KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Фэнтези » Роман Афанасьев - Принцесса и чудовище

Роман Афанасьев - Принцесса и чудовище

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Роман Афанасьев, "Принцесса и чудовище" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Алхимик сплюнул на окровавленные камни двора и помог другу сделать шаг вперед — в самую гущу схватки.

* * *

Вложив все силы в один рывок, Сигмон выкатился из-под удара магического клинка в самый последний момент, когда мертвец уже не успевал изменить направление удара. Пылающий клинок ударил в пол, проплавил в нем узкую полосу и снова взмыл к потолку, грозя новой атакой.

Но Ла Тойя уже стоял на ногах. Из раны на левой стороне груди текла темная кровь, оставляя на грязной сорочке влажные следы. Рана не спешила затягиваться, и Сигмон чувствовал, как силы постепенно уходят. Даже зверь не мог ему помочь — его ярость сменилась страхом перед ликом неотвратимой смерти, и теперь он превратился в жалкий скулящий клубок, пытавшийся стать незаметным.

Мертвец, все еще держа клинок над головой, сделал длинный шаг к Сигмону. Почерневшие губы оставались неподвижными, но Ла Тойя был уверен, что тот, кто руководит отвратительным созданием, сейчас улыбается.

Клинок алой молнией упал вниз, но Сигмон сделал шаг в сторону, уворачиваясь от удара, и ударил ногой в колено мертвеца. Сапог графа прошел сквозь ногу нежити, как сквозь туман, и Сигмон потерял равновесие. Даже не пытаясь восстановить его, он упал, кувыркнулся через голову и только тем спасся от нового удара.

Не давая графу опомниться, мертвец налетел на него, рубя клинком направо и налево, пытаясь хотя бы зацепить изворотливого противника. Сигмон выгибался дугой и отступал, уворачиваясь от молниеносных ударов. Он ослабел, но изнутри поднималась холодная злость, придававшая сил. Она не имела никакого отношения к обжигающей ярости зверя. Злость принадлежала только ему — графу Ла Тойя, который так долго жил за счет чудовища.

Покойник замешкался, и Сигмон отпрыгнул в сторону, подальше от разящего клинка. Он даже успел перевести дух, перед тем как враг вновь атаковал его. Уворачиваясь от новых ударов, Сигмон чувствовал, как кровь выступает из порезов на его теле. Черная чешуя, казавшаяся раньше несокрушимой, была повреждена в десятке мест: на животе и плечах появились тонкие разрезы, сочившиеся густой кровью. Царапина над ухом была болезненной, но не серьезной, а легкая рана на бедре уже затягивалась. Все было не так плохо, если бы Сигмон хотя бы отдаленно представлял, как можно одолеть магическую нежить. Лишь сейчас, один-единственный раз за все это время, он пожалел, что у него больше нет клинка с примесью эльфийской крови. Только он мог сейчас спасти… его? Нет. Спасти королеву, ставшую марионеткой в руках черных колдунов Волдера. Спасти девчонку с Северных гор, брошенную безжалостной рукой родного дяди в горнило схватки за власть.

Зарычав от злости — обычной человеческой злости, — Сигмон Ла Тойя выгнулся дугой, уходя от размашистого удара. Пылающий клинок чиркнул по правой руке, рассекая толстую кожаную перчатку. Капли черной крови брызнули в лицо графу, он прыгнул в сторону, встряхнул рукой, и остатки перчатки слетели с кисти, словно опавший лист. В полутьме зала блеснула чешуя, и лапа чудовища, о которой Сигмон пытался забыть, распрямилась. Ла Тойя сжал ее в кулак и снова разжал, проверяя, насколько серьезна рана. Из черных пальцев выдвинулись когти — длинные и острые, блестящие, словно вороненая сталь. Рука была в порядке, клинок лишь чиркнул по тыльной стороне ладони, оставив после себя едва заметный разрез на чешуе, уже набухавший кровью.

