Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха
Дракон. Я сразу ощутил мощь этой твари. Серебристая чешуя тускло отбликивала светом от рога Гневливца.
Итак — справа от меня единорог, слева — дракон… Их сердитые взгляды словно говорили: «Ну, кого ты выберешь, приятель?»
Я понял, что это ловушка и, стараясь ни глядеть ни на кого из этих двоих, двинулся дальше.
«Быстрей бы дойти!» — крутилось в голове. А самого аж трусило от переполняющих душу эмоций.
И тут же: а куда я иду? Куда так бегу? — ответов не было.
Мы все втроём продолжали двигаться вперёд. Чудища шли поодаль…
Медведь громко рыкнул и отодвинулся. Я вышел из оцепенения и поднялся. Из выкопанной глубокой ямы потянуло сыростью, гнилью… Хотя, мне думается, это было порождением моего воображения.
Хфитнир заурчал и в один прыжок выбрался наверх. Внизу виднелся ещё не до конца освобожденный от земли человеческий скелет.
— Ого! — вырвалось у Прутика.
Действительно «ого»: скелет был огромен. Он лежал со скрещёнными на груди руками, а в его кистях был зажат небольшой белый камень, отдалённо смахивающий на яйцо.
— Кто он? — послышался дрожащий голос Прутика.
— Пхе! Это Бёрр, — буркнул в ответ друид. — Народная молва гласит, что его похоронили под одним из Древ Живого леса…
Я осторожно спустился и почти что вырвал гладкий каменный овал из рук гигантского скелета.
— Что это? — снова спросил, дрожащий от трепета, Семён.
— То, что просил для своего народа Непоседа, — ответил я, прикидывая вес «яйца».
— Семя Великого Древа? Странное оно… какое-то, — на лице Семёна отразилось неверие.
— Пхе! А ты что ожидал увидеть? — друид усмехнулся и тронул пальцами поверхности белого камня.
Я протянул Семя Велеславу и вылез из могилы.
— Как вы знали, где искать? — не отставал парень.
— Как? — переспросил я, глядя вверх на могучую тугую крону.
…В синеющей дали едва-едва наметились туманные очертания какого-то громадного дерева. Тропа явно вела к нему. Тут уже не было никаких сомнений.
Мгла рассеялась. Оба чудища — дракон и единорог, продолжали идти вместе со мной. Я невольно любовался ими. Их тела были настолько полны изящества… и ещё эдакой дикой красоты… нескрываемой силы… Как тут не восхищаться!
Чем ближе мы подходили к дереву, тем яснее мне становилось, что оно огромно. Отчего-то на ум пришло сравнение с горой.
Что-то заставило меня оглянуться. И тут я с удивлением увидел, что нет ни единорога, ни дракона. Что я одиноко бреду по извилистой каменистой тропе, тонкой лентой вьющейся среди этой нелюдимой мрачной местности.
Чем ближе я подходил к дереву, тем больше понимал его истинные размеры. И вот, когда до него оставалось не более полуверсты, в высоте грязного мглистого неба вспыхнул стремительно падающий вниз огненный шар, вокруг которого закружилось с дюжину громадных теней, отдалённо смахивающих на драконов. Казалось, они пытались остановить падение этого жуткого небесного пламени. Тени отчаянно кидались на шар, но было понятно, что они ничего не могут сделать.
В какой-то момент трое из них поднырнули под огонь. В следующее секунду тот взорвался снопом искр, а ещё спустя мгновение шар разлетелся на части, а те три тени ярко вспыхнули и камнем упали вниз. Один из кусков небесного пламени, похожий на белогривого единорога, со страшным свистом влетел в ствол дерева, и на нём тут же появилась длинная трещина. Из неё мне в глаза ударил ослепительный свет. Такой ослепительный, что пришлось закрыть лицо руками.
Когда я снова смог открыть глаза — мир вокруг преобразился. В нежно-голубом небе, освещаемом золотой монетой солнца, носились разноцветные стаи птиц. Земля была укрыта изумрудным травяным одеялом, по которому скакали какие-то звери. А у широкой трещины ствола, из которой бил всё тот же яркий свет, стояли какие-то люди. Было слишком далеко, чтобы я смог разглядеть их, но в сознании вдруг родилась чёткая уверенность, что это эльфы… а ещё краснокожие джуны… они стояли чуть поодаль… особняком…
Но вот, неясно откуда, может быть из-за ствола, появилась ещё одна фигура. То был высокий длинноволосый человек. Он нёс в руках сумку из серебристой струящейся ткани. Все — и эльфы, и джуны, и ещё какие-то неясные существа — хлынули к нему. А улыбающийся незнакомец неспешно опускал правую руку в нутро своей сумки, потом что-то доставал оттуда и также неспешно отшвыривал в сторону.
Помню, что и самому захотелось приблизиться, поглядеть, что прячется в дивной сумке, но глазам каждую секунду становилось всё невыносимей из-за ослепительного света, льющегося из трещины. И чем пристальней я приглядывался, тем тускнее становился мир вокруг. Тем нечётче виднелись предметы, вещи, существа.
А потом… потом был бесконечный путь назад… Я так устал… устал брести в этой темноте, постоянно на что-то натыкаясь. Очередное падение и… я проснулся.
Тело от неподвижности замлело. Кажется, был глубокий вечер. Недалеко потрескивал костёр, возле которого молча сидели Семён и Велеслав. Я не стал показывать им, что уже пробудился.
— Мне нравится ранняя осень, — тихо произнёс Прутик. Очевидно, я услышал продолжение его беседы с друидом. — Когда листья на деревьях только-только начинают желтеть… воздух не такой холодный… Тогда небо таких необычных красок… А иногда идёт тихий печальный дождик… изморось… Вижу себя у окошка… под крышей сарая Овсова. Снаружи тихо… чуть накрапывает… По поросшей мхом черепице скребётся ветками толстая берёза…
— А я как-то никогда и не задумывался, что нравится мне, — прервал воспоминания голос Велеслава. — И где именно…
— Вы бывали на многих аллодах? — осторожно спросил Прутик.
— Бывал, — неопределённо ответил друид.
— А на Ингосе? — Семён после этих слов махнул головой в мою сторону.
— Что? — Велеслав повернулся к пареньку и как-то даже в некотором роде по-совиному заклипал глазами.
— Ну… на Ингосе… какая там природа?
— Чего тебе вдруг эта дыра заинтересовала?
— Так… просто так… Удивительно!
— Что тебе «удивительно»? — безразличным тоном спросил друид.
Он поправил ветки в костре и покосился в мою сторону.
— Каким мир был до Катаклизма, — ответил парень несколько мечтательно.
— Каким? Думаю… суровым…
— Почему?
— Ибо таким его создал Сарн.
— А мне думается, что Бог Света сотворил его прекрасным, а вот Бог Тьмы всё испоганил.
— Это примитивные рассуждения, — сердитым тоном ответил Велеслав.
Его медведь тут же глухо рыкнул, словно поддакивая хозяину.
— Отчего же! — возмутился Прутик. — Сарн… он как бы закрывает собой весь мир, стараясь не пускать сюда разрушительную Тьму.
