Аврам Дэвидсон - Феникс и зеркало: Роман, новеллы
— Очень мило смотрится, мамочка, — сказал Барт старший. И добавил: Знаешь, я готов биться об заклад, они куда лучше прикрывают бигуди, чем эти косынки, которые повязывают женщины.
Боб Розен тоже был готов побиться на этот счет об заклад.
Значит, вот оно что и вот оно где. Истоки Нила. Как старому Питеру Мартенсу удалось их обнаружить, Боб не знал. Он полагал, что со временем узнает. Как же им это удается, что это у них такое, художественная индивидуальность или какой-то «непостижимый талант» вроде телепатии, ясновидения, способности предугадать счет и сколько выпадет в кости? Он не знал.
— Барт говорил, что читает очень хорошую рукопись, которую как раз накануне прислали, — задумчиво проговорила миссис Бенсон, склонясь над стаканом. — Про Южную Америку. Он сказал, ему кажется, что Южную Америку совсем забросили и скоро в области научно-популярной литературы возродится интерес к Южной Америке.
— Бушменов больше не будет? — спросил Бартон старший.
— Нет. Бартон говорит, публике бушмены уже поднадоели. Он считает, что бушмены протянут еще месяца три, а там — ух! — книги и задаром брать не станут.
Боб спросил, что думает по этому поводу Элтон. «Ну, Элтон сейчас рецензирует беллетристику, знаете ли. Он считает, что публика устала от романов про убийства, секс и странные случаи на войне. Элт полагает, что она вот-вот созреет для каких-нибудь романов о министрах. Он сказал об этом одному писателю, чьи книги выпускают Скриббли. И тот ответил, что ему эта идея нравится».
Наступило долгое уютное молчание.
Сомнений на этот счет не оставалось. Боб по-прежнему не понимал, как у Бенсонов это получается. Но у них получалось. Абсолютно бессознательно и абсолютно точно им удавалось предугадать, какие течения возникнут в моде в будущем. Это было поразительно. Это было сверхъестественно. Это…
Китти приподняла очаровательную головку и поглядела на Боба сквозь длинные шелковистые нити волос, потом откинула их в сторону. «У вас бывают когда-нибудь деньги?» — спросила она. Он походил на звон маленьких серебряных колокольчиков, ее голос. Разве идет с ним в сравнение вялый лонг-айлендский выговор, скажем, Норин? Никак не идет.
— Ах, Китти Бенсон, что за вопрос, — сказала ей мама, протягивая свой стакан Бентли, чтобы тот снова наполнил его. — Бедный Питер Мартенс, подумать только… чуть побольше, Бентли, не воображайте, что вам достанутся все остатки, молодой человек.
— Потому что, если у вас когда-нибудь бывают деньги, — произнес голос, подобный свирелям страны эльфов, — мы могли бы сходить куда-нибудь вместе. У некоторых мальчиков вообще никогда не бывает денег, — заключила она с безгранично нежной меланхолией.
— Я скоро получу кое-какие деньги, — тут же сказал Боб. — Непременно. Э-э-э… когда бы…
Она улыбнулась абсолютно обворожительной улыбкой. «Не сегодня вечером, — сказала она, — потому что у меня назначено свидание. И не завтра вечером, потому что у меня назначено свидание. А послезавтра вечером, потому что в тот день у меня нет свидания».
Из закоулков сознания Боба донесся голосок: «У этой девушки мозг размером этак с половину грохотной горошинки, ты ведь это понимаешь, правда?» А из противоположного закоулка заорал другой голос, вовсе не такой тихий: «Какая разница? Какая разница?» Более того, у Норин слабо, но вполне определенно наметился дополнительный подбородок, а ее грудь приобрела тенденцию (если ее не подпирать, искусно и искусственно) к обвисанию. Чего никак нельзя было сказать о Китти, ну никак.
— Значит, послезавтра вечером, — сказал он. — Договорились.
Всю ночь напролет он боролся с собственным ангелом. «Не можешь же ты допустить, чтобы на этих людей упал свирепый корыстный взгляд коммерции, сказал ангел и опрокинул его с помощью полунельсона. — Они же завянут и умрут. Подумай о дронтах… подумай о бизонах. Подумай же!» — «Сам подумай, — прорычал Боб, вырвался из рук ангела и применил захват „ножницы“. — Я вовсе не собираюсь позволять каким-то вонючим работникам рекламных бюро наложить на Бенсонов руки, которыми только цыплят ощипывать. Все будет идти через меня, понятно? Через меня!» И тут он припечатал ангела лопатками к мату. «Кроме того, — сказал он, стиснув зубы, — мне нужны деньги…»
На следующее утро он позвонил своему агенту. «У меня тут несколько образчиков, которые можно подкинуть м-ру Филлипсу Энхалту, — напыщенно сказал он. — Запишите. Для мужчин стрижка „под горшок“. Именно это я и сказал. Они могут пойти в парикмахерскую и позагорать затылками под кварцем. Слушайте. Женщины станут наносить звездочки на пальцы ног, лаком по трафарету. В моду войдут женские платья в стиле Кейт Гринэвэй. А? Да можете поспорить на собственную задницу, уж Энхалт знает, что такое Кейт Гринэвэй. А также: элегантные женщины будут надевать головные платки из Мадраса, повязанные на вест-индский манер. Делать это очень сложно, и я полагаю, их придется заранее складывать и сметывать. Шелк и хлопок… Записываете? О'кей.
— Подростки будут носить, я имею в виду летом, они будут носить шорты из обрезанных синих джинсов. И сандалии из кед с вырезами. Никаких рубашек или маек, голая грудь и… Что? НЕТ, Бога же ради, только мальчики!
И он сообщил Стюарту все остальное, про книги и прочее, он потребовал и получил аванс. На следующий день Стюарт доложил, что Энхалт доложил, что Мэк Йан порядком обрадовался. Мэк сказал, — знает ли Боб, что, по словам Фила, сказал Мэк? Так вот, Мэк сказал: «Не станем губить корабль из-за смолы стоимостью в пенни, Фил».
Боб потребовал и получил еще один аванс. Когда позвонила Норин, он вел себя бесцеремонно.
В день свидания на исходе утра он позвонил, чтобы договориться наверняка. То есть попытался. Телефонистка сказала, что весьма сожалеет, но номер отключен. Он добрался до Бронкса на такси. В доме было пусто. Там не осталось не только людей, там не осталось ничего. Остались обои, и только.
Много лет тому назад, примерно в возрасте первой сигареты, Боб поклялся самыми страшными клятвами о неразглашении, и приятель повел его глубокой ночью (скажем, в половине одиннадцатого) по мирной улице в предместье. К стене гаража была приставлена лестница — она не доходила до самой крыши и Боб с приятелем взобрались на нее, совершив усилие, которое в ином контексте заслужило бы полное одобрение учителя физкультуры. Крыша представляла собой отличный пост для наблюдения за приготовлениями перед-отходом-ко-сну молодой женщины, по-видимому, не знавшей, что шторы можно опускать. Внезапно в другом доме зажегся свет и упал на крышу гаража, молодая женщина увидела эту парочку и заорала, а Боб, вцепившийся потными руками в парапет и пытавшийся дотянуться потными ногами до лестницы, обнаружил, что лестницы там уже нет…
