Андрей Егоров - Вечный мент или Светоч справедливости
Когда мы отлетели на значительное расстояние от места пытки, я поинтересовался:
– А что, грешники тоже могут стать кем-нибудь в аду?
– Разумеется. Очень многие делают здесь успешную карьеру. А что касается колдунов и ведьм, то некоторые из них намеренно лишили себя жизни, чтобы вознестись в аду к вершинам власти. Тебе что-нибудь говорит упоминание планетных и стихийных гениев?
– Что-то такое я уже слышал.
– Все они первоначально имели человеческую плоть и созданную богом по своему подобию душу. Затем же отреклись от бога, и стали одними из нас. Гении – могучая сила. В последней битве все они будут принимать участие на стороне ада. Темные души противостоят светлым. А падшие противостоят святым.
Мне показалось любопытным, что душа, свернув с праведного пути, не просто обречена на вечные муки, но также способна чего-либо достичь, будучи низвергнутой в ад. Это ли не подлинная надежда на вечность? Посмертное бытие существует, оно многообразно и предполагает множество путей…
Следующим «аттракционом» седьмого круга стал сад за высокой золоченой оградой. На одной из лужаек я заметил удивительной красоты девушку. Она проводила гребнем по пышным каштановым волосам, любуясь на себя в высокое овальное зеркало.
– Гляди, что сейчас будет, – демон хмыкнул, снижаясь, – бедняжка.
Мы опустились неподалеку и стали наблюдать.
Девушка продолжала расчесывать волосы, но вдруг что-то произошло. Она вскрикнула. Поднесла к глазам ладонь с зажатым в пальцах пышным локоном. Застыла, с непониманием глядя на себя в зеркало. Волосы полезли уже сами по себе. Как листва с дерева в ускоренно прокрученной кинохронике, они спешили покинуть голову. В считанные секунды красотка осталась почти совсем лысой. Только несколько прядей свисали с гладкого черепа, лишь затем чтобы еще больше подчеркнуть уродство. Но на этом превращения не закончились. Кожа стала стремительно увядать, обращаясь сетью морщин вокруг глаз, углы рта поползли вниз, повисла дряблая складка под подбородком. И тогда она, обливаясь слезами, закричала. Закричала так, что даже меня пробрало. В этом крике было столько отчаянья, что хотелось немедленно заткнуть уши. Вот уж не думал, что еще способен сопереживать. Я медленно обернулся к демону, увидел, что он ухмыляется. При этом провожатый смотрел вовсе не на утратившую красоту грешницу, он смотрел на меня.
– Ну, ты, – сказал я, сжимая кулаки.
– Спокойнее! – Кухериал вклинился между нами. – Друзья мои, не ссориться. Одно дело делаем. Одному господину служим.
– Сострадаем, значит, – скривился демон. – Послушай, бес, а Люцифер знает, что твой человек еще способен на сострадание?
– Да разве это сострадание? – возмутился Кухериал. – Думай, что говоришь. Он жалел, что не может ее прикончить.
– Чтоб не мучилась, – отметил я.
– Вот видишь.
– Вот как, – демон не сводил с меня внимательного взгляда желтых глаз. – Вы, плебеи, мне не нравитесь. Я отказываюсь сопровождать вас во дворец герцога. Так и знайте.
Сообщив нам о своем решении, экскурсовод подпрыгнул, завис в нескольких метрах над землей, а затем унесся подобно комете, оставляя за собой длинный огненный хвост.
– Позер! – констатировал Кухериал. – Мог бы просто так улететь, нет, надо какой-нибудь фортель выкинуть. Бес с ним, – сказал он, – а то мы с ним только время теряли.
Я забрался на спину Кухериала, и мы продолжили путешествие. Пока мы не достигли герцогского дворца, бес успел поведать очередную адскую притчу.
– Жили на свете два человека, – проговорил он. – Один был богат и здоров, и в делах, и в личной жизни удачлив, другой – бедный лавочник, работающий от рассвета и до заката и не знающий никакого иного дела. Раз пришли они оба в храм. И тот, что был богат, стал так молиться. Спасибо тебе, Боже, за то, что я не такой, как все. За то, что я не такой, как этот мелкий лавочник, работающий с рассвета и до заката и не знающий никакого иного дела. И не такой, как жена лавочника, сварливая женщина с бородавкой на носу. И не такой, как сын лавочника, кривой на один глаз. Спасибо тебе, Боже, что каждому воздаешь не только по заслугам его, но и просто так, по праву рождения. А лавочник ничего такого не говорил, только ударял себя в грудь и бормотал: «Боже, будь милостив ко мне недостойному». В тот же день, по возвращении, обнаружил лавочник, что дом его сделался огромен и светел, лавка его расширилась в несколько раз, и товаров в ней видимо-невидимо, у жены исчезла с носа бородавка, характер ее стал добрый и покладистый, и даже сын, кривой на один глаз, тоже нашел себе жену. Что же касается богача, то когда он вернулся домой, никаких изменений в своей жизни не обнаружил. Отсюда мораль: всегда делай вид, что дела у тебя обстоят хуже некуда, когда общаешься с Господом. По уму и воздастся. А будешь радоваться незначительному достатку и успеху, так и останешься счастливым дураком с медным пятаком в ладони.
– Не люблю прибедняться, – сказал я неодобрительно.
– Вот и напрасно… Не хочешь слушать меня, прислушайся к адской мудрости.
Я хотел было ответить в том духе, что у меня и своей мудрости хватает, но меня отвлек протяжный свист. Я крутанул головой, и увидел, что справа неизвестно откуда объявился мускулистый демон с песьей головой и широченными плечами. Он несся нам наперерез, будто снаряд противовоздушной обороны. Я сразу ощутил, что мы нарушили границы суверенного государства, и я опять на борту допотопного кукурузника.
– Идите на посадку! – прорычал демон так оглушительно, что меня едва не сшибло со спины беса звуковой волной.
Кухериал бормотнул «Проклятье!», но ослушаться крикуна не посмел. Мы быстро опустились на землю, и я спрыгнул со спины «кукурузника». Песьеголовый приземлился следом. В руках он сжимал массивный боевой топор с обоюдоострым лезвием. Могу поклясться, в небесах он был безоружен. Я заметил, что Кухериал весь дрожит – от копыт и до самой лысой макушки – значит, дело серьезное.
– Не бойтесь! – успокоил нас демон. – Неужели вы думаете, я кому-то из вас могу сделать что-то плохое… – Выдержал артистическую паузу: – Кому-то из вас – ни в коем случае. А вот обоим сразу – это да!
Он взревел и, замахиваясь топором, ринулся на нас.
– Стой! – закричал срывающимся фальцетом Кухериал. – Мы здесь по важному делу. По поручению самого Сатаны!
Упоминание Князя тьмы возымело действие. Демон, досадливо хмурясь, опустил топор.
– Детали, – потребовал он.
– Перед тобой последняя надежда ада. Великий грешник, способный убить Светоча справедливости.
– Что-то такое я, кажется, слышал… – неуверенно проговорил песьеголовый и воззрился на меня с интересом: – Ты, и вправду, умеешь убивать?
