Скотт Вестерфельд - Загробные миры
Она распахнула дверь ванной комнаты.
– Джен!
Из облака пара донесся ответ:
– Ты заскучала или спалила мое коронное блюдо?
– Еще нет. Ты не знаешь, где мой мобильник?
Пауза.
– Ты проверяла карманы?
– Да! – хлопнув дверью, простонала Дарси и кинулась в спальню. Телефона не было ни там, ни в комнате со шкафом и книжными полками.
Она представила себе Нэн: та безумно устала после долгого рабочего дня, но все равно звонит дебютантке «Парадокса». Как досадно. Как похоже на невежественных, мелких дебютирующих авторов, которые ничего не знают о редактировании, только тюкают по клавиатуре, как обезьяны.
Пять минут определенно истекли. Если только в мейле Реи не говорилось, что Нэн собирается позвонить в пять…
Дарси вернулась к ноутбуку и проверила. Увы. Через пять минут, три из них уже прошли.
– Не повезло, – прошипела Дарси, заглядывая под диван и отбрасывая шторы. Она обнаружила пыль, семьдесят пять центов и сережку, которую на прошлой неделе потеряла Имоджен.
Теперь осталась одна минута!
Когда Нэн позвонит, телефон, разумеется, запищит, если только не отключен звонок. На столе лежал мобильник Имоджен. Дарси схватила его и включила, чтобы позвонить на собственный номер…
…и обнаружила, что пялится на желтый фон дневника Имоджен.
– Ни за что, – пробормотала она, но глаза уже читали первую строчку:
«После всех этих мучений, очередная сука!»
Дарси недоуменно заморгала: слова показались ей разрозненными и бессмысленными, буквы на экране напоминали пауков. Она прошептала предложение вслух, но даже не уловила сути. Тогда она выключила телефон и аккуратно положила его обратно на стол.
Привалившись к спинке дивана, Дарси закрыла глаза. Ее руку по-прежнему жгло в том месте, где она прикасалась к телефону. Как она могла сглупить? Прямо сказочный персонаж, которому требовалось следовать элементарному правилу, а он не справился.
Стоит повернуть ключ, и ты никогда не забудешь о том, что в чулане.
Дарси пыталась себя образумить. Ведь фраза могла относиться к кому угодно. Не было ни имени, ни других подсказок.
Однако Дарси Патель – единственный человек, которого Имоджен называет «мучением». А «очередная сука»? Это явно стиль Одри Флиндерсон.
– Нет, – выдохнула Дарси.
Понятно, почему дневники не предназначены для чужих глаз.
И тут до ее ушей донесся звук – приглушенное верещание неподалеку. Дарси вскочила и завертела головой. Звук не прекращался, и мгновением позже Дарси опустилась на колени, потянувшись сквозь клочья пыли, скопившиеся под новым диваном.
Она вытащила свой мобильник и четко произнесла:
– Да!
– Это Нэн Элиот.
– Простите, я хотела сказать, алло. Как дела, Нэн?
– Прекрасно. А у тебя, Дарси?
Она тяжело дышала. Сердце колотилось и грохотало, как барабан сушильной машины с кирпичом внутри.
– Хорошо.
– Я хотела спросить, как продвигается редактирование.
– Отлично, – проговорила Дарси, и собственный голос показался ей надтреснутым и дребезжащим. «После всех этих мучений…»
– Понятно, – Нэн замолчала: похоже, она почувствовала настрой Дарси. – Знаешь, сейчас крайне важно успеть в срок. Если ты опоздаешь, у нас не будет предварительных копий[118] на американской книжной ярмарке. Тебя уже внесли в график.
– Конечно, – Дарси поняла, что душ выключили. Она была не готова к столкновению с Имоджен. Отвернувшись от двери ванной комнаты, Дарси уставилась на крыши Китайского квартала. – Со мной проблем не будет. У меня все под контролем.
Повисло молчание. Дарси не убедила ни Нэн, ни себя.
– В смысле, – запинаясь, продолжила она, – я написала концовку. Просто… не одну.
– Интересно. Нужна помощь в выборе?
Дарси услышала, как открывается дверь ванной комнаты, и зажмурилась.
– Я сама решу, что делать.
– Страшновато, да? Выпускать свою первую книгу.
Дарси не представляла, что ей ответить. Ее охватил страх, однако хуже была неуверенность. Предложение из дневника Имоджен превратило все оплошности Дарси в преступления, стало трещиной в небесах рая для подростковых авторов.
– Я справлюсь, – сказала она.
– Я в тебе не сомневаюсь, Дарси, – заявила Нэн, – но я всегда говорю своим дебютантам: «Ваш первый роман – как первые отношения. Вы по-настоящему прочувствуете принятое решение лишь спустя год», – добавила она и рассмеялась. Дарси попыталась выдавить из себя улыбку. – И ты, скорее всего, запорешь концовку.
– Э-э, я… – промямлила Дарси хрипло. – Мои первые что?
– Ты помнишь свою первую влюбленность, верно? – спросила Нэн.
– Естественно.
– Еще бы! – рассмеялась Нэн. – Вероятно, у тебя она была не так давно, как у меня. Поэтому ты должна знать, что я имею в виду. Первая любовь – удивительная и чудесная, но в глубине ее таится нечто вроде страха. Ты вроде бы не понимаешь, что делаешь. Первые романы – из той же серии.
Дарси сглотнула. В ее горле застрял камень размером с наперсток.
– Как мне это исправить? Книгу то есть.
– Делай то, что можешь, но помни: твой роман не станет самым безупречным в списке твоих будущих произведений. Дарси, он даже не будет ни самым глубоким, ни самым продающимся. Кстати, будет действительно печально, если твой дебют станет пиком твоей карьеры. Мы в «Парадоксе» ждем от тебя отличных романов, Дарси, и нечто большего, чем эта проба пера.
– Но даже если мой роман у меня… первый, я все равно хочу, чтобы он получился.
– Само собой. К счастью, у тебя сейчас есть одна сверхспособность, для ее поисков не нужен опыт.
– Сверхспособность?
– Честность. Напиши самую искреннюю концовку.
Дарси прикусила губу. Она не хотела ничего заканчивать.
– Можешь постараться, например, ради меня? – спросила Нэн.
– А если хеппи-энда не выйдет?
Нэн на несколько секунд задумалась.
– Послушай меня, Дарси… в реальной жизни не слишком много счастливых концовок. Почему бы книгам не восполнить эту разницу?
Нэн повесила трубку, Дарси какое-то время постояла у окна с прижатым к голове телефоном, вполсилы притворяясь, что разговаривает. Разглядывая суету Китайского квартала, она постепенно взяла себя в руки и, наконец, ощутила, что способна дотащиться до кухни.
– Прости, Джен. Ничего не подгорело?
– Все хорошо, – ответила Имоджен, не отрываясь от тушения мяса. – Кто там тебе звонил? Очень важная персона?
– Нэн.
– Проверяет тебя? – Наконец-то их глаза встретились. – Боже, у тебя все в порядке?
