Роман Афанасьев - Принцесса и чудовище
— Волдер, — прошипел Сигмон. — Проклятье колдунам!
Мертвец расхохотался неподвижными губами, запачканными гнилью. А потом в его руке мгновенно, словно из пустоты, появился длинный и узкий клинок.
— Ты слишком мягкое чудовище, — раздался голос из глубин черного плаща. — Ты не успех Фаомара, а его провал. Неудача. Ошибка. Недоделка. Выродок из выродков.
Сигмон пропустил обидные слова мимо ушей, даже и не думая прислушиваться к ним. И сделал правильно, потому что успел заметить, как мертвец бесшумно скользнул к нему, занося свой меч над головой. Сигмон успел подставить под удар свой клинок и только в последний миг, когда меч покойника полыхнул алым пламенем, почуял беду.
Меч колдовского создания прошел сквозь клинок графа, как нож сквозь масло, разрубая стальную полосу на две половины, и упал ниже, неотвратимо, словно топор палача. Если бы Сигмон был обычным человеком, он оказался бы разрубленным от плеча до бедра. Но зверь, живущий внутри графа Ла Тойя, увернулся. Алый клинок лишь самым кончиком прорезал чешую на груди Сигмона.
Этого хватило: от удара Ла Тойя отлетел назад, упал на спину и проехался по камням — ошеломленный и ударом, и болью, растекавшейся по груди. Он так и остался лежать, не отрывая взгляда от черной фигуры с пылающим клинком. Чешуя на груди раздалась, выплескивая из раны черную кровь, боль сводила судорогой ребра.
— Тебе незнаком этот клинок? — осведомился мертвец. — Возможно, ты знал его брата. Неужели ты думал, что меч, от которого ты так опрометчиво избавился, один-единственный на белом свете? Чудовищ много, Ла Тойя. И на каждого найдется свой клинок.
Сигмон приподнялся на локтях, хватая воздух раскрытым ртом. Зверь внутри его жалобно поскуливал, столкнувшись с той силой, что была ему не по зубам. Боль огнем обжигала левую часть груди, грозя переползти дальше, под лопатку. И все же он приподнялся.
Мертвый человек медленно пошел ему навстречу — не торопясь, как на прогулке, чеканя каждый шаг. Ла Тойя зачарованно смотрел на него, не в силах оторвать взгляд от пылающего клинка. Он видел, как к нему приближается смерть.
— Сигмон!
Пронзительный крик королевы вырвал Сигмона из оцепенения. С трудом он отвел глаза от пылающего клинка и поднял взгляд на громаду каменного трона. Там, на холодных камнях, застыла девчонка с золотыми волосами, казавшимися такими яркими на фоне темноты, наполнявшей зал.
— Все будет хорошо, — одними губами прошептал Сигмон, пытаясь улыбнуться. — Все… будет…
Мертвец внезапно оказался рядом с лежащим графом и занес пылающий клинок над головой, готовя последний удар.
— Не будет, — прошелестел мертвый голос.
Клинок опустился.
* * *Труднее всего было удержаться на ногах. Схватка за ворота превратилась в кровавую свалку, где бойцы сгрудились так тесно, что иногда было проще нанести удар кулаком, чем клинком. И все же Корд держался. Он ловко сновал между дерущимися стражниками, разя зазевавшихся защитников замка то тут, то там. Он и не пытался сойтись с врагом один на один — сегодня он не был расположен к благородным жестам. Кейор Черный пытался перебить как можно больше людей, мешавших ему войти в королевский замок — только и всего. Его толкали, пихали, пытались сбить с ног, но клинок Демистона разил без пощады — как фехтовальщик он на две головы превосходил сброд, нарядившийся в форму королевских гвардейцев. К тому же он не стеснялся пускать в ход свой длинный костыль, которым было удобно и отводить колющие удары, и подсекать ноги. Удержать равновесие — плевое дело для того, кто постигал науку выживания в бою на качающейся палубе, залитой скользкой кровью.
В горячке боя Корд не сразу понял, что происходит. Но когда его оттеснили на клинки пятерых северян, намертво вставших у самых ворот, он с сожалением подумал, что лучше бы ему держаться позади. Но было уже поздно — северянин, оказавшийся перед ним, узнал зачинщика смуты и шагнул вперед.
Отражая первый выпад, Корд еще успел выругаться. А потом ему стало не до ругательств — северянин прекрасно владел клинком, и Демистон едва успевал защищаться. Если бы не ранения, Корд без труда уложил бы громилу парой выпадов, но костыль мешал быстро передвигаться, а силы, подаренные эликсиром алхимика, уже покидали тело. Боль окутывала командора тугим плащом, здоровый глаз застила дымка, но он продолжал бой, отражая удар за ударом. Но когда к первому северянину присоединился второй, Демистон понял, что долго не продержится.
В отчаянии он увернулся от рубящего удара, взмахнул костылем, отводя второй клинок, сделал выпад — и попал. Сабля самым кончиком взрезала шею северянина, и тот повалился назад, зажимая рукой фонтан крови, бьющий из горла, но второй, отмахнувшись от костыля командора, нанес новый удар, который Демистону не суждено было отвести. Черный клинок прыгнул в лицо командору, но лишь напрасно рассек воздух — сильный толчок в спину сбил Корда с ног, вытолкнув его из-под смертельного удара.
С размаха сев на камни, Демистон успел сдавленно крякнуть — боль молнией пронзила сломанную ногу и рассыпалась в раненом плече огненной гроздью. И все же это не помешало ему увидеть спину своего спасителя — плечистого парня, который с двумя ножами в руках накинулся на опешившего северянина, попытавшегося нанести новый удар. Изогнутые ножи, напоминавшие серпы, поймали клинок в ловушку, отвели в сторону, а спаситель командора изо всех сил пнул врага в пах. Северянин согнулся пополам, парень взмахнул ножом, и воин в черных доспехах повалился на брусчатку с перерезанной глоткой.
Спаситель Демистона повернулся к нему, и командор захрипел. Потом от души ругнулся, вцепился в протянутую руку и рывком поднялся на ноги.
— Тебе лежать надо, пират, — с упреком бросил Ронэлорэн, обнимая друга за плечи. — А не прыгать по трупам с саблей наголо.
— Потом! — зарычал Корд, опираясь на костыль. — Откуда ты взялся?
— Не мог пропустить такое веселье, — ухмыльнулся Рон. — Мы с парнями решили, что без нас этот званый прием будет слишком коротким.
— С парнями? — переспросил Корд, с изумлением оглядываясь по сторонам.
Расклад сил изменился — два десятка горожан, вооруженных чем попало, вмешались в сражение и прижали оставшихся защитников к воротам, беря не умением, а числом. Демистон, занятый боем, и не заметил, как к его отряду подошло подкрепление.
— Вот хрень, — бросил он, наблюдая, как горожане сбили с ног оставшихся северян и навалились на них всей кучей, раздирая врага в клочья. — Где ты их взял?
— Маялись дурью у Цветочного проезда, — отозвался алхимик. — Пытались повесить пару мародеров, вырядившихся в стражников. Тут я им и подсказал, где искать главного виновника беспорядков.
