Михаил Крюков - Еретическое путешествие к точке невозврата
— Моё почтение, господин комендант, чем могу служить? — поклонился палач.
Увидев Вольфгера, стоявшего в стороне, он отвесил вежливый поклон и ему:
— Ваша милость…
Вольфгер в ответ небрежно кивнул.
— Вот что, Людвиг, — сказал комендант, — ну, значит, это, дельце есть по твоей части. У меня тут три преступника образовались, надо их того…
— Не извольте беспокоиться, господин комендант, всё сделаем в лучшем виде и по самой умеренной цене, — спокойно ответил палач. — Род казни? Топор? Виселица?
— Двое — мелкая сошка, этих надо просто вздёрнуть, — стал объяснять комендант, — а вот третий — главарь банды, с ним придётся повозиться. Оттуда (Берлепш с важным видом ткнул пальцем в потолок) пришёл приказ казнить его, ну, это, сурово. Что присоветуешь, Людвиг?
Палач пожал плечами:
— Да как обычно… Позвольте предварительно узнать, казнимый — мужчина?
— Мужчина, — кивнул комендант, — а какая тебе разница?
— Так если мужчина, значит, сначала его надо будет оскопить, — невозмутимо пояснил Людвиг, — а уж потом — колесование и сдирание кожи заживо. Ежели это была бы женщина, тогда, значит, сначала отрезание грудей…
— А он, ну, это, не помрёт после оскопления? — с сомнением спросил комендант.
— У меня не помрёт, — заверил палач, — я своим ремеслом почитай тридцать лет занимаюсь. Ещё можно сварить казнимого в масле, но сейчас холодно, надобно будет много дров, да и масло стоит недёшево. Распинание может вызвать ненужные ассоциации. Иногда практикуется посажение на кол и…
— Достаточно! — прервал его слегка побледневший комендант, которому предстояло руководить казнью, — делай, как сказал сначала.
— То есть оскопление, колесование и сдирание кожи?
— Да, да, вот тебе задаток! — сказал Берлепш и бросил на стол мешочек с монетами. — Когда всё будет готово?
— А где будем казнить, в замке или в городе?
— В замке, и чтобы никаких посторонних! В городе о казни, смотри, молчок!
— Господин комендант, я тружусь в Айзенахе вот уже пятнадцать лет, и никто не был в обиде на мою работу! Даже казнимые, — ухмыльнулся Людвиг. — Я знаю, что такое важная государственная тайна.
— Вот и хорошо, — облегчённо вздохнул комендант, — так когда будем казнить?
— Сегодня десятое, — стал загибать пальцы палач, — две виселицы надо изготовить и установить, колесо у меня есть, делать не надо, помост сколачивать будем?
— Нет, зачем? Зрителей же не будет.
— А, ну да, я и забыл. Можно тринадцатого на рассвете, но тринадцатое — нехорошее число, лучше четырнадцатого.
— Боишься, что тринадцатого осуждённым не повезёт? — захохотал комендант, — какая, ну, значит, это, трогательная забота!
Вольфгер от приступа комендантского юмора поморщился.
— В общем, решено: тринадцатого! — сказал Берлепш палачу, — и не затягивай дело!
— Слушаюсь, — поклонился тот, — но позвольте дать один совет. Главного приговорённого в оставшиеся дни кормите получше.
— Это ещё зачем?
— А чтобы на экзекуции дольше продержался, — невозмутимо пояснил палач. — Слабый помрёт быстро, и все старания напрасно. А сейчас позвольте мне откланяться, надо идти к плотнику.
— Постой-постой, Людвиг, ну, значит, это, о чём я ещё хотел тебя попросить-то? — поспешно сказал комендант, — чуть, понимаешь, не забыл! Спина же у меня, спина! Видно, от сырости — ноет, сил нет, особенно ночью. Уж и примочки делал, и камни тёплые прикладывал, ничего её, заразу, не берёт! А вы, палачи — костоправы отменные, это все знают. Может, по дружбе помнёшь спину, а?
— Конечно, господин комендант, о чём разговор? Пойдёмте, посмотрим, что с вашей спиной. У меня рука лёгкая, это все говорят, ничего даже и не почувствуете!
Палач хихикнул, а Берлепш радостно заржал.
* * *После ужина в комнату Вольфгера, который, лёжа на кровати, мирно беседовал с Утой, ворвался возбуждённый гном. Постучать он, как обычно, забыл.
— Ну, у меня всё готово, — сообщил он, потирая руки. — Предупреди эльфийку.
— Что, прямо сейчас идти? — недовольно спросил Вольфгер, которому лень было выходить из тёплой и уютной комнаты.
— Нет, сейчас ещё рано, это ночная магия, пойдём ближе к полуночи. Я просто зашёл, чтобы предупредить вас, — пояснил гном.
— Ну, так сходи к эльфийке и предупреди её сам. Отца Иону не тревожь, пусть спит, обойдёмся без него. И в следующий раз, когда придёшь, не забудь постучать, понял?
— Понял, ваше баронство, — скорчил рожу Рупрехт, сделал рукой неприличный жест и стремительно выскочил за дверь, поскольку Ута швырнула в него туфлей.
— Вот ведь маленький мерзавец! — сказала девушка, — теперь за ней по холодному полу шлёпать.
Вольфгер встал, чтобы подобрать туфлю. Этим немедленно воспользовался Кот, который прыгнул на постель, развалился на месте Вольфгера и демонстративно закрыл глаза. Ута засмеялась, взяла Кота и посадила его к себе на колени. Кот выгнулся дугой, потоптался, устроился поудобнее и замурлыкал.
— Куда это нас зовёт Рупрехт? — спросила Ута, почёсывая Кота за ухом.
— Нашёл в замке алхимическую лабораторию, хочет открыть Врата, чтобы сплавить Алаэтэль обратно в её мир.
— А ты этого не хочешь? — с непонятной интонацией спросила Ута.
— У-у-у, фройляйн, вы никак опять меня ревнуете? Разве я давал повод?
— Не увиливай, просто ответь.
— Пожалуйста. Я вовсе не прочь, чтобы она вернулась в свой мир, но вот способ… Понимаешь, я опасаюсь шкодливых рук нашего гнома. В монастыре я видел, на что способны созданные им артефакты. Ему ничего не стоит разнести замок до голой скалы, да и от нас хоронить нечего будет.
— Колдовство вообще дело рискованное, — пожала плечами Ута. — Занимаясь магией, всегда ходишь по самому краю, за которым — бездна. К этому просто надо привыкнуть.
— То есть ты считаешь, что Рупрехту надо дать возможность попробовать?
— Конечно. Где мы возьмём ещё одного мага? Не может же эльфийка вечно таскаться за нами!
Вольфгер вздохнул и молча откинулся на подушку, заложив руки за голову.
— Почему ты молчишь? — подозрительно спросила Ута. — Вообще, в последнее время ты стал какой-то колючий, замкнутый, неласковый. Что с тобой? Я что-то сделала не так? А может, я просто надоела? Тебе стоит только сказать, и я навсегда исчезну из твоей жизни.
— Знаешь, Ута, — нехотя сказал Вольфгер, — сегодня в замок приходил палач. Через два дня в замке казнят Штюбнера и его людей.
— Ну и что? Ясно же, что эти люди обречены. После всего, что они натворили…
![Борис Сапожников - Война Львов[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
