Алина Лис - Путь гейши
Не отрывая взгляда от ее лица, он протянул руку, чтобы сорвать еще одну виноградину. Поднес к накрашенным губам. Мия засмеялась и куснула, испачкав ему соком пальцы. Разжевала, снова кинула на него лукавый и дразнящий взгляд, прошлась по ним языком, слизывая сладкие капли с кожи. Акио хрипло выдохнул и втолкнул палец в горячий и влажный рот. Мия охватила его губами, посасывая и лаская, в совершенно недвусмысленном намеке на возможное продолжение.
— Мы же договорились, Мия.
Он выругался и вскочил, ощущая тянущее возбуждение в паху. Да что она творит! Он и так еле сдерживается, чтобы не наброситься на нее. Во дворце нельзя ничего утаить, рано или поздно об их связи узнают. Начнут шептаться слуги, дойдет до вассалов. Ей так хочется, чтобы имя Миако Риндзин склоняли на всех углах, называя шлюхой? А если кто-то умный все же свяжет пропавшую гейшу по имени Мия с внезапно воскресшей императрицей?
Проще потерпеть три месяца, чем потом всю жизнь разгребать последствия собственной несдержанности. Неужели это так трудно понять?
Чтобы избавиться от соблазна, Акио отошел к окну.
Девушка разочарованно вздохнула и поникла. Ее мужчина был прав, она понимала это. Но признавать не желала. Каждый день видеть Акио, вежливо и официально общаться на людях, без возможности даже прикоснуться — настоящая пытка.
Особенно тяжко становилось ночами, когда накатывал жаркий голод. Хотелось целовать его, гладить, ловить наслаждение на его лице, ощущать внутри. Она пыталась ласкать себя, но это оказалось совсем не то. Бледная пародия. И снов не хватало. Она просыпалась после них разбитой, чувствуя, как тело ломит от желания.
А еще взгляды! Акио не прикасался к ней, но смотрел так, что она чувствовала себя голой. Словно видела себя его глазами — обнаженной и связанной, отдавшейся его власти. И все мысли о государственных делах разбегались в стороны — не собрать, оставалось только острое желание, смешанное со стыдом от собственной испорченности.
Три месяца! Это же с ума сойти можно!
Она подошла и робко тронула его за рукав.
— Не сердись… мне просто тебя не хватает.
— Не сержусь, — ответил он с грустью. — Знала бы ты, насколько мне тебя не хватает.
В окно влетел ветерок, заставил звякнуть колокольчики, прикрепленные под потолком. В аромат полуденных трав еле заметной горькой ноткой вплетался запах осени. Скоро покраснеют клены, придут дожди и холодные ветра с Эссо, а потом землю укроет снежным покрывалом.
Рогатая крыша пагоды на холме выделялась на фоне светлого неба. Восстановление завершено, коронация на следующей неделе. В первый день осени, так символично.
— Ты выделила время на уроки магии?
— Я… пока нет. Прости, я забыла.
Он нахмурился:
— Сколько можно напоминать?
— Ты же сам сказал, что это не срочно.
— Не срочно, но нужно. Ты должна овладеть своей силой, Мия. Ты же умная девочка и…
Стук со стороны двери прервал его речь.
— Войдите! — крикнула Мия, радуясь про себя возможности закончить этот разговор.
На пороге появилась Тэруко.
Хоть ей и не в чем было упрекнуть себя, при взгляде на двоюродную сестру Мия почувствовала грусть и странное чувство вины. Уже в который раз.
Физически принцесса полностью оправилась, доктора уверяли, что она здорова. Но казалось, внутри девушки погас живой огонек. Лекари обрили ей голову, чтобы правильно наложить швы в те дни, когда Тэруко лежала без сознания. Волосы отрастали, но медленно, и, чтобы скрыть свой жалкий вид, принцесса носила парик. От предложенной Акио помощи она отказалась с истинно императорским высокомерием. Тэруко редко покидала свои покои и так демонстративно избегала императрицы и нового сёгуна, что это выглядело почти неприличным.
— Гордыня, — насмешливо ответил Акио, когда Мия поделилась с ним своей печалью. — Ты украла у нее не только трон, но и право называться «последней из рода Риндзин», и этого она тебе не простит. Оставь, Мия, не унижайся.
Как ни хотелось поспорить, в этом ее мужчина был прав.
— Здравствуйте, ваше величество, — глухо сказала принцесса, не поднимая глаз.
— Здравствуй, Тэруко. — Мия постаралась, чтобы это прозвучало ласково и одобрительно. — Я же разрешила тебе обращаться на «ты».
Принцесса упрямо поджала губы.
— Ваше величество очень добры к недостойной.
Мия вздохнула.
— У тебя было ко мне какое-то дело?
— Да, ваше величество. У меня просьба. Это не будет стоить вам почти ничего, но очень важно для меня. Обещайте, что выполните.
— Конечно!
Акио предостерегающе стиснул ее ладонь, но Мия не обратила на это внимания.
— Прошу, разрешите мне удалиться от двора в поместье Ясуката. Прямо сегодня.
— Никакого «сегодня». Ты должна остаться на коронацию, — отрезал Акио.
— Мой муж рискует жизнью. Возможно, он ранен или даже мертв. Мне не полагается веселиться, — с вызовом произнесла принцесса. — Вам же лучше, если вы отпустите меня. Иначе кто знает, что я могу натворить с горя на коронации.
Теперь в ее голосе звучала неприкрытая угроза, а Ледяной Беркут не любил угроз.
— Уедешь после, — отрезал он. — А если будешь буянить, не уедешь совсем. Сумасшедших запирают.
— Акио! — возмущенно воскликнула Мия.
— Твоя сестра должна присутствовать на торжестве, — с нажимом произнес даймё, глядя ей в глаза. — Иначе у вассалов будут вопросы.
Тэруко громко фыркнула. Несколько минут они с Акио сверлили друг друга гневными взглядами. Воздух в комнате сгустился и стал тяжелым, как бывает перед грозой.
Два гордеца, два упрямца. Ни один ведь не уступит.
— Хватит! — громко объявила Мия. — Я, как императрица, разрешаю тебе уехать в поместье Ясуката. — Лицо Тэруко при этих словах стало растерянным и обиженным, словно она была настроена услышать совсем другое. — А вассалам, — тут Мия повернулась к Акио, — мы объявим, что принцесса все еще больна после нападения демона.
Она снова повернулась к Тэруко:
— Можешь идти!
Принцесса попыталась еще что-то сказать, но Мия перебила:
— Я сказала: «Ты можешь идти!»
Когда за принцессой захлопнулась дверь, Мия облегченно выдохнула. Спорить со своим мужчиной она старалась только наедине.
— Прости. Я не хочу, чтобы вы ссорились. Ей правда лучше уехать.
Девушка подняла взгляд на него в ожидании бури и наткнулась на снисходительную улыбку.
— Хорошо.
— Хорошо? — изумилась она. — Ты не сердишься?
— Нет. — В глубине его глаз вспыхнуло что-то странное. — Она твоя родственница. И ты — императрица. Хорошо, что ты учишься приказывать.
