Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – конунг
Все поняли по моему виду, что Камень у меня. Вильярд и его группа помрачнели, а Торкилстон, на глазах оживая, спросил бодро:
– Перекусим и в обратный путь?
– Только перекус назовем пиром, – ответил я и повернулся к противникам: – Сэр Вильярд, принцесса Алонсия, Боудеррия, господин Дрескер и глубокоуважаемый герой из племени гномов, имени вашего пока не знаю, но догадываюсь насчет вашей королевской крови, нам лучше сесть за общий стол… ну, пусть это вот место и будет столом… перекусим, как говорит сэр Торкилстон, но это он просто пугает, никого перекусывать не будем…
Сэр Торкилстон в самом деле вытащил из мешка щедро пополняемые мною запасы. Гном уважительно покачал головой, когда на свет появились ломти жареного мяса, сыра, связка кровяных колбасок и краюха свежего хлеба. Он единственный, кто выглядит невозмутимым, на остальных лежит печать жестокого поражения и полного крушения всех надежд.
Ордоньес достал бурдюк с вином, сделал глоток и сунул кожаный мешок гному. Тот, не чинясь, отпил побольше, чем глоток, намного больше, с удовлетворением вздохнул и передал Боудеррии. Она приняла безучастно, во взгляде на меня я прочел бессильную ненависть, смешанную с удивлением. Отпила ритуально, не больше, сунула в руки Алонсии, но принцесса тут же поспешно передала Вильярду.
Он с тяжелым вздохом припал к горлышку и пил жадно, словно погибающий от жажды бедуин, наконец с невольным вздохом удовлетворения передал Ордоньесу.
Торкилстон нарезал хлеба и сыра, разложил ломтями мясо, выглядит так, словно только что прожарено, но Вильярд и его команда протягивали руки с осторожностью, словно кто-то вот-вот ударит палкой по пальцам.
– Вам теперь не укрыться от гнева короля, – сказал я. – Херлуф Сильвервуд… правитель. Он живет, как правитель, и поступает, как правитель. И все от него ждут правильных поступков, основанных на старых и не очень-то хороших обычаях. Вы нарушили все его планы, он просто вынужден будет вас жестоко покарать, иначе о нем будут говорить, что самодур и не уважает предков.
Вильярд сказал хмуро:
– Полагаете, мы об этом не знали?..
– И пошли на такое?
Он твердо посмотрел мне в глаза.
– Вы уже знаете, мы с Алонсией любим друг друга.
Я кивнул.
– Понятно, живете одним днем, о последствиях не думали. Но король вас не оставит. При всей симпатии к вам обоим вынужден будет отдать приказ, ради торжества справедливости для всех, отыскать и казнить. Да вы лучше меня знаете нравы и законы королевства.
Алонсия побледнела, крепко ухватилась за руку Вильярда, но на меня смотрела твердо и с вызовом.
– Могут и не отыскать, – пробормотал он.
– Отыщут, – пообещал я. – Неужели вы так плохо представляете возможности королей? Вроде бы уже лорд… Кроме армии платных и добровольных помощников, к их услугам еще и древняя чертовщина… Ладно, время дорого, могу предложить вариант получше, чем прятаться всю жизнь в норах. Вас перевезут на корабле адмирала Ордоньеса в обход левого отрога Хребта в Сен-Мари. Я дарую вам в управление обширные и плодородные земли. Это в моем маркграфстве. Там сейчас племя мергелей, весьма воинственное, что плохо, но и хорошо. Под вашей крепкой рукой, я вспоминаю ее с содроганием, скажу честно, станут не только хорошими работниками, но и дадут прекрасных воинов в вашу дружину. Укрепления придется строить самому, а также кое-что переиначить, но это уже частности, увидите на месте. Даже тяжкий труд на благо своей семьи лучше, чем увидеть свою голову на плахе…
Он дернулся, посмотрел на меня неверяще, но быстро взял себя в руки и застыл, только складки на лбу двигались, вот-вот сшибутся, как пласты земной коры.
Принцесса смотрела на меня исподлобья, лицо оставалось бледным и безжизненным.
– А что со мной?
Я оглядел ее внимательно.
– А вы, ваше высочество, как сами думаете?
Она опустила взгляд.
– Я уже ничего не думаю. Мы потерпели поражение, все теперь в вашей власти. К тому же и Камень Яшмовой Молнии у вас…
Я покачал головой.
– Поражение потерпели те, кто остался дома. Вы же выступили в трудный поход, терпели лишения, пробирались по болотам, сражались в лесах и подземельях, сумели пройти земли, где никто не проходил. В любом случае чему-то научились, что-то поняли… Считайте, сэр Вильярд уже получил очень неплохой надел земли, уверяю вас!
Она прошептала, не поднимая взгляда:
– Это я понимаю… Но что насчет меня? Какова моя судьба?
Я пожал плечами.
– Отказавшись следовать воле родителей, вы сами выбрали свою судьбу. К сожалению, ничего не могу сказать вам хорошего. Из-за того, что убежали из дворца и пошли скитаться с этим… гм… сэром Вильярдом, вы для меня потеряли ценность как невеста. И ваш отец меня поймет и не осудит. Это значит, вольны следовать за сэром Вильярдом… если он изволит вас взять, вольны вообще идти на все четыре стороны!
Она подняла на меня взгляд, в глазах зажглись звезды, лицо быстро преображалось, становясь прекрасным.
– Вы… не шутите? Ох, не шутите так жестоко!
Я покачал головой.
– Какие шутки?.. Я на вас не претендую. Более того, отказываюсь. Кусайте теперь локти… Если сэр Вильярд еще не передумал вас брать с собой…
Она посмотрела на Вильярда. Тот вздрогнул, вскинул голову, быстро посмотрел на меня, перевел взгляд на нее.
– Принцесса, я прошу вас стать моей женой!
– Ох, Вильярд! – воскликнула она счастливо.
Они повернулись ко мне все еще с настороженностью, Алонсия пугливо прижимается к Вильярду, а Боудеррия, маг и гном смотрят молча, еще не все переварили.
Я развел руками.
– Принцесса Алонсия не захотела счастья быть моей женой… что ж, эту ночь проведу с Боудеррией, а утром со своими людьми покину это место. У нас еще много срочных дел.
Все в удивлении смотрели на Боудеррию. Она сперва в великом удивлении округлила глаза, потом насмешливо поморщилась.
– Сэр Ричард, – произнесла она ясным ледяным голосом, – скорее небо рухнет, чем я приду к вам в постель!
В небесах догорают последние угли вселенского костра, на земле уже глубокая тень. Я поднялся, пожелал всем спокойной ночи, все-таки настороженность остается, втроем отошли на сотню шагов к самой могучей оливе, там раскидистые тяжелые ветви опускаются почти до земли, образуя вокруг ствола роскошный и просторный шатер.
Ордоньес сразу начал ломать ветки и готовить постель, не на голой же земле спать, Торкилстон спросил с сочувствием:
– Признайтесь, сэр Ричард, сильно шарахнуло?
Я посмотрел в его полные сочувствия глаза.
– Вы о поединке или… принцессе? Не поверите… но в данный политический момент меня прет от великого облегчения. Что-то слишком далеко зашли мои государственные интересы. Чуть было не женился на чужой мне женщине… Это вообще-то насилие… да хрен с нею, не жалко, но себя? Конечно, теряю быстрый способ хапануть… но быстрый не всегда лучший.
