Клайв Леннард - Источник судеб
Однако, когда мы испытали судно в обычной воде, выяснилось, что гребки подтекают. — плыть через ядовитый пролив было опасно. Вот тогда меня удивил Эвраст. Он сказал, что хочет отблагодарить меня за спасение на вилле дель Донго…
— И что же сделал горбун? — удивленно спросил Альфред.
— Он перелетел на своих крыльях через пролив — спланировал с городской башни, которая стояла на берегу, держа в руках конец длинной веревки. За нее он и перетянул нашу скорлупку.
Да Дерг вызвался идти с нами. Отправились я, Арэль, Сантидио, Ваная, Бандерос и брегон. Мы удачно преодолели пролив, хотя чуть не задохнулись в этой наглухо законопаченной посудине.
В железной стене мы обнаружили квадратное отверстие и проникли в замок. Никто не охранял вход, настолько фоморы были уверены в своей неуязвимости. Да, собственно, это был не вход, а так, какой-то патрубок, ни то водослив, ни то еще что. Короче, мы оказались на первом этаже замка и вскоре вступили в схватку с его обитателями. Не стану утомлять тебя их описанием, скажу только, что обезьяны, мечущие шары, — самые безобидные существа из всех виденных нами в железных лабиринтах. На третьем этаже появились другие, и они были воистину ужасны. Мы пустили в ход стреляющие жезлы, но если желтые искры легко поражали обезьян, то для их собратьев с верхних этажей они были все равно что укус комара облаченному в броню рыцарю. К счастью, у брегона оказалось нечто вроде светящейся карты замка, правда на пластинке появлялась только та часть лабиринтов, где мы уже побывали. Ваная пробиралась через узкие отверстия, куда не протиснулся бы и ребенок, и открывала нам запертые изнутри двери. И все же поплутать пришлось изрядно, зато в некоторых комнатах мы нашли более мощное оружие: посохи, бьющие зелеными молниями, и огненные летающие топоры. Еще там были кольчуги, способные защитить от ударов монстров, и такие штуки, надев которые на глаза, можно было видеть в темноте. Я, правда, всем колдовским ухищрениям предпочитаю добрый меч, поэтому мы действовали так: мои спутники отвлекали чудовищ, стреляя в них молниями, а я подкрадывался сзади и разил нечисть самосеком. Ты скажешь: не слишком достойное занятие для воина — поражать противника в спину, но эти рассуждения хороши, когда имеешь дело с людьми, а не с демонами. На шестом этаже стали попадаться одноногие прыгуны с лысыми головами, правда, они старались не вступать в схватку, предпочитая пускать на нас все новые порождения своих нечеловеческих рук. Здесь исчез Эвраст, и о судьбе его я ничего не знаю.
Наконец мы достигли седьмого уровня и встретились с королем фоморов. Против него оказалось бессильным все наше оружие…
— А как он выглядел? — замирая от страха, спросил Альфред.
— Никак не выглядел, вернее, все время менял очертания, и каждое следующее воплощение было отвратительней предыдущего. Даже самосек оказался не годен: клинок легко рассекал плоть чудища, но она мигом вновь срасталась, обретая новые формы. Монстр не стал тратить время на моих спутников — он выплюнул моток клейкой паутины и поймал в нее всех, кроме меня и Бандероса.
Орудуя мечом, я приблизился к нему слишком близко, и он схватил меня щупальцами, холодными, как поцелуй дочерей Имира. Храбрый зингарец бросился мне на помощь, но был отброшен страшным ударом в грудь. Я раз за разом погружал клинок в тело чудовища, не нанося тому ни малейшего вреда. Кости мои трещали, готовые переломиться в страшных объятиях, я чувствовал, что кровь вот-вот хлынет горлом, и наступит конец.
И тут раздался крик брегона. «Что ты медлишь, Конан! — орал он с отчаянием, которого я никак не ожидал от всегда спокойного фаллийца. — Делай, что должен сделать!»
«Но что?» — едва выдавил я.
«Не могу сказать, это должен быть твой выбор! Неужели не догадался? Если его не берет сталь…»
«…То его возьмет камень!» — молнией пронеслось у меня в мозгу.
Отчаянным усилием я извлек нож Дивиатрикса и вонзил его в колеблющееся тело. На миг клинок вспыхнул ослепительным светом, и тут же король фоморов рассыпался мириадами огненных искр.
— Уф, — выдохнул оруженосец с облегчением, — значит, ты победил это воплощение зла, государь?
— Не уверен, — в голосе короля не было и тени довольства победой. — Возможно, он просто сгинул куда-то в иные миры, чтобы набраться новых сил. Во всяком случае, путь был свободен, паутина растаяла с исчезновением хозяина, освободив моих спутников. Очухался и желтозубый, хотя долго еще тряс головой, словно вытряхивал из ушей воду. Мы подошли к дальней стене комнаты, в которой происходило сражение, и железные плиты раздвинулись перед нами. За ними не было ничего.
— Как это? — не понял юноша.
— Ничего: ни темноты, ни света, ни тумана, ни воды — ничего! А потом там родился темный сгусток, и появилось некое подобие тропинки, ведущей к густым зарослям орешника. Да Дерг объявил, что за ними и скрывается Источник Судеб.
«Что ж, — сказал я тогда, — пойду посмотрю, на что это похоже».
«Нет, — решительно возразил брегон, — первыми пойдут те, кто не искал Источника специально, а лишь помогал ищущим. Пусть Бандерос первым заглянет в светлые воды».
Но желтозубый напрочь отказался, заявив, что и так знает свое предназначение на этом свете. «В светлых водах я увижу шлюх, шлюх и еще раз шлюх, — сказал он, — а потом себя с ножом в спине или болтающимся на виселице. Чего попусту время тратить».
Тогда брегон отправил к Источнику Сантидио и Ванаю. Они ушли по тропинке, взявшись за руки, и долго не появлялись, а, может быть, сразу вернулись, судить не берусь. Только когда они приблизились, лица их сияли таким счастьем, что страх кольнул меня в сердце.
«Мы остаемся, — сказал Сантидио, — мы хотим остаться на Инис Фалль».
«А как же твоя страна, "Белая роза", борьба с тиранией…» — начал было я, но он только крепче обнял Ванаю и махнул рукой.
«Я всегда искал не то, что нужно, — молвил дон Эсанди, — и только теперь это понял».
Я обнял его, и мы расстались навсегда. Тогда к Источнику отправился Арэль. А когда вернулся, юного пикта было не узнать, таким отрешенным и далеким стало его лицо. Я спросил его, узнал ли он свое Подлинное Имя.
«У меня много имен, — отвечал он, — а на этом острове я зовусь Трефуйлнгид Трееохайр».
Брегон вдруг преклонил колено и поцеловал юноше руку.
«Встань, — сказал Арэль, — время мое еще не пришло. В гирканских землях нужны воины, подобные Конану, а на вашей — женщины-властительницы, способные удержать людей от крайностей. Пусть же властвует королева Матген, да продлятся дни ее. А я ухожу».
«Постой, — вскричал я, хватая его за руку, правда, целовать ее не стал, — ты забыл, что должен меня исцелить!»
