Тимур Туров - Святые бастарды
Обзор книги Тимур Туров - Святые бастарды
На этот раз действие происходит в Санкт-Петербурге. На борьбу с влиятельной организацией «Ложа Петра и Павла» плечом к плечу встают человек Иво, элохим Атаниэль, альв Маж и оборотень Вереск. Надежды на успех мало, но риск, как известно, благородное дело.
У каждого из этой четверки есть свои основания ненавидеть «Ложу Петра и Павла», и эта ненависть, подкрепленная взаимопомощью и магическими способностями, позволяет «Святым бастардам» живыми выпутываться из таких ситуаций, в каких уцелеть почти невозможно…
Тимур Туров
Святые бастарды
Глава 1
Громадная белоснежная яхта известного российского бизнесмена, предпочитающего жить за пределами страны, пришвартовалась к причалу Английской набережной в Санкт-Петербурге два дня назад. Событие это было отмечено как прессой, так и горожанами, но с борта никто не сходил, шабашей и дискотек не устраивал, и все успокоились.
Леня Крипич, водитель-экспедитор компании «Переезд!», припарковал «Газель» в двадцати метрах от пристани, махнул вскочившим было грузчикам – сидите, мол, – и зашагал к яхте.
По дороге у него закружилась голова, на мгновение Леня зажмурился, а в следующий момент обнаружил, что идет обратно к собственной машине.
– Как меня достало это солнце, – пожаловался он, вытер лоб рукавом фирменной куртки, развернулся и вновь направился к яхте.
Погода в этом году и впрямь разгулялась – в июле Петербург настигло настоящее лето, с жарой за тридцать, редкими долгожданными грозами, прогревшейся Невой и разве что не закипающим заливом.
Каждый следующий шаг давался Лене все сложнее. Казалось, солнце выбрало именно его макушку в черной кепке с восклицательным знаком в колесе и с садистским наслаждением плавит ее.
Мелькнула мысль уволиться, потребовать отгул или внезапно заболеть. Вспомнилась бутылка пива, что лежит дома в холодильнике. И уже совсем было решившись наплевать на все и уехать, Леня обнаружил перед собой трап, а на нем – невысокого горбоносого человека в темно-фиолетовом костюме.
– Чего надо? – с легким акцентом поинтересовался тот.
– Принять груз для ООО «Ламбер», – отрапортовал Леня.
– Груза не будет, – сказал горбоносый и, не тратя время на пояснения, зашагал вверх по трапу.
Леня повторно смахнул пот с лица, пошарил в карманах, оглядел папку с документами, слишком тонкую, чтобы вместить кирпич «Нокии», и около минуты осознавал, что забыл телефон в кабине.
Сверху до него донесся голос человека в костюме:
– Совсем озверели?
На этот раз акцента практически не чувствовалось.
В очередной раз утерев пот, экспедитор поплелся к «Газели». С каждым шагом ему становилось все легче, и, залезая в кабину, он уже почти примирился и с солнцем, и с заказчиком-дебилом, не согласовавшим все вопросы по отправке груза.
– Ну, чего? – поинтересовался один из грузчиков.
– Ничего, едем обратно, – отмахнулся Леня. – Все вокруг идиоты и пытаются на мне ездить.
Иво по привычке проснулся в семь утра. В школу было не надо – прошли уже и экзамены, и выпускной, на котором он так и не пригласил Ленку на танец, – однако привычка оказалась сильнее его.
Отец уже сидел на своей любимой табуретке, прислонившись спиной к стене и облокотившись на старый, но добротный стол без скатерти. Иногда Иво казалось, что отец никогда не спит, потому что тот ложился позже сына, а вставал раньше.
В правой руке отец держал глубокую пиалу, а рядом с левой на столе стояла початая бутылка недорогого дагестанского коньяка. Все в отце было лаконично и законченно – длинные жилистые руки, глубоко запавшие черные глаза, коротковатый засаленный серый пиджак поверх футболки с двумя зашитыми дырочками на груди. И даже сандалии, у одной из которых не хватало оторванного ремешка, тоже вписывались в его облик.
Для всех отец выглядел как алкоголик, пытающийся показать всем, что он – тоже человек, тоже нормальный. Да и вел себя с чужими людьми так же. Но притворяться перед сыном было просто не нужно, поэтому дома он во многом позволял себе быть собой.
– Доброе утро, – привычно произнес Иво и, как всегда, не дождался ответа.
К вежливости его приучали в школе, и только там. О том, что со знакомыми надо здороваться и прощаться, говорить «приятного аппетита» или «будьте здоровы», он узнал вскоре после того, как попал в первый класс.
Иво прекрасно помнил те дни, когда он, не умеющий нормально ни читать, ни писать, ни даже толком разговаривать, угодил в галдящий буйный коллектив из тридцати с лишним детей. Они уже примерно понимали, что такое дружба, как играть в прятки и салочки, даже умели в любой ситуации оправдаться перед воспитательницей или учительницей, свалив все на кого-то другого.
Все это Иво пришлось изучать методом проб и ошибок, хотя ябедничать он так и не научился. К третьему классу он выровнялся с остальными детьми почти по всем предметам, и учительница перестала уделять ему какое-либо внимание, словно поставила напротив его имени в журнале галочку – «неинтересен».
– Грязно у нас, – внезапно сказал отец.
Иво с сомнением осмотрел комнату. Эта фраза была одной из десятка, которые парень слышал от отца дома, но обычно она произносилась, только если пыль уже скапливалась по углам комками, а сейчас она еще лежала ровно, тонким слоем.
– Я приберусь.
Спорить с отцом было бессмысленно – он умел, не двинув даже пальцем, сделать жизнь сына невыносимой так, что Иво чуть ли не на стенку лез, настолько неуютно ему становилось.
Воду парень набрал в туалете в конце длинного коридора с пятнадцатью заколоченными дверьми. За шестнадцатой жили они. Привычно окунув тряпку в ведро, Иво принялся за дело.
Уборка не заняла много времени – комната была небольшой, метра три на четыре, а обстановка – спартанской. Две продавленные кушетки, добротный, но очень старый стол, несколько табуреток, крепкий высокий шкаф с множеством царапин и радиоприемник, включавшийся по собственному желанию и отключавшийся так же, – вот и все.
Иво знал, что у других людей есть холодильники, телевизоры и даже микроволновые печи. У них с отцом из техники были только приемник, электроплитка и телефон, к которому Иво строго-настрого было запрещено подходить.
Когда Иво было лет десять, он, после разговора с учительницей, подошел к отцу и спросил:
– Папа, мы – нищие?
– Нет, мы просто другие, – ответил отец.
А через несколько лет, когда у мальчишки наступил переходный возраст и его начали интересовать девчонки, Иво внезапно начал видеть гораздо больше, чем обычные люди, и понял, что отец имел в виду.
– Я ушел гулять, – эта фраза повисла в воздухе, оставшись без ответа. Так бывало почти всегда, и Иво даже удивлялся, если отец вдруг отвечал на какой-то его вопрос или замечание.
Накинув старую, но вполне еще приличную, хоть и слегка коротковатую куртку, парень вышел из дома. Вокруг барака, вросшего в землю почти по окна, зеленели клены, липы и кусты акации. Единственная узкая тропинка петляла так, что, немного отойдя от дома, Иво уже не видел даже признаков своего жилья.
В гости к ним никогда никто не приходил. Ни пожарная инспекция, ни милиция. Не забредали с расположенного рядом Смоленского кладбища алкоголики, не пытались найти клад мальчишки, не целовались в укромных уголках, которых здесь было множество, парочки.
