Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — граф
На четвертый день в большом зале прибывшие лорды давали вассальную клятву. Я получил с почтовым голубем весточку, что лорд Иммаркус, чьи владения у самого океанского берега, никак не ждал нападения так скоро, так что замок захвачен с ходу, сопротивление оказали только в донжоне. Иммаркус убит, погибли и два его взрослых сына, а жену с малолетним наследником привезут вместе с боевыми трофеями. Лорд Ксенкель, его сосед и властелин обширных угодий чуть западнее, сопротивляться и не думал, он просто надеялся, что все как-то обойдется само собой и о нем забудут. Его привезут в оковах и с петлей на шее.
Я велел Мартину:
— Отошли приказ, чтобы сразу на месте организовали снос тех замков. Пусть сгонят окрестный народ. Ломать будут с куда большей радостью то, что их заставляли строить. Пообещай, новая власть снизит налоги.
Он спросил с недоверием:
— В самом деле снизит?
— В самом, — заверил я. — Нужно будет кормить одного кровопийцу, а не десятерых.
— Серьезный довод, — ответил он. — Через полчаса Винченц получит все ваши указания.
— Кстати, о Винченце, — сказал я. — Он сейчас землю роет, только бы угодить новой власти. Вообще-то его вины, если быть справедливым, нет, он только выполнял приказы своей хозяйки, но, сам понимаешь…
— Понимаю, — ответил он быстро. — Я бы его вообще убил!
— Я бы тоже, — согласился я, — но живой он куда полезнее.
— Вы настоящий христианин, — сказал он с почтением. — Такое милосердие!
— Я прагматик, — объяснил я. — Подлый и беспринципный. Что такое — убить? И сразу потерять возможность отравлять ему жизнь дальше? Нет, мои враги так легко не отделаются.
На прощание я обошел в сопровождении Мартина замок сверху донизу, пока не отыскал комнату, где на штыре тот странный пояс из плотно подогнанных блях, от которого в прошлый раз не мог оторвать взгляда. На ходу я бездумно, на инстинктах, наверное — собственника, ухватил и, чувствуя недобрую тяжесть, так же бездумно опоясался.
Пряжка защелкнулась с мягким стуком, словно сотни штырей одновременно вошли в нужные разъемы. Странное чувство узнавания прокатилось по телу, словно это мой пояс, который я носил тысячи лет с самого детства, он со мной рос, наращивал чешуйки, оставаясь другом детства, защитником, наставником и много чем еще.
— Пожалуй, — сказал я, — это последнее, что я экспроприирую по праву… по праву, да. Остальное в замке — на поток и разграбление. Что останется после вас — пусть заберут крестьяне. Они народ хозяйственный, даже камни растащат на свинарники да коровники. Представляешь, какие прочные и просторные будут коровники?
— Не представляю, — ответил Мартин откровенно.
— А они будут, — заверил я. — Когда человек работает на себя, он горы свернет, а не то что какой-то замок.
В холле звякает железо, звучат громкие голоса, группа людей в доспехах шумно хлопает друг друга по плечам. От них отделился Винченц, потемневший за эти дни от жгучего солнца, поджарый, в хорошо подогнанных доспехах, легких и удобных, подбежал с почтительностью во взоре, как новобранец, отдал салют.
— Сэр Ричард, — сказал он со сдержанной гордостью, — наше войско скоро будет, это я со своим десятком опередил, чтобы доложить вам о полной и безоговорочной! Выполнено все. Даже больше, чем я надеялся.
— Больше, — поинтересовался я, — это что?
— Я знал, — признался он, — что лорды окрестных земель привыкли жить в ленивой безмятежности за спиной Валленштейнов… но не думал, что настолько обленились и потеряли боевой дух! Ваша скорая и жестокая расправа с мятежниками ужаснула всех. Настолько ужаснула, что никто и не смеет подумать о каком-то сопротивлении. Сейчас самое время быстро установить новые правила. Лорда Ксенкеля там, позади, везут в оковах, это по дороге видят все, слухи расходятся, как круги по воде. Не думаю, что хоть кто-то рискнет остаться в стороне и не поспешить сюда с изъявлениями покорности.
Мартин счастливо улыбался, я кивнул с небрежностью в державном взоре, хотя внутри все поет и пляшет.
— Хорошо, все идет по плану.
— По плану? — воскликнул Винченц.
— А ты как думал? — ответил я с некоторой ленивой педагогичностью. — Мудрые правители все рассчитывают. Ничто само собой в подставленные ладони не падает.
Он помялся, я видел, что никак не решается задать какой-то деликатный вопрос, но помогать не стал, и Винченц наконец проговорил с трудом:
— Сэр Ричард… я могу осмелиться спросить…
Он умолк, я сказал поощряюще:
— Спросить — можешь. Это, конечно, не значит, что отвечу то, что хочешь. Или что вообще отвечу.
Помявшись снова, он выпалил:
— Какие у вас планы насчет леди Элинор? Если оставляете ей жизнь, то как же… если замок велите разрушить?
Я покачал головой.
— А где будут жить гордые лорды, что навозводили на мирной земле, за спиной своего сюзерена неприступные замки?
Он развел руками:
— Сэр Ричард, у всех у них есть богатые и красивые поместья помимо замка. И не одно…
— Вот и будут там жить.
— Но у леди Элинор нет поместья, — напомнил он.
Я посмотрел пристально в его лицо.
— Ты остаешься ей верен, да?
Он выдержал мой взгляд.
— Я был с ней, когда она была на вершине власти. Негоже мне оставлять ее сейчас. Даже если… она оказалась не права в отношении вас.
— Еще как не права, — буркнул я. — Знаешь, Винченц… есть у меня одна задумка. Пока рано о ней говорить. Потерпи.
Принеся вассальную клятву верности, лорды поспешно разъезжались. Никто не принял с ликованием мой жестокий приказ о сносе замков, были крики шепотом о нарушении вольностей, но, когда я задал конкретный вопрос, зачем возводились эти замки, все умолкали и опускали глаза. Я усилил нажим, сообщив, что это сейчас у нас всеобщая амнистия по поводу восстановления законных прав сюзерена над всем герцогством, а вообще-то строительство любого замка за спиной герцога следует рассматривать как враждебный в его отношении акт. Как акт мятежа. И поступать с мятежником — соответственно с клятвой, которую нарушил не сюзерен, а приносивший вассальную клятву род. Не только с замком, как поступаю я, но и с самим мятежником.
Мартин и Винченц держали наготове отряды под началом первых присягнувших рыцарей, неделя прошла напряженная, как никогда, но лорды разъехались после принесения вассальной присяги, Мартин поздравил меня с удивившим меня пылом.
— Да что особенного? — ответил я. — Все было просчитано, Мартин! Такие мелочи да не просчитать!
— Сэр Ричард, — воскликнул он. — Да какая же это мелочь? Впервые герцогство становится единым, каким было в самом начале!.. Теперь в самом деле все здоровые мужчины будут проходить службу только в крепости…
