Александр Абердин - Барабашки против Вельзевула
- Пусть яpость благоpодная, вскипает как волна,
Идёт война наpодная, священная война.
Тотчас эта песня зазвучала в огромном, сложно устроенном помещении клуба пусть и не очень громко, но призывно, доходя до каждого сердца. Молодые парни и девушки, крепкие, атлетически сложенные, а вместе с ними люди постарше возрастом, тоже не хиляки, но имеющий несравненно больший боевой опыт, разом встали со своих кресел. Если у кого и был хмель в голове, то он моментально выветрился. Его просто выдуло этими не слишком громкими, но мощными, вдохновляющими словами, пропетыми на два голоса. Барби заулыбалась и сказала:
- Бернадетт, ты просто прелесть. Ты не смогла спокойно усидеть на месте, моя стальная подружка.
- Дадим отпоp душителям всех пламенных идей,
Hасильникам-гpабителям, мучителям людей,
Пусть яpость благоpодная, вскипает как волна,
Идёт война наpодная священная война...
Разносилось под сводами огромного, ярко освещённого зала ночного клуба. Звуки песни буквально преображали людей. Их лица, словно осветило пламенем пожарищ и они посуровели. А в четырёх мощных железобетонных стенах продолжало звучать грозное предупреждение врагам:
- Hе смеют кpылья чёpные, над Pодиной летать,
Поля её пpостоpные, не смеет вpаг топтать,
Пусть яpость благоpодная, вскипает как волна,
Идёт война наpодная, священная война...
Все, кто собрался сегодня в ночном клубе, чтобы дать отпор тем ангелам и демонам, которые приходили в него вовсе не для того, чтобы посостязаться с теми из людей, у кого на это хватало силы и духа, в честном поединке на ринге, а лишь для того, чтобы поизмываться над людьми, показать им свою силу и ненависть, дружно, хотя и не громко, подхватили песню:
- Гнилой фашистской нечисти, загоним пулю в лоб,
Отpодью человечества, сколотим кpепкий гpоб.
Пусть яpость благоpодная, вскипает как волна,
Идёт война наpодная, священная война!
Как только прозвучали последние аккорды лютни, здоровенный ангел, чуть ли не облачённый в боевые ангельские доспехи, словно он собрался воевать, демонстративно похлопал в ладоши и громким, нахальным тоном вызывающе крикнул:
- Даштраил, дружочек, тебе следует гнать в шею своего нового ди-джея. Песенка, откровенно говоря, стрёмная. Полный отстой, как выражается молодёжь, и за то, что ты её поставил, мы накажем не только всех этих серых мышек, собравшихся здесь, но и тебя, человеколюбивый демон, позор Плутонии.
Даштраил оказался парнем не робкого десятка и к тому же после слов, сказанных Дефуцеем, считал себя полноправным землянином. Одетый в костюм-тройку света адского пламени, он немедленно появился внизу, в самом центре зала и встал в окружении очень серьёзно настроенных демонов и ангелов. На руках Даштраила были надеты боевые перчатки, пошитые из воловьей кожи спиртовой выделки. Среди них Барби не заметила ни одной особы женского пола, что уже являлось полным свинством. Ну, а Датраил, усмехнувшись, ткнул в сторону ангела ростом метра в два с половиной, пальцем, крепко стукнул кулаком о кулак и насмешливым голосом громко воскликнул:
- Если бы ты знал, подонок, кто пел эту песню для нас, как призыв надрать вам всем задницу, то уже бы сидел у своей мамаши под юбкой и трясся от страха. Так что засохни.
