Линн Флевелинг - Месть Темного Бога
Микам с гордостью погладил собственные густые рыжие усы.
— К твоему сведению, это признак мужественности.
— Вот как? — фыркнул Серегил. — Ты забыл, сколько раз мне приходилось дожидаться, пока ты соскребешь с подбородка щетину тупым ножом?
— Таков мой стиль, — подмигнул Алеку Микам. — И Кари нравится, чтобы рядом с гладкими щеками торчали колючие усы.
— Они же чешутся, — пожаловался Серегил. — Микам, научи меня бриться.
Спускавшийся впереди них Нисандер обернулся и строго посмотрел на Серегила:
— Ничего подобного ты не сделаешь!
Когда ужин был подан, Нисандер, Микам и Алек рассказали Серегилу о происшедшем за ночь. Тот ухмылялся, слушая о приключении Микама и Алека, но стал серьезным, когда Нисандер поведал ему о том, что выяснилось на суде.
— Он подделал царский пропуск? Неудивительно, что Бариен занервничал. Помимо самой царицы и Фории, только он один имеет доступ к печати.
— Доступ по праву, — поправил его Микам. — И как ты думаешь, что находилось в трюме того корабля, «Белого оленя»?
Серегил посмотрел на Нисандера:
— Это, наверное, можно выяснить. Три года долгий срок, но в том порту, куда корабль направлялся, могли сохраниться записи. В них мы не найдем, конечно, описания груза, который судно перевозило на самом деле, но какую-то отправную точку получим.
— Может оказаться, что к нашему делу это никакого отношения и не имеет,
— задумчиво ответил тот, — но лучше обследовать все имеющиеся следы. А теперь давайте обсудим планы на завтра.
До рассвета оставалось всего несколько часов, когда разговор закончился, и Алек неожиданно зевнул во весь рот.
— Прошу прощения, — сказал он и тут же зевнул снова.
— Ты изрядно потрудился, — усмехнулся Серегил. «Теро был бы гораздо привлекательнее, если бы почаще улыбался», — подумал Алек, поражаясь тому, как меняет человека выражение лица. Интересно, как выглядит сейчас Серегил — когда его телом управляет Теро?
— Я и сам вымотался, — признался Микам и тоже зевнул. — Если насчет завтрашней работы мы договорились, нам с Алеком лучше отправиться в постели, пока солнце еще не взошло.
— Стареешь, — поддразнил его Серегил, поднимаясь следом за ними по лестнице. — Раньше мы с тобой могли два-три дня оставаться на ногах, прежде чем ты начинал сдавать.
— Клянусь Пламенем, тут ты прав, — ухмыльнулся Микам. — Еще несколько лет, и мне ничего не будет нужно, кроме солнечного уголка в саду у Кари да ребятишек, чтобы рассказывать им о моих приключениях.
У двери Алек еще раз обернулся и посмотрел на Серегила в теле Теро. Он не мог представить себе более странного сочетания. Покачав головой, Алек сказал:
— Хорошо, что ты вернулся, — или вроде того.
— Вроде хорошо или вроде вернулся? — спросил Серегил с улыбкой, которая каким-то образом была типично Серегиловой — кривой и лукавой.
— И то, и другое, — ответил Алек.
— И я вроде благодарен тебе, как и всем вам. Вы хорошо потрудились в мою пользу этой ночью, — проговорил Серегил, пожимая руки друзьям. — Там, в камере, дела начинали выглядеть очень уж мрачно. Теперь же мы вчетвером быстро во всем разберемся.
Несмотря на это жизнерадостное утверждение, на Серегила, когда он повернулся и пошел к комнате Теро, обрушилась ужасная усталость. С благодарностью вытянувшись на узкой кровати, он почувствовал, что даже не в силах разуться.
«Это все магия, — подумал он, засыпая. — Эти проклятые заклинания всегда выжимают меня досуха».
Как ни измучен был Серегил, отдых его не был спокоен. Тревожные сны заставляли его вертеться на постели. Сначала это были просто отрывочные воспоминания о прошедших днях — отдельное событие, повторяющиеся снова и снова обрывки разговоров, настырно мелькающие лица каких-то случайных знакомых, — однако постепенно образы начали принимать более отчетливые очертания.
Он — все еще в теле Теро — ехал верхом по улицам Римини. Кругом было темно, и он не знал, где находится. Символы названий улиц отсутствовали, фонари не горели. Раздраженный и немного испуганный, он пустил коня галопом.
У его лошади не было головы; поводья, перекинутые через гладкий выступ на месте шеи, исчезали где-то под грудью животного.
«Мне его не остановить», — подумал Серегил. Отпустив поводья, он вцепился в луку седла.
Покрытое пеной странное существо мчалось много часов по незнакомым улицам, пока вдруг ему в ноги не кинулась сова. Испуганная лошадь встала на дыбы, сбросила седока и исчезла в темноте.
Оглядевшись, Серегил обнаружил, что находится у ворот Красной башни.
«Хватит! — сердито подумал он. — Я сейчас же верну себе свое тело». Он взлетел с земли и взвился к крыше тюрьмы.
Ощущение полета было восхитительным, и Серегил несколько раз облетел вокруг башни, наслаждаясь им. При этом, однако, он увидел, что все корабли в гавани пылают, и это очень встревожило его. Круто спикировав, как ласточка, он влетел в дыру в крыше тюрьмы.
Внутри тоже оказалось темно. Спотыкаясь, Серегил стал спускаться по лестнице и наконец увидел проблеск света впереди. луч падал на стену из окошечка в двери камеры. Дверь была заперта, но, как только Серегил коснулся ее, дерево превратилось в рой красных бабочек. Преодолев их слабое сопротивление, он вошел в камеру, залитую таким ярким светом, что ему пришлось прикрыть глаза рукой.
Его настоящее тело стояло посередине помещения — нагое, сплошь покрытое массой крошечных, похожих на пауков язычков пламени.
«Они же должны были исчезнуть!» — подумал Серегил, ощутив приступ отвращения.
— Они выползают отсюда, — сказало его тело голосом Теро, поднимая руку к груди.
— Я прогоню их.
Серегил осторожно приблизился и начал смахивать пламенеющих пауков. От его прикосновения они разлетелись, открыв ярко-голубой глаз, злорадно глядящий из кровавой раны на груди. Серегил отшатнулся и с нарастающим ужасом увидел, как кожа вокруг глаза начала дергаться и выпячиваться. Обуглившиеся паукообразные существа осыпались на пол, и теперь стали заметны какие-то движения под кожей груди и живота, словно что-то чудовищное прорывалось изнутри.
Глаз на груди заплакал кровавыми слезами, но лицо — теперь это было лицо Теро — по-прежнему спокойно улыбалось. С той же улыбкой Теро, раскинув руки, метнулся к Серегилу, будто намереваясь заключить его в объятия. С придушенным криком Серегил отпрянул сквозь рой красных бабочек…
Серегил, задыхаясь, сел на постели. Расправив сбитые простыни, он подошел к камину и раздул угли, чтобы осветить комнату. Его одежда насквозь пропиталась холодным потом. Сбросив ее, он оглядел белокожее угловатое тело, в котором теперь обитал. Неудивительно, что ему приснилось его собственное тело! Сон уже стал забываться, но воспоминание о глазе заставило Серегила поежиться.
