Анастасия Вихарева - Черная книга колдуна
— Видишь ли, — начал издалека ЯмаМуди. — В природе существование атома лежит между вселенной, куда мы все хотим попасть, и между Тьмой, куда уйдем, если не попадем туда! — он ткнул пальцем в небо. — Планеты и этот мир устроены по подобию, но они не атом, они состоят из таких же атомов, как мой, как ваш мир. Она, — он кивнул на установку, — создает некую пространственную кривую, в которой разместился наш мир. Если она перестанет работать, мы окажемся, скорее всего, в вашем мире, который расплющит о наш, а наш о ваш.
— Ну и?! И чего она так валяется? Нельзя было положить в безопасное место?! — снова взвился Макс, исследуя установку. — Лежит тут, ржавеет… Ну сдохнуть же может!
— Скорее всего, много веков назад ее выбросило через жерло вулкана. Она легкая, обычно плавает на поверхности ядра в магме, как поплавок.
— Нет, Макс прав, надо бы перенести ее в безопасное место. Вдруг наши потомки найдут способ ее разобрать! Нужно отнести ее в пещеру.
— А домой никто не хочет?! Вдруг выйти через нее можно?! — расстроила Никола.
— Чего тебе тут не живется то?! Вечный отпуск! Я вскопал тут земли немного, подсолнух посадил, семечки в кармане завалялись. Вроде не жарил, так, сунул на дорогу…
— Хорошо бы, — помечтал Никола. — А лучше капусту, свеколку, моркошку… Борща хочется, сил нет, — пожаловался он. — Эх, знал бы, захватил бы семян!
— В город надо, в городе, наверное, есть. Заметили, улетают, — ткнул Ян в небо, заметив в вышине тучу пернатых птиц. — Зима-то закончилась! Ну, теперь ящеры не отвертятся!
— Уж и не знаю, спасибо сказать, что разобрать не дали, или мудро промолчать, как будто не произошло ничего? — пожалел о своей горячности Макс, стараясь подержаться за конец установки, которую тащили дины, расталкивая множество рук.
— Да, надо перед ребятами извиниться, — согласился Кирилл. — Не дай бог, затаят обиду!
— Да перестаньте вы! — прервал их размышления Гоблин. — Они ж понимают… мне иногда кажется, что они как я, только вошли в этот мир, а я на пороге остановился… Какой бы еще народ прожил миллионы лет, любимый у Бога?! Сущие ангелы! Вот помяните мое слово, он им еще и крылья подарит, как у Болида!
— Не, у него они какие-то неполноценные, — усмехнулся Грымз, вытирая с установки налипшую грязь. — Жаль, что нельзя жениться на их женщине, я бы горя с ней не знал!
Грымз с Грымзулей и Горгуль с Горгулей были с одной планеты, но такие непохожие, словно их выносили разные миры. Лишь одно могло их объединить — хороший аппетит. На их месте в мужской компании, скорее, должны были быть Грымзуля и Горгуля, которые занимали главенствующее положение. На планете их царил матриархат. Женщины были и крупнее, и сильнее, принимая решения, которые Грымзуля и Горгуль исполнять бежали бегом.
«Нет, здесь такого не будет! — съехал с катушек Макс, когда понял, что женщины быстро перенимают опыт, устанавливая какие-то свои правила. — Перевоспитаем!» — объявил он, взяв шефство на бедолагами. С ним согласились. Негоже женщинам радовать мужа добычей, обращенного в домохозяйку, тем более, что с женщинами на охоте в глазах своих женщин сразу выглядели в невыгодном свете. Грымза и Горгуля пустыми не возвращались, сразу найдя общий язык с женщинами динов, у которых половые признаки были довольно таки условными, когда курица могла закукарекать, а петух снести яйцо.
— Все-таки хорошо, что мы не одни, — все еще переживая, вздохнул Никола, заметив, как из хижин из листьев выходят женщины, с удивлением рассматривая установку. — Чтобы мы одни-то делали? Наворотили б делов!
— Забудь, мы не одни! — придерживая рукой установку и сильно напрягаясь, усмехнулся Эльф. — Мы откатились в прошлое, но ушли далеко вперед!
— Слышь, Кир, а если это установка, то откуда у нас столько урана? — тревожно всполошился Никола.
— Х-хр-хрехх! — пренебрежительно бросил один из динов, услышав его. Трое мотнули головой, соглашаясь. — Три миллиона тонн?!
— Ну, три!
— Четыре миллиарда лет назад Солнце прошло мимо нейтронной звезды, орбита которой проходит позади нас от ядра галактики. Тогда зародилась жизнь. Вернее, пришла из космоса и осталась. Пятьсот пятьдесят миллионов лет назад мы ее догнали, двести сорок восемь миллионов лет назад она была на минимальном расстоянии. Шестьдесят пять миллионов лет назад мы вышли из зоны ее облучения. Ее скорость на орбите и время обращения другое. Если вы вспомните Чернобыль, то поймете, что излучение убивает только вас, растения же, наоборот. И мы. Для нас радиация, как дрожжи, мы с ней дружим.
— А там, ну, у вас, как же вы теперь?! — пожалел их Никола.
— Мы нашли планету в бинарной системе — она и спутник и звезда. Вам кажется, что ничто не может выжить при таком излучении, потому что для вас это смерть, но если бы заглянули в свое прошлое, то поняли бы, что простейшие и растения, те же сине зеленые водоросли и плесени, или тараканы — буквально пьют радиацию. То же хвощи и папоротники — и все голосеменные, а следом другие, которые ищут способ выжить в иных условиях. Вода — источник жизни, откуда, думаешь, взялась?!
— Ну, не знаю! Она появилась еще на заре существования планеты! — уличенный в невежестве, Никола забегал глазками, покосившись в сторону Кирилла, который благоразумно промолчал, не выдвинув ни одной теории.
— Да точно так же, как уран и все другие элементы! — дин похлопал Николу по плечу. — Без радиации конечная стадия развития атома — металлический водород, она открывает новые перспективы. И не сразу, не взрывом, а позволяя элементам накапливаться в земле миллионы лет…
— Это ж сколько богатств от того времени осталось! — заметил второй дин, усмехнувшись. — Честное слово, не дал бы вам ни грамма, знай, куда вы потратите!
— Ну да! — вдруг оживился Кирилл. — Два атома гелия — бериллий, его используют, как источник нейтронов в ядерных реакторах, три — углерод, четыре кислород, а дальше как хочешь, так и положь! Если была атака излучений и сильное магнитное поле, соотношение элементов и изотопов было другим. Наверное, этим и объясняется наличие минералов, которые мы не можем получить искусственно. Тема тянет на диссертацию!
— Давай, строчи! Мы будем звать тебя профессор Кир… — хохотнул Ян. — Как тебя по батюшке?
Кирилл покраснел, перестраиваясь. Он вышел из гордо топающей в направлении пещеры толпы, свернув за водой. Наверное, многим хотелось пить, как ему, но почему-то никто не отцепился от установки, возможно, понимая исторического важность момента. Страдание, пусть и в виде жажды, как трудность преодоления, поднимало цену героического будня в собственных глазах, придавая ему вес и отличительную особенность от будней остальных. Или надеялись, что дины передохнут у водопада, который как раз лежал на пути в половине километра от лагеря.
