Оксана Панкеева - Люди и призраки
— Это?.. — потрясенно переспросил принц-бастард, повторно окидывая взором наследника престола Мистралии. Наследник представил себе, на что он похож в этой раздолбайке, без штанов, непричесанный, с опухшей мордой, и подумал, что Жаку за такие представления неплохо было бы по шее надавать. Да еще этот папа со своей несчастной любовью… Да еще Кантор сейчас еще полчаса будет возмущаться и опять обзывать его вруном и плагиатором… Угадайте с трех раз, что Шелларов кузен о нем подумает? Вот позорище…
— Я счастлив с вами познакомиться, — нашел в себе силы улыбнуться он. — Прошу простить мой неуместный наряд… я только что вернулся из другого мира, а там одеваются именно таким несуразным образом…
Элмар, видимо, спохватившись и вспомнив о манерах, опустил глаза и протянул новому знакомому свою огромную лапу.
— Я тоже очень рад, — затем повернулся к Жаку и ворчливо поинтересовался: — Ты что, затеял все это безобразие со штанами ради интереса влепить щелбана принцу? Так я тебе и на глаз скажу, что ты в них не влезешь.
— Влезу, — упрямо заявил Жак. — И вовсе не за этим, я просто хочу купить эти штаны, раздолбайку и кепочку. Меня замучила ностальгия.
— Да? — заинтересовался Элмар. — Это в твоем мире так по-идиотски одеваются? И ты тоже такое носил?
— И буду носить, — ответил Жак, все еще пытаясь как-то стянуть на талии штаны, которые совершенно явственно не сходились пальца на два. — И мне приятно, и люди будут видеть, что я шут, а не кто попало…
— Это и так видно, — засмеялся Пассионарио. — Снимай штаны и подставляй лоб.
— Может, не сейчас… — начал было Жак, но честный Элмар, привыкший свято блюсти правила поединка и долги чести, пресек его жалкие попытки уйти от расплаты.
— Да нет, сейчас. И скорее, пока никто не вошел и не увидел, какими глупостями вы здесь занимаетесь…
— Увидеть может и не увидят, — заметил Пассионарио, с некоторым злорадством приступая к процедуре расплаты, поскольку Жак за свои художества вполне заслужил не только пять щелбанов. — Но могу вас… раз… на сто процентов заверить… два… что Кантор все это слышит… три… и, наверное, загибается со смеху… четыре… надеюсь только, что это… пять… пойдет ему на пользу.
Жак со скорбным видом потер лоб и жалобно вопросил:
— Ну хоть раздолбайку и кепочку меняешь? Они-то безразмерные…
— Кепочка — это подарок, — возразил Пассионарио. — А раздолбайку — так и быть. Снимай камзол.
Глава 15
Знакомство с «любимым учеником маэстро» оставило у Ольги впечатление тихого дурдома. Этим впечатлением она немедленно поделилась со всеми, как только Элмар и Жак вернулись в гостиную, а гость отбыл из библиотеки.
— Абсолютно точно, — согласился Диего, любуясь на обновку Жака. — Пока он не обкурится, дурдом действительно тихий.
— Мы ужинать сегодня будем? — прервал обсуждение Элмар. — Я устал, как загнанная лошадь, я хочу есть и срочно выпить, иначе у меня сейчас мансарду сорвет…
— Крышу, — поправила Ольга, сочувственно хихикнув. — А что у тебя там случилось, что ты с такими зверскими воплями сегодня вломился?
— Не спрашивай! — простонал несчастный герой, падая в кресло. — Ненавижу рассказывать о том, как из меня сделали дурака! Лучше давайте спокойно поужинаем, выпьем и поговорим о чем-нибудь приятном. Жак, ты будешь что-нибудь пить?
— Не буду, — отказался Жак, тоже усаживаясь за стол. — У меня свидание, а Тереза не любит, когда я напиваюсь.
— А я буду, — заявил Диего, приподнимая голову.
— А ты сможешь сесть к столу? — засуетилась Ольга, прикидывая, как бы его получше усадить, чтобы не упал, и чтобы удобно, и чтобы до стола достал…
— Я буду лежать здесь, — пояснил Диего. — Пить вместе с вами, общаться и жевать что-нибудь такое, для чего не нужна вилка.
— На мой взгляд, она вообще ни для чего не нужна, — сердито буркнул Элмар. — Что вы все улыбаетесь, первые двенадцать лет своей жизни я прожил без всяких вилок, и ничуть не страдал от этого. Ложка нужна для похлебки, а все остальное можно есть и руками. Так что, не стесняйся, приятель.
Ольга скользнула взглядом по большому блюду с жарким и тут же представила себе, как Элмар загребает все это добро своей огромной горстью и запихивает в рот, попутно вытирая руки о волосы. Едва сдержавшись, чтобы не захихикать, она спросила:
— Диего, что тебе положить? Хочешь попробовать варварский стиль, или все-таки что-нибудь из закусок?
— Кусок мяса. И побольше.
— Правильно, — одобрил Элмар. — Я вижу, ты сегодня совсем молодцом?
— Мне лучше, — серьезно кивнул Диего. — И я хочу посидеть с вами, а не валяться в постели, как паралитик какой. Хоть послушаю что в мире делается.
— О, в мире делается уйма всего интересного, — объявил Жак. — Между прочим, меня сегодня чуть не загрызли. Мафею его поморские родичи подарили кутенка, маленького такого, ну совсем крошечного… — Жак показал руками размеры «кутенка», примерно со взрослого боксера. — Это Кондратий, наверное, удружил, кто-то мне говорил, что он неисправимый фанатичный собачник. А Мафей эту крошечку не подумал на псарню определить, а приволок в свои покои, выделил ему там коврик и миску и играется, как в детстве с кроликом. А псинка-то, ни много ни мало, поморский волкодав.
— А они большие растут? — поинтересовалась Ольга.
— Не просто большие, — пояснил Элмар. — Эти собаки не только обычных волков давят, но даже оборотней. А ты что, Жак, собак тоже боишься?
— Да нет, собак я не боюсь, я их люблю, как и всю прочую мохнатую живность, но когда на тебя с порога неожиданно прыгает такой вот радостный щеночек, валит на пол и начинает восторженно облизывать… Мафей обхохотался.
— Вот и давайте выпьем за здоровье песика, — усмехнулся принц-бастард, поднимая бокал. — Ольга, ты выпьешь?
— Нет, я, пожалуй, не буду… — с некоторым сожалением отказалась Ольга. А то наклюкается, потом спать захочется, а кто же будет бедному Диего на ночь сказку нестрашную рассказывать? Азиль тоже отказалась, зато Диего храбро тяпнул сразу грамм сто пятьдесят, после чего на глазах окосел. Забыл, наверное, что он еще не настолько здоров, чтобы пить так, как он привык, не рассчитал силы, бедненький…
— А давно здесь околачивается этот красавчик в кепочке? — поинтересовался Жак. — Я имею в виду, тихий дурдом с гитарой?
— Не очень, — засмеялась Азиль. — Зато тут только что было так весело… Диего, а можно я спрошу у тебя одну вещь?
— М-м? — не очень внятно отозвался Диего, отрываясь от бутерброда и с трудом фокусируя взгляд.
— Почему ты так на него накинулся за эту пьесу, которую он пытался выдать за свою? Я понимаю, барды всегда очень болезненно относятся к таким вещам, но тебе-то что?
