Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – конунг
За нами выметнулся гейзер желтой пыли, снизу поднялась каменная плита и закрыла вход с такой ювелирной точностью, что не просунуть и волоска… Пыль быстро осела, и даже я, не отводящий взгляд от тайного входа, уже не смог бы сказать, где он находится.
Оба повалились на траву, Ордоньес захватил зеленые стебли в пригоршни и, сорвав, поднес к лицу. На лице счастье, неожиданно разразился хриплым каркающим смехом.
– Я думал… выйдем в преисподней!
Я сказал замученно:
– Такое здесь королевство. При землетрясении одни участки поднимались чуть ли не до небес, другие опускались… Эта долина, думаю, на уровне нашего Сен-Мари.
Торкилстон с трудом перевалился на спину, грудь вздымается бурно и с хрипами. Небосвод темно-синий, на западе уже в пурпуре, облачные горы окрасились торжественно-алым. Солнце, огромное и распухшее, медленно сползает по вогнутому небосводу к темному краю земли.
Ордоньес проворчал сиплым голосом:
– Сплюньте. Боюсь, и сейчас еще меняются местами. Хотя бы раз в сто лет.
– Сто лет, – сказал Торкилстон стонуще, – пусть даже каждый год…
Я торопливо осматривался, в сотне ярдов от нас роскошная роща олив, таких огромных и величественных, что просто библейские кроны, словно этот угол мира сохранился с тех допотопных времен, когда все было больше, прекраснее и чище.
В роще виднеется массивная скала размером с двухэтажный дом, черная, блестящая, словно только что родилась, изломы камня сверкают, не тронутые дождями и ветром, мое ухо уловило легкий плеск, словно широкая струя воды падает с небольшой высоты в бассейн…
– Если это не Сумрачный Грот, – проговорил я сдавленным голосом, – то я и не знаю…
Ордоньес спросил, не поднимаясь:
– А на карте?
– Карта молчит, – сказал я, – а что она хрюкнет, если тут еще никто не мусорил…
Торкилстон промычал в землю:
– Добейте. Дальше ни шагу.
Ордоньес сказал сочувствующе:
– Вы правы, благородный друг. Давайте вашу мизерикордию. Вас куда, в глотку, сердце или пониже, чтоб прочувствовали?
Торкилстон буркнул:
– Ну и шуточки у вас, граф… Вы в самом деле граф?
– Еще какой, – ответил Ордоньес гордо, – разве не видно по стати? Мы с вами прошли по дорогам, по которым сэр Ричард каждое утро перед завтраком гуляет!
Торкилстон передернулся с головы до ног.
– Не хотел бы пойти по тем дорогам, по которым он после обеда и перед ужином…
Я прислушался, сказал резко:
– Тихо! Вон там вороны взлетели…
Они послушно затихли. Минуты тянулись, как густой клей, наконец из-за рощи показались пятеро усталых до крайности людей. Вспугнутые вороны со злобным карканьем покружились над их головами и начали снова опускаться на ветви. Я с изумлением узнал Вильярда и Боудеррию, оба поддерживают старого мага Дрескера и Алонсию. Замыкает шествие очень приземистый мужик, поперек себя шире, в доспехах с головы до ног и в роскошной рыжей бороде, выпущенной на бочкообразную грудь. Топает с гигантским топором через плечо, с уверенным и очень хозяйственным видом.
Я сравнил взглядом его рост с Вильярдом, понятно, это и есть пятый участник их группы, гном, которого встретили где-то по дороге.
– Видите? – спросил я. – Прут к Гроту! Значит, еще не взяли Камень Яшмовой Молнии!
Торкилстон сказал сипло:
– Нам их не обогнать.
Ордоньес проворчал:
– Похоже на то. Однако хотя бы попытаемся.
– Как?