Отвлекшись, Сигмон пропустил тот момент, когда мертвец с пылающим клинком оказался рядом. Алое лезвие блеснуло в полутьме тронного зала, и граф с проклятьем присел, пропуская его над плечом. Распрямившись, как пружина, он шагнул за спину магической твари и, уходя от нового удара, со злостью махнул рукой, ударив мертвеца единственным оставшимся оружием — когтями, росшими из его измененной плоти.

Он даже не успел удивиться, когда лапа чудовища наткнулась на твердую плоть. Мертвец с воем отшатнулся в сторону, а Сигмон, с разгона сделавший несколько шагов, остановился, зачарованно глядя на собственную руку.

Там, в ладони, остался кусок мертвой плоти. Гнилая ткань распадалась на куски, мерзко сочилась слизью, но она вовсе не походила на черный туман, из которого, казалось, состояла магическая тварь.

— Вот, значит, как, — медленно произнес Сигмон, поднимая голову.

Мертвец стоял напротив него, выставив перед собой клинок, но, похоже, не собирался нападать. Он медлил, словно сомневаясь в своих силах. Распухшее лицо не выражало эмоций, но Сигмон чувствовал, что от твари веет холодом. Холодом страха.

— Значит, — сказал Сигмон, — на каждое чудовище найдется свой клинок. Так?

Не дожидаясь ответа, он бросился вперед. Алый меч вздрогнул, выписывая сложную кривую, мертвец сделал выпад, но потом отступил, уходя в оборону.

Теперь они поменялись ролями — Сигмон, как разъяренный лев, набрасывался на мертвеца, пытаясь зацепить его когтистой лапой, а тот защищался широкими взмахами клинка, стараясь удержать врага подальше от себя.

Царапин на теле графа прибавилось, но он уже не обращал на них внимания. Внутри ровным и жарким огнем горела злость, затмевая собой даже боль в распоротой груди, и Сигмон шел напролом, забыв и о звере, сидящем внутри, и о своих ранах, и о магическом клинке, что грозил в любой момент разрезать его пополам. Он хотел одного — добраться до чудовищного создания и разодрать его в мелкие клочья. И это не было желанием зверя, этого хотел сам Ла Тойя, человек, получивший от мага шкуру чудовища, но так и не ставший им. Человек, который сам решал, кем ему быть — исчадием зла или защитником слабых. Или и тем, и другим разом.

Мертвец, отступавший в глубину зала, сделал еще один шаг назад, уворачиваясь от когтей Сигмона, и запнулся о ступеньку, ведущую к трону. Тварь покачнулась, и Ла Тойя рванулся вперед, чувствуя, как пылающий клинок нежити обжигает злым дыханием щеку. Прижавшись к мертвецу, Сигмон схватил его за правое запястье когтистой лапой и вскинул руку, отводя клинок от своего лица. Тварь забилась в его железной хватке, стараясь изогнуть плененную руку и дотянуться мечом до Сигмона, но тот держал крепко. Второй рукой он попытался ухватить плечо мертвеца, но его обычная, человеческая рука схватила лишь черный туман, склизкий на ощупь. Тогда Сигмон сжал когти на запястье твари, и ее отвердевшая плоть поддалась, уступая силе чудовища. Рука, все еще сжимающая алый клинок, отломилась, словно сухая ветка, и Ла Тойя победно взмахнул своим трофеем.

Тварь завизжала, когда пылающий клинок прошел сквозь ее тело, но без труда вывернулась из объятий графа. Сигмон перебросил клинок в левую руку, сжал рукоять, ожегшую человеческую ладонь вспышкой боли, а правой ухватил мертвеца за плечо, глубоко запустив когти в его гниющую плоть. Тварь забилась в его хватке, словно рыба на крючке, и Сигмон наотмашь полоснул ее клинком. Пылающая сталь прошла сквозь мертвеца, не причинив ему вреда. Сигмон ударил снова, но магический меч не встретил сопротивления — он был выкован не для этого чудовища. Тогда Ла Тойя отбросил меч в сторону и притянул к себе тварь, насаженную на его когти.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*