Роберт Желязны - Одержимый волшебством. Черный Трон
Я нежно стиснул его плечо, оставив отпечаток кровавой ладони.
— Да поможет вам бог, Капитан, — сказал я, — Вы были поддержкой для нас. Спасибо.
Петерс тоже что-то сказал, но я не смог разобрать слов. Когда мы повернулись, чтобы пойти на корму, я понял, как сильно накренилось судно. Я снова взглянул вперед по курсу и увидел, что мы погрузились еще глубже в воронку. Надо было торопиться.
Лиги и Вальдемар были уже в корзине, держась за веревки, которыми шар был прикреплен к рым-болтам на палубе.
— Пора, — сказала леди, я отрубил веревки и мы взмыли в небо.
Несколько секунд мы еще могли видеть «Эйдолон», которую швыряло по краю бездны Симмеса, изобретения человеческого разума, позволяющего погрузиться в вечность. На мгновение я вспомнил По.
Вальдемар издал странный шипящий звук, потом заметил: — Подумать только, что я мог бы быть живым.
Часть XIII
Мы продолжали подниматься на высокой скорости; грохот, доносившийся из центра земного полюса наконец начал стихать. Лиги настояла на том, чтобы продезинфицировать мои ладони и тщательно их забинтовать. К счастью, ей удалось взять на гондолу все необходимое, включая еду, пока мы с Петерсом прощались с капитаном.
Мы надеялись вернуться в Европу или какую-либо другую цивилизованную страну. Но вскоре мы обнаружили, что едва ли могли контролировать направление движения. По крайней мере, устойчивый поток воздуха нес нас на северо-запад. Мы выяснили, что можем регулировать высоту по своему желанию, сбрасывая балласт или, выпуская газ, чтобы таким образом попадать в благоприятный поток воздуха. Но определять направления было трудно.
Вальдемар свернулся клубочком на полу, Лиги накрыла его парусиной, и он стал предметом первой необходимости. Лиги, сидя на нем, иногда часами занималась медитацией. Петерс использовал его как подушку, я — оттоманку.
Это могло быть захватывающим, могло быть волнующим. Первый день в воздухе был для нас лишен каких-либо впечатлений. Мы физически освобождались от всего, что мы пережили в последнее время, от всего, что еще волновало нас. В то время, как мои чувства какое-то время следовали за моими злоключениями в руках инквизиции, или взять хотя бы это безумное потустороннее путешествие на борту «Дискавери», или утро после праздника у принца Просперо с участием Красной Смерти, то теперь, осознавая, как далеко все это, я чувствовал нереальность своего настоящего положения. Это чувство было сродни, пожалуй тому, что испытывает полуночный читатель, углубившийся в фантастический роман, с той лишь разницей, что я не могу избавиться от этого, захлопнув книгу. Но мой мозг в этом состоянии и не станет отклоняться от темы, глаза сами собой прикроются, мудрость отдыхающего тела, как болото, засосет все мысли.
Второй и третий день прошли примерно так же, хотя реальность стучалась в дверь с каждым разом все чаще.
Мы снова ели и разговаривали, и Грин дарил нам случайные непристойности, усевшись на корзину или канат.
Мы совершали наше скоростное высотное движение на север уже почти неделю. Я пытался выяснить, был ли сейчас июнь, июль или август, но не Петерс, ни Лиги точно не знали. И было бы жестоко будить Вальдемара из-за такого пустяка.
Мы летели дальше, приземлившись один раз на следующей неделе на тропическом острове в долине разноцветных трав. Мы воспользовались этим только потому, что вода была на исходе, а в этом живописном месте, где река Молчания спускалась с горы, прокладывая свой незаметный и одинокий маршрут, было много маленьких озер и расщелин откуда поднимались вулканические газы. После того, как мы досыта напились и заполнили все емкости, которые у нас были, до отказа, мы смогли вновь накачать баллон, воспользовавшись вулканическим газом.
И вот мы опять в воздухе. Поднимались вверх, пока не попали в сильный воздушный поток северного направления. Вскоре мы оказались над большим пространством облаков. И это продолжалось долго, долго, долго.
Мы стали обсуждать, когда будем снижаться, но поссорились из-за этого, так как внизу нельзя было разглядеть никаких более или менее знакомых ориентиров, и притом, если мы начнем снижаться сквозь массив облаков, то рискуем разбиться о какое-нибудь горное образование.
На каком-то этапе мы даже потеряли счет дням. Но до тех пор, пока позволяли наши припасы, мы были настроены продолжать полет, не подвергая себя риску, которого можно избежать.
Так было до тех пор, пока газовый баллон не стал худеть. Мы пришли, наконец, к единодушному решению, но в это время попали в полосу плотных облаков. Проплывая сквозь них, мы чувствовали, словно всякое движение прекратилось и мы повисли в слое ваты. Единственное, что указывало на длительность нашего транзита, было то, что мои руки за это время значительно зажили.
Когда мы наконец выбрались из облаков, внизу была зеленая равнина, не похожая на джунгли. Больше мы ничего не могли сказать о месте, над которым находились.
Мы поддерживали высоту, надеясь увидеть какие-нибудь признаки цивилизации. Так, продолжая лететь на малой высоте, мы провели ночь.
Наверху нас встретила заря, хотя земля была еще погружена во тьму, когда мы опустились на нее. Звуки и запахи, а через некоторое время, и пейзажи были до боли знакомы. Короткая разведка вдоль сельской дороги привела меня к надписи на развилке, гласящей: «Ричмонд 10 миль».
Мы постепенно выпустили из баллона воздух и спрятали его в лесу. Так как Вольдемар двигался медленно и не очень хорошо держался на ногах, мы не могли взять его с собой. Поэтому, оставив Лиги с ним в лесу, мы с Петерсом отправились на поиски какого-нибудь транспортного средства, в котором можно было везти его.
Обшарив в округе милю или две, мы услышали шум голосов. Повернув в этом направлении, мы вскоре оказались возле металлической двери, которая была слегка приоткрыта. Плотный человек, стоявший по ту сторону, предложил нам войти. Он пожал нам руки, представившись как мистер Майлард. Это был респектабельного вида джентльмен старой закалки, хорошо одетый, хорошо воспитанный, держался с достоинством. За его спиной однако прогуливалось несколько причудливо одетых фигур, — на них были костюмы разных времен и народов — среди которых была женщина, позволявшая себе временами останавливаться, хлопать руками, как крыльями, и удивительно глубоким голосом произносить: «Куд-куда, куд-куда!»
— Мы бы хотели купить или нанять экипаж, повозку или бричку, — сказал я. — Это возможно, сэр?
— Думаю, что да, — ответил Майлард, — хотя я не тот, к кому вам следует обратиться по этому делу. Пойдемте со мной в главный корпус и мы найдем в конторе того, кто поможет вам.
