Даниил Аксенов - Самозванец
– Все люди как люди, – продолжал Ксарр. – Кто взял часть стоимости сейчас, а кто согласился ждать полтора года.
– А что им еще было делать? – улыбнулся Маэт. – Сражаться против принца с многотысячным войском? Или объявить о несогласии с указом и дружно пойти на эшафот?
– Не перебивай, – строго сказал чернобородый.
Если бы еще несколько месяцев назад кто-нибудь сказал ему, что он будет делать замечания дворянину и офицеру, староста деревни не поверил бы. Но сейчас он был полновластным управляющим делами королевства. И успел привыкнуть к своему новому качеству. Да и, кроме того, уже имел нововведенное звание полковника.
– Так вот, все люди как люди, а этот старикашка буквально охотится за мной! Куда ни пойду – везде он. И нудит, и нудит. «Когда же мне отдадут все деньги?» – спрашивает. Хочет все и немедленно! Не припомню дня, чтобы я его не видел. Я бы ему сказал, когда они будут и куда за ними идти. Но неудобно. Тагга все-таки. Старик, опять же.
Присутствующие незаметно для Михаила обменялись понимающими взглядами: проблема близка к решению и, похоже, удалось быстро отыскать подходящую кандидатуру.
– Где же он сейчас? Можно с ним поговорить?
– Тут, неподалеку, – мрачно ответил Ксарр. – Провожал меня до дворца.
– Сходи-ка за ним. Сможешь его найти?
– Чего его искать? – буркнул Ксарр. – Только я выйду за ворота, а он тут как тут.
И удалился, все еще недовольно бурча себе что-то под нос.
Он оказался прав. Через непродолжительное время чернобородый вернулся в сопровождении древнего старика. На вид ему было лет девяносто. А то и все сто. Сморщенное лицо, шаркающая походка, старческий горб – вот что бросалось в глаза в первую очередь. Тем не менее старик поклонился принцу, а потом присутствующим. То, что он без труда выделил Михаила среди компании приближенных, означало, что старичок еще был вполне в своем уме.
– Приветствую, почтенный тагга, – доброжелательно начал новый хозяин Парма. – Что привело тебя ко мне?
Присутствующие замерли в предвкушении очередной незабываемой беседы принца. О его своеобразной, если не сказать странной, манере вести переговоры ходили уже легенды.
– Приветствую, твое высочество, – проскрипел старик. – Вот этот человек, твой казначей, привел.
– Ах да, – сказал Михаил, всем своим видом показывая, что запамятовал о такой мелочи. – Присаживайся. До меня дошли слухи, что ты постоянно требуешь денег. Это так?
– Да как же не требовать, твое высочество! – проскрипел еще громче Луренат. – Скоро по миру пойду, если мне не заплатят. Посмотри, во что одет. В жалкие обноски.
Старик действительно был одет так себе. Но это почему-то наводило на мысли не о бедности, а о схожести старикана с одним из литературных персонажей, редким скупердяем.
– Почему же ты думаешь, что для тебя нужно делать исключение? – Михаил сделал вид, что гневается. – Все ждут полной суммы, и ты жди. В чем дело?
– Не могу ждать, твое высочество, – пробормотал тот. – Деньги нужны.
– Они всем нужны, – безжалостно отрезал принц. – А вот за то, что ты надоедаешь занятым людям, мы тебе вообще можем не заплатить. Совершенно ничего.
– Как же так? – испугался Луренат. – Да я и не надоедал вовсе. Так, спросил пару раз.
– Каждый день! – твердо сказал Михаил. – Каждый день ты приходил к моему казначею и требовал денег! А теперь еще отнимаешь время у меня, у наследного принца Ранига!
– Но, твое высочество, – забормотал старик, – ты же сам меня позвал…
– Не хочу ничего слушать, – отрезал тот. – Все. Ты остался без денег!
– Помилуй! – воскликнул старик.
– Все говорят «помилуй». Но с меня хватит! Ты остался без денег!.. Если только…
– Если что? – ухватился Луренат за соломинку.
– Если ты сделаешь то, что я скажу.
– Готов служить твоему высочеству всей душой и телом! – старик простер к Михаилу руки.
– Я заплачу тебе сто золотых.
– Но…
– Никаких «но»! Сто золотых, ты понял? Или ничего! Пятьдесят сейчас и пятьдесят после.
– После чего? – спросил Луренат.
Было видно, что он уже предвкушает получение денег.
– После того как ты женишься на девушке, на которую я укажу.
Старик остолбенел. Челюсть у него отвисла в полном смысле слова. Через несколько секунд, с трудом вернув челюсть на место, он промямлил:
– Но я не могу жениться, твое высочество. Не потому, что не хочу. Нет, хочу получить сто золотых! Но не могу… Не могу с женой… Ты понимаешь?
– Этого от тебя и не требуется, – мягко сказал Михаил. – Просто женись. А расходы по содержанию жены я возьму на себя. Она вообще будет отдельно жить. А ты лишь женишься, и все. И деньги твои.
Луренат думал недолго.
– Я согласен, – сказал он с жадным блеском в глазах. – Ты мне сейчас прямо дашь пятьдесят золотых? И когда же будет свадьба? Надеюсь, что скоро.
– Скоро, скоро, – успокоил его принц. – Ксарр, отсчитай ему.
Тот с недовольным выражением лица достал объемистый кошель, который всегда носил с собой, и начал вынимать оттуда монеты. Было видно, что он не считает Инкит настолько значительной особой, чтобы ради нее тратить полсотни золотых.
Накануне принятия решения о выдаче Инкит замуж Михаил провел два важных разговора. Первый из них состоялся с арестованным работорговцем Мератом, а второй – с купцом Варесеном.
Работорговец Мерат был доставлен на четвертый день после взятия столицы. Стража, посланная за ним вместе с безвинно пострадавшим зеленщиком, дома никого не обнаружила. Поэтому принц распорядился устроить там засаду. Работорговец был нужен ему, чтобы узнать, куда тот обычно сбывал девушек, которых кочевники захватывали в деревне Камор.
Птичка вскоре попалась. Ведь ворота города не закрывались. Новые власти демонстрировали свое радушие и гостеприимство, делая вид, что в столице ничего особенного не происходит.
Михаил решил лично допросить такого важного пленника. Это происходило в подвале дворца, в тюрьме, доставшейся от Миэльса по наследству. На этот раз там был лишь один заключенный.
Принц спустился туда вместе с Ференом и ишибами охраны Регеном и Антеком. Он часто общался с этими ишибами и ценил их исполнительность и расторопность, даже думал в дальнейшем дать каждому из них собственное подразделение.
Работорговец Мерат, как и описывал его ишиб кочевников, был совершенно лыс и время от времени сильно заикался. На вид ему было лет тридцать пять, и непонятно, отчего он облысел в таком относительно молодом возрасте.
– Откуда ты прибыл в Парм? – спросил принц арестованного.
– И-и-из Томола, – выдохнул тот.
– Не переживай, – успокоил его собеседник. – Если будешь откровенно отвечать на вопросы, то жизнь сохранишь точно. Когда ты начал заниматься работорговлей?
