Елена Величка - Ушедший в бездну
Вошедший остановился. На его лице отразилось замешательство. Несколько мгновений он пристально разглядывал обоих моряков. Занятые беседой, они не обращали на него внимания.
Ибрагим насторожился, почувствовав опасность. Посетитель бесшумно, крадучись отступил к двери и быстро вышел из таверны. Ибрагим выбежал следом. Ни на крыльце, ни во дворе странного посетителя уже не было. Он точно растворился в воздухе.
Слуга вернулся в комнату, подошёл к своему хозяину и тихо рассказал ему о том, что произошло.
Неизвестный, вполне возможно, не желал встречи с Фохтом. У бывшего военного моряка, конечно же, имелись враги. Но и Хооге стоило подумать о своей безопасности. Он попытался выяснить, как выглядел таинственный посетитель, но Ибрагим не был способен ответить на такой сложный вопрос. После нескольких безуспешных попыток облечь свои ощущения в слова он всё же сумел объяснить, что незнакомец почему-то напомнил ему Конрада, хотя был намного старше и с чёрными волосами.
Фохт с интересом прислушивался к звукам чужеземной речи.
— Что-то не пойму, на каком языке вы говорите, — вмешался он. — Твой слуга похож на испанца.
— Я привёз его из Берберии. — Хооге засомневался, стоит ли переводить слова Ибрагима, но затем всё же решил, что старый корабельный товарищ заслуживает того, чтобы его предупредили об опасности, которая, возможно, угрожает именно ему.
Фохт отнёсся равнодушно к известию о том, что какой-то человек не пожелал остаться в таверне, увидев здесь их.
— Не знаю, кто бы это мог быть, — грустно сказал он. — С некоторых пор у меня нет не только друзей, но и врагов. Я никому не нужен. Меня даже воры обходят стороной. Чёрт с ним, с этим дурнем. Ты слышал, что на днях грабители чуть не убили племянника судовладельца ван Влотена? Парень приехал из Зандама навестить дядю. Уж не знаю, какого дьявола он шатался по городу вечером в одиночку и без оружия. Напали на него двое, но он отбился, хотя говорят, что был ранен довольно серьёзно.
— А это точно были грабители? — спросил Хооге, думая о совершенно других вещах. С судовладельцем ван Влотеном он не был знаком, но слышал о нём от кого-то совсем недавно, причём нечто такое, что стоило вспомнить теперь…
И он вспомнил: Каспар ван Влотен был дядей и опекуном того самого Дейка ван Бёйтенхауса. Получалось, что Дейка недавно пытались убить? Как видно, "моравские гости" не теряли времени даром. Если бы им удалось расправиться с ван Бёйтенхаусом, Конрад уже не смог бы появиться в Моравии под его именем и претендовать на замок Хелльштайн и графский титул. Зато он мог вернуться к своему настоящему отцу и опозорить моравского вельможу на всю Германскую империю.
Допив пиво, Хооге и Фохт вышли из таверны. Ибрагим молча последовал за своим хозяином, недоверчиво оглядываясь по сторонам.
"Вереск" стоял далеко от пристани. Пришлось взять шлюпку. На борту они застали только помощника капитана и троих матросов. Все остальные находились в городе.
Услышав, что "Вереск" продан, помощник ничем не выдал своего недовольства и любезно пригласил нового владельца осмотреть судно, дабы убедиться, что оно в полном порядке. Хооге не сомневался в этом, но ему хотелось показать своё приобретение Фохту, которому он собирался предложить должность капитана. Вчетвером они прошлись по всем более или менее значительным помещениям, имевшимся на "Вереске", особенно тщательно осмотрели грузовой трюм. Фохт одобрительно кивал, слушая, как Хооге и помощник обсуждают достоинства и недостатки шнявы. Он чувствовал, что и его жизнь вскоре будет связана с этим судном.
Закончив осмотр, они прошли в бывшую каюту Феррары и выпили за новую судьбу "Вереска" и за свою удачу. Ибрагим остался на палубе. Глядя на пристань, где толпились плохо одетые хмурые люди, громоздились бочки, ящики, бухты каната, какие-то предметы неведомого назначения, он вспоминал Алжир и Триполи. Краски там сияли ярче, но жизнь была тяжёлой и опасной. Ошибки не прощались, и за ними следовала жестокая расправа.
Амстердам, задумчивый и бесстрастный, дремал под низким хмурым небом. Блёклые лица, тихие семейные праздники, будни, похожие один на другой, убаюкивали душу, настраивали на мирный лад.
Поначалу восточный мальчик скучал и томился от безделья, но затем привык к тишине. Даже его господина, властного, предприимчивого и бесстрашного, этот город сделал спокойным и молчаливым.
Несколько месяцев, которые Хооге провёл в плавании, запомнились Ибрагиму как время безысходной тоски и муки ожидания. Он не замечал ни весны, ни лета, и только осень вернула ему недолгий покой. Хооге снова был дома, но с ним явился чужой мальчик, и начались неприятности. Альфред мечтал о море, а это означало, что вскоре Ибрагим вновь останется со старшими Хооге. Правда у него была слабая надежда на то, что господин возьмёт его с собой.
Стоя на палубе "Вереска", Ибрагим пытался представить себе бой, который кипел здесь несколько месяцев назад, и следы которого едва угадывались теперь. Восстановленное судно казалось прочным и надёжным, но память о смерти и ненависти незримо витала над ним. Ибрагиму хотелось поскорее вернуться на берег.
К счастью, Хооге не стал задерживаться на борту шнявы. Что-то его тревожило. Смутное беспокойство не давало ему сосредоточиться на делах. Он чувствовал, что должен немедленно возвращаться домой.
Фохт тоже спешил. Он снимал комнату в той самой таверне, где они встретились, и опасался надолго оставлять свои вещи без присмотра.
Хооге оставил лошадей во дворе таверны, поэтому был вынужден вновь зайти туда вместе с Фохтом. Прежде чем расстаться, новый владелец и будущий капитан "Вереска" договорились встретиться на следующий день, чтобы обсудить условия контракта и наметить дальнейший план действий. Альфред мечтал поскорее избавиться от чужеземцев, из которых состояла команда шнявы, и нанять голландских матросов. Фохт обещал помочь ему в этом.
— Не пожалеешь, что нанял меня? — спросил он, придержав под уздцы лошадь Хооге, сидящего в седле. — Я ведь слыву неудачником.
Альфред усмехнулся.
— Впервые слышу. Не беспокойся, я не суеверен. Моего везения хватит на весь экипаж "Вереска".
Фохт странно глянул на своего будущего хозяина и вдруг, понизив голос почти до шёпота, сказал:
— А мальчик твой был прав. За вами и вправду следят. Когда будешь выезжать со двора, не оглядывайся. Я постою здесь и посмотрю, что этот человек станет делать. Если попытается выстрелить, думаю, что успею ему помешать.
