Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая
— Вы умеете удивлять, Элизабет, — улыбнулась она вежливо-отстраненно, покончив со стандартными приветствиями.
Во внешности и манерах полуэльфийки снова не было ничего, что делало бы ее хоть сколько-нибудь похожей на задиристую Дикую Кошку, и от внезапного осознания, как много людей и нелюдей, включая меня саму, прячут за масками истинные лица, делалось одновременно и смешно и грустно.
«Добро пожаловать во взрослую жизнь, малышка», — мысленно сказала я себе, копируя тон отца.
— Оказывается, у вас неплохой удар и реакция, когда это нужно, — закончила фразу Каролайн. Или все-таки Кошка?
— Боевой? — спросила я у нее, когда мы спустились к выходу.
— О чем вы?
— Ваша первая специальность — боевая магия?
— А, нет, конечно, — она рассмеялась легко и непринужденно, не теряя аристократической утонченности и изящества, и я подумала, что у некоторых, может быть, и нет никаких масок — только несколько лиц, каждое из которых настоящее в какой-то момент. — Я закончила факультет искусств по музыкальному направлению. На старших курсах познакомилась с магическими инструментами и увлеклась артефакторикой. Остальное — просто для души. Не во всем ведь нужно искать практическую пользу, как например в этом?
Она приподняла рукав, демонстрируя виденный уже мной однажды браслет-телепортатор, затем взяла меня под руку, и мы переместились сразу во внутренние покои посольства, в комнату Каролайн.
— Мое собственное изобретение, — похвасталась девушка. — В нем ключ, чтобы можно было проходить через здешнюю защиту.
— Но ведь посольство защищено магией эльфов, — не могла не заметить я, хоть все это, артефакты, телепорты и прочие магические штучки, волновали меня сейчас в последнюю очередь.
— Вот именно, — важно кивнула полуэльфийка. — Поэтому телепортационное заклинание на браслете из арсенала людей, а для вплавления я брала кусочки эльфийских плетений, не нарушая их структуры. Отец помог.
При последних словах она посмотрела на меня, видимо, желая знать, какую реакцию вызовет упоминание ее дражайшего родителя. Реакция была ожидаемой и естественной после вчерашнего: зубы свело, а рот перекосило, словно вместо сочного апельсина мне поднесли такой же сочный лимон, и захотелось не менее сочно выругаться…
— Ваш наряд не подходит для сегодняшнего торжества, — выдала вдруг полуэльфийка, оглядев мое элегантное шелковое платье, цвет которого портниха когда-то назвала розовой лавандой. — Раздевайтесь, наденете что-то более подобающее событию.
— Белоснежное и развевающееся? — предположила я с ухмылкой.
— Белый — не твой цвет, — спокойно парировала Кара, легко и не меняя тона переходя на «ты». — Голубой будет лучше.
— Благодарю за заботу, но я не привыкла брать одежду на прокат. К тому же вряд ли мне подойдут ваши платья.
— Я не собираюсь давать тебе свои платья, — будто бы удивилась моей отповеди Каролайн. — Я пошила платье специально для тебя.
— Пошила? — опешила я.
— Пошила, — спокойно — ну, и что тут такого? — подтвердила полуэльфийка. — Я же искусница. И артефактор. Мне это несложно.
Когда она подошла к шкафу, чтобы явить моему взору плод своих трудов и магических талантов, я невольно затаила дыхание. Сразу виделось нечто волшебное, как в сказке о Золушке, и леди Каролайн в свете последних событий вполне органично вписывалась в образ доброй, хоть и немного странной феи. Затем, буквально в одну секунду, мысли резко сменили полярность, и я представила, как сейчас мне предложат нечто очень «эльфийское» — то, что нужно надевать без белья на голое тело. Правда, саму Кару я в подобных нарядах никогда не видела и уже подозревала, что настоящие эльфы ничего такого не носят.
Однако платье, извлеченное полуэльфийкой из занимавшего половину комнаты шифоньера, обмануло все ожидания. Фасон его был мне привычен и не предполагал отсутствия панталон и корсета. Но ничего волшебного я в нем не увидела и не почувствовала.
Шелковое, как и то, что было на мне. Небесно-голубое — действительно подойдет и к моим глазам, и к браслету, который я спрятала на запястье под розами и лавандами. Квадратный вырез не слишком глубок, оторочен изящной вышивкой-орнаментом из рун и листьев. Такая же вышивка змейкой обегала подол умеренно пышной юбки и украшала манжеты широких от плеч и сужающихся к запястьям рукавов.
— Красивое, — похвалила я осторожно. — Что в нем… такого?
— Какого? — не поняла вопроса, видимо, ожидавшая восторгов мастерица.
— Необычного?
— Ничего, — пожала она плечами. — Это платье.
— И чем оно лучше моего?
— Оно же голубое! — всплеснула руками Кара, досадуя на мою недалекость. — Оно тебе подходит лучше, чем это.
— Наверное, — согласилась я неуверенно.
Не хотелось обижать ее отказом, особенно помня о вчерашнем, и да, голубой — это мой цвет. Хотя я не ставила целью блистать на сегодняшнем приеме или произвести на кого-нибудь впечатление…
— Ну вот, совсем другое дело, — улыбнулась Каролайн, когда я надела ее подарок.
Не знаю, что за чары она использовала в работе, но платье сидело идеально, и тут же было причислено мною к ряду любимых вещей, а мысль, что его могут потребовать вернуть после праздника неожиданно отозвалась страхом.
Нет, все же оно совсем не простое, что бы она там ни говорила. Возможно, вещи, сделанные специально для кого-то, обретают собственную магию.
— Я хотела бы еще кое о чем поговорить с вами, пока есть время, — полуэльфийка опять вернулась к отстраненному «вы». — Вы, наверное, все еще сердиты на моего отца за то, что вчера он отказал вам?
— И подарками вы пытаетесь загладить его вину? — предположила я.
— Нет, — ответила она просто. — Ведь он ни в чем не виноват перед вами.
Различие культур и никакой враждебности, угу. И он очень сожалел бы, если бы пришлось меня убить…
Но я злилась совсем не на посла. И накручивала себя уже по инерции.
Да, эльфы странные, но их суждениям и поступкам не откажешь в логике, пусть и в такой же странной. Они смогли сохранить от истребления единорогов и свой мир, в котором корабли летают по воздуху без воздушных пузырей и паровых движителей.
— Вы любите своего отца, Элизабет, — продолжила Кара не вопросительно, а словно констатируя давно известный ей факт. — Я помню, как вы говорили с ним по телефону. Вы не умеете скрывать эмоций. Я — умею. Но своего отца я тоже люблю. И мне неприятно, когда его необоснованно считают хуже, чем он есть на самом деле.
В искусстве сокрытия эмоций она, и правда, преуспела: речь, которая в моем исполнении звучала бы с возмущением и упреком, у нее вышла негромкой и ровной. Наверное, потому и сложно верить в искренность эльфов, — они кажутся совершенно бесчувственными. Но лишь кажутся, и Каролайн я поверила.
