Елена Филон - Неправильная сторона
Она выстрелила себе в башку прямо на моих глазах. Её мозги растеклись по лестнице как кучка отвратной субстанции. Она была больна… Как я сразу этого не понял? Она определённо была больна, чёрт побери! Какая собака меня укусила, чтобы я вообще с ней связался?! Терпеть её не могу, до сих пор, даже когда эта дура больше не дышит. Зачем я вообще выбрал её себе в напарники? Если бы знал, что она покончит с собой, да если бы я знал, что она вообще на такое способна, ещё при первой встрече я бы выставил её на посмешище перед всей деревней, так чтобы она даже смотреть в мою сторону боялась, так чтобы больше никогда с ней не связываться. И даже её придурошный красавчик не смог бы ничего с этим поделать!
Сука.
Я идиот.
Мне тошно от самого себя, что я до сих пор о ней думаю. Что эта девка сделала с моей головой, как внедрилась в неё настолько сильно? Я не могу её оттуда выкинуть. Не могу, чтоб мне сдохнуть!
Я по сто раз на день прокручиваю в голове слова, что она сказала перед тем, как размозжить себе башку. Она сказала, что это не то, что я думаю и… встретимся на дуэли?! Серьёзно?! На какой нахрен дуэли?! Нет… она точно была больна. Меня настолько сильно душила слепая ревность, к этому Артелианскому ублюдку, что я даже не заметил, что у этой девки явное расстройство психики.
Как вообще такое могло произойти со мной?
СО МНОЙ!
Когда вообще это случилось? Я лишь помню, как застал их в кабинете на этой чёртовой базе, целующихся так, что казалось они готовы сожрать друг друга. Поначалу это показалось даже забавным, очередным поводом для издёвок, но я чуть не задохнулся в желчи от собственной ревности, когда она начала шептать его имя. Конечно же, пришлось сделать вид, что мне плевать, но этот засранец успел заметить, как я на неё смотрю. Как же он это заметил?!
С её смерти прошло три дня, три адских, бесконечных дня. За это время мой скитс стал тёплым, и о, Боже, кажется я тоже болен. Мне должно быть страшно, ведь, когда явлюсь на дуэль без напарника меня дисквалифицируют, но чёрт возьми, я жду как психбольной эту дебильную дуэль потому что… реально надеюсь увидеть там ЕЁ! Как будто её мозги могут вернуться на место, а дыра в голове сама собой затянется; она появится в белом помещении, как ни в чём не бывало и скажет мне: «Привет, Кит, давно не виделись».
Я схожу с ума.
Она сказала мне бежать. Но всё что я мог, это избить до полусмерти солдат, что вели меня к вертолёту и устроить погром в штабе, как будто от этого станет легче и как будто кто-то из военных виноват в её сумасшествии. Я даже думал, что они накачали её чем-то, но никто ничего с ней не делал, для них она была слишком важна. Они до сих пор придумывают нелепые истории про её подвиги и крутят их по радио, хочется повырывать языки тем, кто вообще осмеливается говорить о ней, как о живом человеке.
Тогда, меня вместе с группой Хиверов отвезли в другую пространственную яму и поселили в неком подобии общежития. Больше это напоминает тюрьму. Моя комната пропитана вонью от куриного помёта и коровьего навоза, или испражнений других тварей Артелианского скота, раньше здесь было что-то типа фермы. Два раза в день нас выводят подышать воздухом, держа каждого под дулом автомата. Они говорят это для того, чтобы мы не надумали напасть друг на друга. Нас кормят три раза в день из железных мисок и всегда одной и той же вонючей кашей. А когда у кого-нибудь наступает время очередной дуэли, его уводят, подключают к каким-то приборам и датчикам и исследуют, как подопытную крысу. Скоро придут и за мной.
Надо было бежать, когда она говорила. Надо было уносить ноги подальше от чокнутых военных и ещё более чокнутого генерал-майора Сайке. Вот кто помешался на Хиверах и игре окончательно, он просто спятил исследуя таких как я. Надо было уносить ноги.
Я даже не помню, когда спал последний раз. Я не могу спать, потому что мысли о ней мешают уснуть. Я вспоминаю её лицо, её улыбку, вспоминаю, как она постоянно пререкалась со мной и как смешно мне было это слушать. С ней мне было по-настоящему весело. Я не притворялся. С ней я вообще не притворялся.
И я знаю, как сильно она была влюблена в Артелианского придурка, я видел, как она смотрела на него, за это я ненавидел его ещё больше, от этого мне на самом деле хотелось пустить ему пулю в лоб. Но этот ублюдок спас мне жизнь и видя, как она умывается слезами потеряв его, как она сходит с ума от того, что его больше нет рядом, мне больше ничего не оставалось, как обещать ей его найти — вытащить из этой чёрной дыры.
Долги? У меня не может быть никаких долгов перед выродком, имя которого не было занесено ни в одну базу данных и который в итоге оказался из того уродского мира, даже если этот выродок соизволил спасти мне жизнь. Просто я больше не мог видеть её слёзы.
Я был боксёром. Я испытал за всю свою жизнь столько боли, что и не снилось ни одному беззаботному человеку. У меня было всё: дом, крутая тачка, куча денег, девушки носились за мной табунами. Но за всю свою карьеру боксёра и даже тога, когда я в один миг лишился всей роскоши, что у меня была, я не испытывал такой боли. Она раздирает меня изнутри. Я превращаюсь в жалкий кусок дерьма. И всё потому что эта ненормальная пустила себе пулю в висок, и я больше никогда не смогу назвать её «деткой», или «крошкой», мне нравилось, как её это бесит…
Надо было поцеловать её, когда была возможность, теперь я жалею, что этого не сделал. Знаю, она бы оттолкнула меня, или даже съездила по морде, но по крайне мере сейчас я бы не упрекал себя в том, что этого не сделал.
Её глаза цвета сочной травы, её непослушные волосы, безумно упрямый характер, то как она заламывала пальцы рук, когда нервничала, то как от неловкости прятала глаза при нашей первой встречи, то как смутилась увидев меня без майки, то как она постоянно пыталась защитить слабых, понятия не имея, как это сделать. Её наивность, её доверчивость, её упорство. Мне будет так не хватать всего этого… Я просто не понимаю… Как она могла убить себя?! Как могла?!
Как же сильно я её ненавижу!
Как же сильно мне её не хватает…
Она горит, как солнце,
И я не могу оторвать от неё взгляда.
Она спалит наши горизонты,
Не сомневайтесь.
И я спрячусь от мира
За сломанной рамкой.
И буду гореть вечно,
Я не могу принять позор.
Елена Филон, 2015.
