Юрий Ижевчанин - Первая колония
— Вы вели себя как бабы, а не как гражданки! — заругался Хирристрин.
Женщины притихли: почти те же слова, что говорил царь! Неужели хозяин уже говорил о них с царем?
— Хозяин! Ты что, с царем о нас говорил?
И тут Хирристрин впервые за много дней искренне рассмеялся, сообразив, что вообразили эти бабы, ставшие волею судеб гражданками не низшего сорта.
— Я вам теперь не хозяин, а мастер и сюзерен. А вы должны знать долг гражданина и гражданки. Нужно подчиняться высшим и управлять низшими. Нужно продолжать свой род. Нужно поднимать оружие… тьфу, это к вам не относится. Нужно знать все, что должна знать гражданка. Нужно быть скромным перед высшими и снисходительным к низшим. Нужно воспитывать детей своих и своего мужа, а также всех детей граждан, оказавшихся на твоем попечении, как настоящих граждан, по мере возможности, еще с чрева матери. Нужно выполнять свои обязанности в соответствии с общественным положением. Нужно не уклоняться от суда, участвовать в суде равных и принимать его приговор. Нужно хранить честь и достоинство, соблюдать приличия, и одновременно сообразоваться с чувствами и разумом. Нужно по мере возможности избегать греха и каяться в нем, когда в него все-таки впадаешь. Нужно не стесняться признавать свои ошибки и исправлять их последствия. Нужно не уклоняться от страстей и не предаваться им. Нужно защищать тех, кто оказался в вашей власти, и наказывать их лишь по справедливости. Так что теперь ваша жизнь стала намного сложней. Ваше поведение было терпимо для служанок, но нестерпимо для гражданок.
— А как же насчет бляди, которую он хотел привезти домой? — на сей раз робко спросила Антосса.
— Ты, наверно, уже не сможешь родить, а если родишь, то весьма вероятно, что родишь выблядка, которого придется умертвить, поскольку принимала блядские зелья, — грубо ответил ученый. — А ваш род нужно продолжать. Вы оставили сыновей на Севере, и теперь уже никогда их не увидите. Вам придется учить честную варварку, которую добудут ваши мужья, и ее детей лучше, чем вы учили собственных. Потому что те так и останутся слугами, а новые ваши дети будут наследственными гражданами, и, может быть, учеными.
Пока ученый читал эту "проповедь", Трун исчез.
Когда через пару дней ученый собирался вселяться в свой дом, один из крестьян принес ему "на счастье" симпатичного котеночка. Реакция ученого была неожиданной для всех, кроме его семьи и помощников. Он выхватил кинжал, убил котенка и потребовал от Руэкарса перебить всех кошек в округе. Человек, помешанный на птицах, ненавидел кошек. И не зря.
Через восемь дней Трун вернулся вместе с Суем, тремя конями и двумя рабами для семьи мастера, конем и повозкой с сельскохозяйственными инструментами для себя. Как он объяснил, лошади и рабы очень дешевы из-за большой добычи у тораканов. При этом он весьма выразительно вздохнул, почему: все догадались.
Через день состоялся прощальный пир. За эти дни священница разметила все участки и наметила на всякий случай границы еще четырех возможных, и четырех домов других специалистов (типа священника или новых подручных ученого), что совсем взбесило Хирристрина. Увидев оставленную ему доску, на которой были расписаны рекомендуемые по нормам храмов для всех участков поборы в первый, второй, третий и последующие годы, он хотел было ее сжечь, но так обходиться с официальным документом было нельзя. Порадовало лишь то, что денежный оброк с двора смерда ввиду богатой земли был определен как в Империи: золотой в год, начиная с третьего года. Была сооружена часовня, естественно, посвященная Ингилю Премудрому. Ее освятил монах и тоже отбыл вместе со всеми: священников и монахов было пока что слишком мало.
Проводив гостей-помощников, ученый отправился в Дилосар и к царю решать вопросы.
В его отсутствие появились три семьи крестьян, пришедших от тораканов с ослиными повозками, козами, курами и своим нищенским скарбом. Хозяйка Чилисса распределила их так, чтобы в любом случае не проиграть: наиболее приглянувшуюся семью взяла себе, а две других отдала помощникам, которые с гордостью смотрели, как их собственные смерды обустраивают свои участки. Они по три раза в день возвращались к доске с рекомендуемыми поборами и предвкушали, как они будут получать рис, пшено, овощи, фрукты, мясо от своих людей. когда все участки заселятся. Конечно же, нужда им теперь не грозила. Но они забывали о тех обязанностях и связанных с ними тратах, которые повлечет их новое положение. Зато жены уже обсуждали будущие шелковые платья с вышивкой и даже стали переговариваться между собой, что ладно уж, пусть покупают мужья себе рабынь: они и шить будут для хозяек, и черную работу делать. А детей мы будем воспитывать как своих, раз уж так положено.
Хирристрин застал Атара в Кратавело. Он пытался отказаться от смердов, сославшись, что крестьяне разгласят тайну, на что Атар жестко заметил:
— Тайну скорее разгласят образованные люди, если они будут часто к тебе наведываться. И потом тебе все равно придется обучать других. Я не допущу, чтобы ваше семейство имело монополию. Вот вся слава, конечно, будет тебе и твоему семейству. А чтобы смерды не проболтались, тебе придется самому подумать, как их сбить с толку. Но чтобы потом они себя обиженными и оскорбленными не почувствовали, а то ведь зарежут: среди них горцы будут! Сейчас прямо я тебе выделю пять семейств кратавельцев. Они возьмут столько добра, сколько уместится на ослиной тележке. Так что придут к тебе не нищими. И еще пару соколов вручаю. Добыча от местного царька. А остальных уж себе оставил.
Озадаченный твердым ответом и обнадеженный тугим кошельком, который вручил ему царь, дав срок месяц для окончательной подготовки первых испытаний сов в реальной военной обстановке, Хирристрин вернулся в Дилосар, закупил на рынке провиант для своей семьи, подумал, и для помощников тоже, наведался на невольничий рынок, долго ходил между нагими пленницами и, наконец, не выдержал, купил двух рабынь для себя и одну для хозяйства. Тогда понадобилось подкупить еще пару рабов. И обоз ученого потянулся в деревеньку Хирристина, как он ее назвал.
— Когда-нибудь она станет знаменитее Колинстринны! — сказал себе бакалавр.
Вернувшись в деревню, ученый огорчил жену приобретением, но ей надо было подавать пример новым гражданкам, и она разместила наложниц мужа в доме, не говоря ему ни слова упрека. Пожилую рабыню отправили на кухню. Провизия очень пригодилась помощникам. Жена взяла с них долговую запись на дощечке, но, конечно, без процентов.
Сын Туй подсказал отцу решение: заниматься обучением и разведением разных хищных птиц, а не только сов. Тогда на сов обычные крестьяне особенного внимания не обратят. Тем более, что, как он понял, они считают Хирристринов семьей царских сокольничьих, ведь днем больше были видны соколы, особенно когда они с удовольствием разгоняли воронов.
