Егор Вакула - Танец со змеей
– Ты нашел время, когда говорить об этом…
– Ну, лучше уж сейчас, чем никогда. – Он попытался улыбнуться, но понял, что сказал глупость, и отвернулся.
Ага, уж лучше заткнись. – Цыкнула она.
Они въехали на мост. Уже виднелись внутренние ворота. За темным силуэтом замка поднимался Отец. Мать дарила последние лучи своего яркого света, Отец заливал мир тягучей неяркой синевой. Все, что окружало Октис, приобрело оранжевый и фиолетовый оттенки. И в глазах Воронея, единственно смотрящего на нее в этот миг, она стала тех же цветов.
– Мне тридцать, Вороней. – Призналась Октис. – Я именно в такое время сезона и родилась.
– Ночью под светом Отца?
– Да…
– Тебе подходит.
Наверное, это была очередная шутка на счет ее характера. Но она лишь улыбнулась, и поймала себя на мысли, что не испытывает к князю, которого никогда не видела, откровенной ненависти. Одним богоподобным больше – одним меньше. Все это она делала скорее ради Воронея. Сначала – потому что боялась остаться одна в чужом непонятном мире, а теперь – потому что боялась остаться именно без него.
Они проехали деревянную часть моста, миновали всегда открытые внешние ворота. Огромная толстая квадратная башня далее разделяла дорогу на два пути: направо – вдоль стены к изведанным уже стойлам, налево – короткий путь в тупик к внутренним воротам.
У закрытых небольших, но массивных деревянных ворот стояло несколько княжеских стражников. В это позднее время они вынуждены были работать. Если бы им не приходилось постоянно делать вид важный и напряженный, сквозь форму бы просто сочилось их недовольством по этому поводу.
– По каким делам у княжеских ворот? – Спросил привратник с копьем подъезжающих всадников.
– Вот. – Вороней на ходу достал и протянул бумагу.
Стражник поднес ее поближе к лампе, щурясь, начал сверяться с написанным, медленно проговаривая губами слова.
– Ага. Понятно. – Он отдал документ обратно. – Гоните скотину куда-нибудь: пропустим только пешком.
– Это почему? – Воронею то и было нужно, но он просто не смог удержаться.
– Княжий двор вам не стойло. И здесь вы их тоже не оставите. Открывать ворота мы не будем – мы тебе в слуги не нанимались. И в бумаге о том не сказано. Гоните их на княжье хозяйство – там подождут.
– А нам потом обратно пешком идти? Вдоль длинной-то стены?
– Ага. Только смотри: по этой бумаге вы не только можете, но и обязаны явиться. Так что лучше вам поспешить. – Сказал привратник и указал на заходящую Мать.
Он был прав. Бумага, выданная князем, была не чем иным, как договором. И за Орони с Асой его подписал некто, обладающий на то властью, дабы исключить саму возможность их отказа.
К воротам подъехала карета. Не богатая, но и не телега, и не бричка. Настоящая карета, запряженная не быками, а горбоногами. Возничий отдал стражнику бумагу, тот повторил процедуру. Только затем жестом велел остальным открыть ворота. Вороней готов был поспорить, что в этом пригласительном никто заранее не ставил чужих подписей.
– Эмм, ну, можете проехать вместе. – Стражник вдруг снизошел добротой до танцовщицы и ее импресарио.
– О, нет-нет. – Осекся Вороней. – Мы уж лучше займем положенное нам место, а то вдруг… нам придется ждать и обратной попутки…
Они вернулись на развилку и поехали вдоль стены. Теперь быстрее – на Воронея подействовали слова об их обязанностях, и свое волнение он выразил нагайкой по крупу горбонога.
– Знаешь, видно, что тут давно не было войны. – Заметила Октис. – Эти хозяйственные постройки – такая беспечность. Видимо, все считают, что эта цитадель неприступна и не стоит даже пробовать. Иначе бы догадались, что эти деревянные сараи – отличное прикрытие при осаде.
– Угум, расскажешь об этом князю. – Нетерпеливо буркнул Вороней.
Она осмотрелась. В этот вечер здесь действительно было мало людей. Несколько в форме. Одна женщина. Старик, курящий неизвестно что в самокрутке.
А к ночи будет и еще меньше.
Старик сам, не требуя никаких бумаг, махнул им рукой на деревянный навес у замковой стены. Как им и было нужно. Они привязали горбоногов к столбу. Вороней переложил себе на плечи сумку с женской одеждой и остатками масла. Октис осталась налегке – ей еще нужно было дойти обратно до ворот на деревянных сандалиях. Она вышла из-под навеса и взглянула вверх. Палаты князя скрывались за круглой башней. Это была одна из тех ступеней каскада, по которому они спустятся обратно. Октис смерила расстояние от зубцов башни до зубцов прилегающей стены, от зубцов стены до их деревянного навеса. Получалось, что для подготовленных людей, коими они и были, спуск возможен. Но ничто не исключало простого невезения. На каждой ступени при неудачном падении можно сломать какую-нибудь часть тела. Например, ноги – важные для побега. Или менее необходимое для того, но полезное во множестве других затей: ребра, руки, череп и шею.
Только владельцы отстали от скотины, как та сразу же принялась поедать лежалую траву, сваленную под навесом. Октис шла впереди, пытаясь делать большие и быстрые шаги, какие только позволяла ее обувь. Выходило так, что походка ее граничила между грацией танцовщицы, поступью солдата на марше и неуклюжестью горбонога. Вороней обрадовался, что вдоль замка в этом время не было людей. А те, что были – дозорные на стенах, не могли толком рассмотреть, кто именно внизу там так марширует. Свернув за угол уже знакомой башни на развилке, Октис вновь превратилась в городскую даму. Дождалась Воронея и их пропуска.
– Не, отдадите на выходе. И не теряйте, а то будут проблемы. – Привратник махнул рукой коллеге, что стоял у закрытых ворот. Тот прогремел по дереву кулаком, выстукивая короткий сигнал.
Отворилась маленькая дверка. Вороней, как подобает в этом случае мужчине, протиснулся внутрь первым. За ним последовала Аса. Страж, что стучал в ворота, с видом любопытствующим и довольным от увиденного, всмотрелся ей под капюшон платка. А затем на голые ноги в сандалиях, когда она собрала подол платья, чтобы переступить через высокий порог двери. Он подал ей руку. Танцовщица не стала этим пренебрегать. Судя по командам старшего, этого стражника им выделили для сопровождения внутри замка.
Сначала Октис показалось, что маленькая дверка в массивных воротах – это очередная беспечность, полезная в быту, но подрывающая неприступность замка. Если штурмующие пошли бы тараном, первым делом они бы без труда выбили эту дверку и проникли внутрь. По одному, но все же. Однако с другой стороны дверь хоть и запирали на один засов, но для подобных обстоятельств у нее имелось достаточно пробоев, чтобы превратить ее в самую укрепленную часть ворот.
