-таки сделал шаг вперед и конверт взял. Повертел в руках, отогнул незапечатанный уголок и заглянул внутрь. Снова оглянулся через плечо и увидел, что лестница перед библиотекой опустела. Занятия вот-вот должны были начаться.
— Извинения приняты, — быстро сказал Арри.
Часы на ратуше пробили первый удар из девяти.
— Идем, не то опоздаем. Парлас нам головы пооткусывает, — со слабой улыбкой предложил Арри, начиная понемногу оттаивать. Часы пробили третий удар. Арри развязал клапан и положил конверт в сумку.
— Я не пойду, — в ответ на вопросительный взгляд Терри мотнул головой. — Не хочу ее видеть.
Часы пробили пять ударов.
— В каком смысле?
— Она работает на короля, — шестой удар пришлось буквально перекрикивать. — Никогда не показывай ей то, что не должен увидеть король.
— Как это? Она куратор по научной работе, — растерялся Арри.
Терри пожал плечами.
— Не знаю. Если они меня не сотрут, я что-нибудь придумаю.
После девятого удара колокола воцарилась колкая тишина. Хрупкая, недолговечная. Арри непонимающе смотрел на Терри, а тот думал, что еще не успел сказать другу за три с половиной года и что нужно обязательно успеть сказать за эти последние минуты, пока он не развернулся и не ушел на занятия.
Ведь Арри, даже если опаздывал, никогда их не прогуливал.
— Ты ведь не прощаешься сейчас со мной? — с подозрением спросил Арри и этим вопросом опять испортил Терри удачный момент для удачных слов.
— Демон тебя забери, Арри! — заругался Терри, жалея, что упустил хорошую возможность сказать то, что хотел. Какую-то сентиментальную чушь, наверняка, но ему нужно было, чтобы Арри услышал эту сентиментальную чушь после той ссоры из-за Карьяна и «белого огня»! — Я именно что прощаюсь.
Арри застыл с глупо открытым в полуулыбке ртом. Потом моргнул, и улыбка пропала. На его светлое лицо и яркие глаза будто набежала тень и разом сделала лет на пять-десять старше.
— Это не шутка, — вопрос не звучал как вопрос, и поэтому Терри промолчал. — Тебя сотрут? И мы ничего не можем сделать?
Это «мы» согрело Терри сердце, и он почти простил другу, что тот не позволил прозвучать вслух сентиментальщине.
— Заседания еще не было. Я только что узнал, что присутствовать может кто угодно, и подумал, может, ты захочешь…
Арри молча смотрел на него. Из-за очков казалось, что глаза у него стали даже больше, чем обычно. А еще у него на носу выступили веснушки. Наверное, побледнел сильнее обычного.
— Я правда, точно не помню, во сколько. Мне, кажется, даже не сказали. Но опаздывать нельзя, иначе точно сотрут, — Терри вздохнул и оглянулся на ратушу. Часы на башне строго молчали. — Ну, я пойду тогда. Посижу там. Увидимся!
Он развернулся и быстро зашагал в сторону Дома-Ратуши. Как он и опасался, молчание Арри он вынести не смог. Хорошо хоть, что конверт успел отдать до того, как друг перестал разговаривать! Значит, не так плохо все прошло, как могло бы. Сносно все прошло.
Тут Терри услышал за спиной торопливый стук подметок и с облегчением улыбнулся, чувствуя, как размякает тугой узел в груди.
Арри нагнал его и пошел рядом.
— Я с тобой посижу, — сказал он, глядя под ноги. — Это только ты так умеешь: тебя судить будут, а ты ничего не уточнил, не разузнал.
— Да, это похоже на меня, — признал Терри, все еще улыбаясь от радости, что его другу не все равно, что с ним будет. Если хотя бы одному человеку было не все равно, значит, жизнь все еще имела смысл и за нее стоило бороться.