Эти слова были наполнены глубоким смыслом, так как Белый при первых же аккордах сотворил мощное заклинание и перед мысленным взором каждого землянина, в груди которого разгорался праведный гнев по отношению к отборному, переполненному демонической и ангельской силой хулиганью, прибывшему в ночной клуб с Небес и из плутонии, встал король Астор с лютней в руках, а рядом с ним сверкающая ярким огнём рыцарская глефа Бернадетт, позади которой стояла призрачная, очаровательная француженка в скромном свадебном платье с флёрдоранжем в волосах, а неподалёку суровый рыцарь, облачённый в магические доспехи Светлого Бога. Более того, всем сразу же стало ясно, что они видят перед собой будущего короля всего Центрального предела, человека-дракона Августа, являющегося главным и самым мощным источником маны, Четвёртого Верховного мага сэра Вика и его глефу-деву Бернадетт. Ангелы и демоны ничего этого не видели и видеть не хотели, так как были переполнены спесью и ненавистью по отношению к серым, никчёмным людишкам, но при желании могли. Наверное именно поэтому ангел, стоявший положив руки на две боевые дубины, торчавшие за поясом, презрительно скривился и крикнул:
- Я плевать хотел на вашего певца с его писклявой певичкой! А за эти слова, Даштраил, ты будешь больно бит, как и все эти ничтожества, собравшиеся здесь.
Фея Барби уже было собралась спуститься вниз, чтобы задать хаму трёпку, как с ближайшей платформы вниз спрыгнул рослый, широкоплечий и кряжистый, немолодой уже и лысоватый мужик, одетый в камуфляжные штаны, берцы и голубой тельник-майку вэдэвэшника. Его руки, плечи и грудь полностью покрывали синеватые тюремные татуировки и хотя ангел был на полторы головы выше него, бывший зек-вэдэвэшник решительно направился к нему, остановился в паре метров, презрительно сплюнул верзиле под ноги, витиевато выматерился и спросил:
- ... Ну, ты, помесь козла с петухом, ты на кого перегаром дышишь, волчина позорный? Ты, чо, баклан, совсем нюх потерял, на нашего короля борзеть посмел? Да, я таких, как ты, на зоне фуфайкой толпами гонял и они от меня под шконкой прятались. Щаз я и тебя, урод, с парашей познакомлю.
В следующее мгновение, не дожидаясь ответа, Дед Федя стремительно развернулся вокруг своей оси и его каблук, подкованный сталью, с треском врезался ангелу-главарю в челюсть. Хотя человек и проигрывал ростом ангелу и весьма сильно, того смело, как кеглю, а Дед Федя, взревев, бросился на демона ничуть не меньшего роста и, присев перед ним на корточки, с двух рук отработал молниеносную серию сильнейших ударов по демоническим тестикулам. Демон взревел от сильнейшей боли. Ноги его подогнулись и он схватился руками за причинное место, а его голову моментально увенчали огромные оленьи рога, но принять полностью демоническую форму он не успел. Дед Федя стремительно выпрямился и нанёс по согнувшемуся демону такой мощный удар коленом в живот, что того подбросило вверх метров на пять. Да, такую силищу в него влили феи Земли, хотя каждая отдавала её всего лишь по капельке. Ни ангелов, ни демонов, ни пиявок, вся магия которых была мигом спущена в фановую трубу, это не смутилось и они ринулись в бой, взлетев на все платформы без исключения, где и попали под град ударов. Особенно хорош был Даштраил, превратившийся в метеор.
Ангел, словивший плюху первым, быстро пришел в себя, взревел и превратил свой боевой костюм в доспехи Ярость Бога, а свои дубины в два огненных меча. Барби сразу же стало понятно, что это один из ангелов-карателей Высших, которых те бросили в бой против тех ангелов, которых они же и подвигли на восстание против Метатрона. Этот ополоумевший придурок со своими мечами, от которого моментально рванули во все стороны и ангелы, и демоны, но не люди, мог наделать множество бед и фея моментально ринулась в бой. Ей преградил путь здоровенный, радостно ухмыляющийся демон, но она отмахнулась от него, как от мухи, и тот мухой полетел через весь зал и с хрустом вмазался в бетонную стену, чтобы кровавой соплёй стечь по ней на пол. Стремительной молнией слетев вниз, Барби превратила свою волшебную палочку не в нагинату, это было бы слишком, а в боевой радужный шест, отринула от себя всех остальных парней, вооруженных преимущественно одними только бейсбольными битами, и вступила в бой. Ей противостоял очень опытный и искушенный противник, огненные фламберы которого, словно ожили. Однако, радужный боевой шест феи всё же была куда стремительнее, а удары очень сильными. А ещё удары боевого шеста следовали с пулемётной частотой.