Я сказал быстро:
– Не высовывайтесь. Они измучены, но к Гроту так близко, что никуда от них не денется. И не побегут сейчас, пока нас не видят. Сейчас будут огибать рощу, а вы ждите, копите силы. Как только повернутся к нам спинами, бегите изо всех сил! Но без воплей, понятно.
– На цыпочках, – сказал Ордоньес. – Ага, тихо-тихо, как летучие рыбы.
– И так же быстро, – сказал я. – Во-о-от… Отдохнули? Теперь пора!
Торкилстон проговорил отчаянным голосом:
– Да уж наотдыхался на всю жизнь…
Я старался не сильно обгонять обоих, им останавливать гнома и Боудеррию, пока схвачусь насмерть с Вильярдом, иначе та же Боудеррия или даже принцесса ринется в грот и первой ухватит Камень Яшмовой Молнии.
Торкилстон сопит и дышит с хрипами, Ордоньес сильно похудел за время нашего путешествия, но глаза горят лихорадочным весельем. Оба грузно топают при беге, однако в группе Вильярда никто еще не услышал, у самих хрипят легкие, а ноги волокутся по земле, почти не отрывая от нее подошв.
– Еще чуть, – прошипел я тихо. – Догоняем! Готовьтесь к схватке. Сэр Торкилстон, где ваш арбалет?
– Уже взведен, – ответил он сипло.
– Берите в руки.
Вильярд идет в группе первым, его закрывают спинами Боудеррия и принцесса, он начал ускорять шаг, стремясь поскорее войти в Грот, до него уже сотня шагов, семьдесят, пятьдесят, тридцать, двадцать…
Я выхватил лук Арианта и быстро наложил стрелу. Еще три быстрых шага, опережая Торкилстона и Ордоньеса, я заорал страшным голосом:
– Всем стоять!.. Кто шелохнется – убиваем на месте!
Они начали останавливаться медленно и не сразу, словно мой свирепый вопль пробивался к ним сквозь грохот крови в ушах и шум в голове.
Торкилстон и Ордоньес догнали меня, встали по бокам и даже чуть впереди. Торкилстон поднял арбалет к плечу, а Ордоньес с недоброй улыбкой подбросил и ловко поймал за рукоять длинный нож с узким лезвием.
Вильярд обернулся, измученный, глаза ввалились, щеки и глаза запали, скулы торчат, словно из песка кости доисторических животных, но рот упрямо сжат, а рука медленно потащила из ножен меч. Доспехи помяты, погнуты, с плеч сорваны стальные пластины, на блестящем панцире глубокие следы алмазных когтей, две сквозные пробоины и несколько вмятин, словно болты из арбалетов так и не сумели просадить стальные листы насквозь.
Боудеррия выглядит получше, ей не пришлось тащить на себе доспехи, но у нее справа на руке полумертвая принцесса Алонсия, на другой – такой же измотанный Дреслер. Маг, похоже, выложился, к счастью для нас, в защитную магию, всю или почти всю дорогу укрывая от свирепого зверья, но сам Вильярд держится по-мужски, принимал все удары на себя, даже я не могу сказать, что трусил или прятался за чужими спинами.
На меня все пятеро уставились злобно и беспомощно. Гном сразу же взял в обе руки топор и принял боевую стойку. Он оказался к нам ближе всех и готовился вступить в драку первым.
– Только эльфа недостает, – сказал я.
Гном услышал, поморщился, словно хватил уксуса, а сэр Торкилстон пробормотал:
– Гномы и эльфы не терпят друг друга. Если говорят, что где-то видели в одной команде, – брехня. Наглая брехня.
Я сказал громко:
– Вот что, ребята!.. У меня в руках особенный лук… вы о нем не слыхали, но могу поразить стрелой муху на лету. Или жука на во-о-о-он том камне. Вы его не видите, а я вижу. Мой друг сэр Торкилстон держит вас на прицеле арбалета, а граф Ордоньес, хоть и граф, но умеет бросать ножи, как никто другой… У вас нет шансов.
