Юлия Горская - Дети Арахна
- Я? – возмутилась царевна. – Я кокетничала? А он?.. – она осеклась, но тут же продолжила. - У нас с ним разные дороги! Ты прав, мхар! Прав во всем! Это он предал меня! И это из-за него я вернулась в Улхур!
- Не надо кричать, царевна, – хмурясь, сказал жрец недовольно. – Может, что-то ускользнуло от моего внимания, но разрази меня гром – я не помню когда и как бедный послушник предал свою госпожу!
Немферис пошла дальше, не ответив. Она и сама сейчас не могла поверить, что Ларенар может полюбить другую. Но останавливаться было слишком поздно. А главное – гордость не позволяла ей услышать и понять мудрого жреца.
- Ты утомил меня, мхар, – только и сказала царевна, мучимая противоречивыми чувствами.
В полном молчании они преодолели внушительный отрезок пути. Уже наступил вечер, и на синем бархате неба проступили звезды. В горах было тихо. Черные тени медленно выползали из расщелин, неся с собой ночную прохладу. Немферис все чаще посматривала на небо, проверяя дорогу по звездам, как учил Абеус. Никто в Улхуре не знал, даже Хефнет, что царевна не раз выбиралась на поверхность в сопровождении хранителя и неплохо изучила окрестности.
- Здесь, – войдя в неглубокую пещеру, она остановилась перед люком, закрытым круглым камнем, с едва различимыми письменами и рисунками. Однажды они прошли с Абеусом этим путем до самой пещеры Горон.
Проведя пальцами по центру каменного диска, царевна надавила на скрытый механизм, от чего камень пришел в движение, и, испустив облачка пыли, отъехал в сторону, обнажив узкий проход. Они с осторожностью вошли, неся лампы на уровне груди. Внутри старого хода было очень темно и сыро, пахло затхлым. Со стен и сводов свисала паутина.
- Мы в Улхуре, - негромко проговорила царевна. – Будь осторожен. Хотя, я почти уверена, что в подземельях не осталось ни одного марлога. Но это место само по себе очень опасно. В этих пещерах обитают черные духи.
- Это верхний уровень?
- Да, скоро начнутся лестницы. Держись ближе ко мне.
- Куда мы идем?
- К храму. По его внешним лестницам легче спуститься в Горон.
Нехинет чувствовал себя ужасно – страх и небывалая слабость становились все сильнее. Временами ему казалось, что разум покидает его, сознание ускользает, а в сердце и голову вторгается нечто невыносимо злобное, враждебное самой человеческой природе.
- Царевна, - останавливаясь, и хватаясь за голову, пробормотал он, - у меня нет сил, я хочу, но не могу идти.
- Ты должен, Нехинет, должен. – Голос Немферис звучал будто издалека. – Неужели не понимаешь, что именно здесь суждено нам получить освобождение? Призови все силы души, и думай о том, что было самым главным в жизни, и даже после нее. И то, что владело тобой все это время, может, наконец, оставить тебя.
- О чем ты, госпожа?
- Иди за мной. Я обещаю – если случится самое страшное, я не оставлю тебя.
- И после смерти?
- Если хочешь. Но разве Нехинету не надоел еще этот мир?
Жрец невесело засмеялся.
- За три сотни лет я привык к нему.
Они вошли в просторную галерею с грубыми колоннами и неровным, многоуровневым полом с глубокими трещинами. Здесь возле каждого прохода горели факелы. В полумраке грота чудилось беспрерывное движение.
- Что это?
- Не бойся, Нехинет. Это встречают нас обитатели надземного Улхура.
Сгустилась темнота, и в её глубине замелькали черные тени и яркие, как метеоры искры. Шипя, они приближались, замирая и обретая человеческие черты, созданные из черных теней, что тянулись шлейфами за светящимися сферами.
Немферис приостановилось, и в смятении опустила глаза: она узнала их – то были преданные Арахну души - жрицы и улхурская знать, арахниды, рабыни, чужеземцы, принесенные в жертву, даже марлоги, убитые по воле отца.
Долог и страшен оказался этот путь сквозь смотрящих бесплотных сущностей, на призрачных лицах которых и в безжизненных глазницах светились страх и мольба. Они, эти забытые между двумя мирами создания, ждали, просили, напоминали, и вбирали, всасывали в себя силы живых, недостающие им самим.
И чем дальше шли царевна и жрец, тем тяжелее им становилось. Пустели души, слабели тела.
- Нехинет, я не могу больше, - с усилием выговорила царевна, чувствуя смертельный озноб и тошноту. – Стой, жрец…
Они появились неожиданно. Мхар даже не успел извлечь меч из ножен, когда острие кривого улхурского ножа вдавилось в кожу на шее.
- Без глупостей, пес, - пропел в самое ухо бархатистый голос кифрийки-воительницы.
- А ты сними с себя все амулеты, - проговорила другая, держа копье со сверкающим наконечником у груди Немферис. – И следуй за нами. Тебя уже ждут…
Глава 30
Дружинники Церры расположились на скошенной вершине небольшой горы, удобной со стратегической точки зрения. Те, кто находился там, оставался невидимым для противника, но хорошо просматривал окрестности. На площадке умещалось три десятка воинов. Здесь устроили главный наблюдательный пост, с которого открывалась большая часть сульфурской земли: Дэнитская долина, что зеленой косой врезалась в желтые пески Хэм-Аиба; густые туманы над Маакором; нагромождение скал, уходивших на юг. Казалось, земля эта мирно жила нехитрой жизнью, и не на ней проливалась сейчас кровь корнуотов, отходивших к северу под натиском детей Арахна. И не на ней полубезумные эркайи взяли в руки оружие, чтобы отстоять свои болота. Не на ней войска кифрийцев одолели Гефрек, следуя за наследником трона, свергнувшим незаконно царствующего владыку. Не на ней снова собирались в песках несметные орды марлогов. Не на ней …
Тревожная весть пришла к вечеру.
- Вижу дымовую завесу близ Варда! – прокричал постовой. И новость мгновенно облетела лагерь.
Сама Церра поднялась на площадку, с трепетом и страхом всматриваясь в сторону родных лесов.
- Как же это? – растерянно проговорила она. – Неужели Луверик не смог остановить детей зверя? Как же так?.. Марлоги подожгли леса вновь.
- Что будем делать, госпожа? – спросил воевода, прошедший с ней все походы.
- Не знаю, не знаю, – отвечала она, нервно поигрывая концом плаща. - Нужно вернуться. Вернуться и задушить тварей.
Она еще какое-то время молча смотрела на серый дым.
- Пусть дружина будет готова к утру, - добавила княжна. – Видно, не суждено нам встретиться в долине с князем Лувериком, чтобы смести с лица земли мерзких марлогов, не суждено бок обок попировать на смертном пиру, угощая сынов Арахна булатными мечами.
- Не кручинься, госпожа, – утешил ее верный корнуот. – Все в руках богов. Не мы, так другие отомстят за погибших собратьев.