Глава тридцать четвертая. Один против всех, все за одного
Подперев кулаком подбородок, Терри сидел на неудобном, слишком широком, но зато устойчивом дубовом кресле с кожаными ремнями на подлокотниках и внимательно смотрел на уважаемых заседателей.
Первым, ближе к двери сидел Карху. На его сочувствие рассчитывать не приходилось. Ведь именно с его подачи собралась Специальная комиссия. Занимая свое место, он достал из кармана белый конверт и, положив на стол, накрыл ладонью.
«Из личного дела какой-то компромат достал», — понял Терри и неуютно заерзал. Переменив позу, он еще раз порадовался, что его не пристегнули, хотя могли и, кажется, собирались. Но Арчер посмотрел так, что дежурный смотритель, тот самый, небритый и недовольный, отступил без возражений. Терри был благодарен: он и без того смотрел на это кресло как убийца на виселицу.
Рядом с безопасником восседала Парлас. Именно восседала, с прямой спиной, как королева. Пока все рассаживались, она в лучшем случае один раз посмотрела на Терри, и теплоты в ее взгляде не было нисколько. Она наверняка будет выступать против помилования — ведь король унизил ее вчера, когда объявил, что отныне курировать постройку нейтрализатора в храме будет Риамен.
По правую руку от куратора по научной работе откровенно скучал Алек Римари. Лекарь откинулся на спинку раскладного черного стула и вытянул ноги под столом так, что подошвы торчали наружу. Происходящее где-то в области потолка ничего интересовало его больше, чем скучное заседание с разбором всех прегрешений королевского племянника. Терри понятия не имел, чего от него ожидать, но наделся, что Римари после всех прений все же проголосует в его пользу, как родич и лекарь.
Четвертым человеком за длинным столом для совещаний был сам Верховный магистр Арчер. Единственный из четверых, кого Терри мог понять и на чье слово мог рассчитывать. Он не позволит стереть королевского племянника, потому что побоится гнева короля. Если бы не боялся — давно бы уже стер. На взгляд Терри, в прошлом хватало поводов.
В зале заседаний было нестерпимо душно. На арочных окнах висели тяжелые темно-зеленые портьеры. Между ними стояли большие кабинетные часы, похожие на те, которые делал мастер Канерва. Этот зал вообще мало напоминал тот, в котором решали судьбу Лассель Риамен, а куда больше походил на обычную комнату для переговоров, даже про стеклянный графин с водой на столе не забыли. Одну стену полностью занимали стеллажи архива, а вдоль другой стояли простые легкие стулья для слушателей. Желающих наблюдать за процессом оказалось немного, меньше десяти человек. Из них Терри знал только Тармо Перту и того сонливого смотрителя из библиотеки, имя которого совсем вылетело из головы. Техник из отдела отладки сердито хмурился, а смотритель, который, вероятно должен был записывать ход процесса, откровенно зевал. Один из ближайших к дверям стул занимал Арри, рядом с ним сидела Аннели. Оба смотрели на Терри так, будто не верят в него.
Будто прощаются.
Терри подмигнул и жестом показал, чтобы не вешали нос. Он незаметно кивнул на Верховного магистра и выразительно покачал головой. Мол, Арчер не допустит. Он такой же заложник обстоятельств, как сам Терри. Арчеру ведь тоже раз за разом предлагают выбор без выбора. Он не в силах избавиться от агентов короля в Академии, как бы ему не хотелось провести акцию показательного устрашения. Что Арчер вообще может сделать, если из пяти человек на этом заседании, как минимум, трое выполняют прямые приказы Эриена.
Арри слабо улыбнулся и кивнул. Аннели не пошевелилась. Она сидела, как на иголках, мяла подол платья и смотрела на Терри так, будто он уже призрак.
Уже после начала разбора предложенных на рассмотрение комиссии дел, когда Карху первым взял слово и обрисовал в общих чертах, как Риамен заработал первый красный лист, дверь отворилась и вошел Келва. Следом за ним — мужчина в черном головном платке, завязанном хвостами назад, как заведено у степняков О-Диура.
