Джулия Джонс - Ученик пекаря
— Нет, мальчик, не благодари меня. Я помогла вам из страха за себя. Разве твоя подружка не сказала тебе? — добавила старуха, видя недоумение Джека. — Я в доме живу одна — у меня нет ни мужа, ни сына.
Джек сразу смекнул, в чем дело.
— Вы боитесь, что мы донесем на вас властям?
— Боялась поначалу — уж больно твоя подружка на меня напирала, но теперь мне спокойнее. По правде сказать, мне в радость о ком-то позаботиться — не все же со свиньями возиться, хочется и на людей поглядеть. — Старуха улыбнулась, показав крупные, но ровные зубы, и отошла помешать похлебку. — Компания свиней порой надоедает, зато их мясо — никогда. — И она бросила в горшок свиную ножку.
Мелли, расправившись с репой, спросила хозяйку:
— Вы не знаете, далеко ли отсюда до Бр...
— Брескета, — поспешно перебил Джек. Зачем старухе знать, куда они идут? Не то чтобы Джек не доверял ей — он просто не хотел взваливать на нее лишнее бремя. Как только Баралис узнает, что они останавливались здесь — а Джек не сомневался, что он узнает, — эту женщину допросят. Лучше ей ничего не знать, иначе Баралис выпытает у нее ответ.
— Никогда не слыхала о таком месте. У нас поблизости никакого Брескета нет.
— Это где-то на юге, — сказала Мелли, и Джек порадовался, что она так с ходу поняла его. Брескета в природе не существовало.
— Так вы идете на юг?
— Да, и хотим уйти как можно скорее. Мы не собираемся обременять вас дольше, чем необходимо.
— Вы меня не обременяете, дети. За моим столом уже давненько никто не сидел — и я успела позабыть, как это приятно. Мой муж умер много лет назад, да и я скоро последую за ним. Я хорошо жила — у меня была еда и теплый кров, но сегодня я поняла, чего мне не хватало. Нет у меня ни детей, ни друзей, ни знакомых — мое положение вынуждает меня жить почти в полном одиночестве. Вы ничем меня не обременили. — И старуха отвернулась помешать жаркое.
Джек и Мелли переглянулись, тронутые ее словами. Джеку даже захотелось остаться. Ему казалось, что он уже давно находится в бегах, да и будущее не сулило покоя. Тут, на кухне, так тепло и уютно — жаль будет уходить.
— Но завтра нам придется уйти, — тихо сказал он.
— Останьтесь еще на денек — пусть твои раны зарубцуются. Если уйдешь слишком рано, они могут открыться. Кроме того, надо будет собрать вам в дорогу еду и одежду.
— Ладно, — сдался Джек, — уйдем послезавтра.
Глава 23
Баралис испытывал легкое беспокойство. Пора бы уж герцогу Бренскому прислать письмо — хотя бы с укором по поводу того, что помолвка откладывается. Не потому ли герцог молчит, что охладел к нему? Хотя вряд ли Баралис мог упрекать Брена — тот дожидается решения уже полгода, а образцом терпеливости его не назовешь.
Зато честолюбия герцогу не занимать. Баралис улыбнулся краем рта. Брен жаждет этого брака не менее, чем он сам. Может ли герцог желать для своей дочери лучшего мужа, чем принц Кайлок, наследник Четырех Королевств? Своих сыновей у герцога нет, и только в зяте может он обрести сына. Не имея наследников мужского пола, герцог ищет союза с Четырьмя Королевствами, чтобы упрочить свое положение: когда его зятем станет принц могущественной державы, противники поостерегутся бросать ему вызов. Когда же дочь подарит герцогу внука, будущее герцогства Брен можно считать обеспеченным. Но до того времени герцогу придется положиться на помощь Четырех Королевств.
Выдав свою дочь за принца, славный герцог сделает еще один шаг к королевской короне, которой бредит. Да, ему нужны новые земли, но прежде всего ему нужна корона. Он мог бы объявить себя королем хоть сейчас — тому были примеры, — но рискует оказаться в смешном положении, если лорды его не поддержат. Их поддержку он может снискать только подкупом — а короли расплачиваются землями.
Не повредит также успех в торговых делах. Рыцари завладели всеми торговыми путями на северо-востоке, и Тирен делит с герцогом доходы. Превосходное соглашение: герцог предоставил Тирену почти полную монополию на некоторые товары в обмен на долю в прибылях. В последнее время Брен, однако, предпочитает брать с Вальдиса дань людьми, а не золотом. Рыцарей все чаще видят на ратных полях Брена.
Скоро и Баралис вступит в прибыльное сообщество северо-востока. Королева, проиграв ему пари, будет вынуждена согласиться на брак. Едва ли она будет возражать — этот союз сулит Харвеллу честь и славу, а что еще важнее — обращает опасного соперника в ценного сторонника. Если королева и воспротивится, то единственно из ненависти к Баралису и нежелания следовать его совету.
Ничего, у него есть на руках пара козырей, с помощью которых он склонит ее к согласию. Баралис пошарил в ящике стола. Вот он, этот портрет... миниатюра величиной с монету. Портрет молодой девушки, столь прекрасной, что Баралис не мог не любоваться ею: пышные золотые локоны, мраморное чело, безупречно гладкие щеки и восхитительно маленький, но пухлый розовый рот — воплощение невинности! Это было изображение дочери герцога Бренского, Катерины.
Стоит королеве только взглянуть на этот портрет, и она не сможет противиться. Красота девушки заставит ее умолкнуть — кого оставит равнодушным это ангельское лицо? Королева может усомниться в сходстве — известно, что портретисты склонны льстить своим моделям, — но у Баралиса имеется письмо от герцога, где тот клянется своей честью, что этот портрет — истинное подобие его дочери.
Баралис, в свою очередь, отправил в Брен портрет Кайлока. Единственная вольность, которую позволил себе живописец, была улыбка, изображенная на лице принца. Из ответного письма герцога явствовало, что Катерина нашла принца весьма привлекательным.
Баралис решил, что нынче же напишет герцогу, заверив его, что вопрос с помолвкой будет улажен в течение месяца. Письмо он отправит с быстрым гонцом, но даже в этом случае оно прибудет в Брен не ранее чем через три недели.
Вошедший Кроп отвлек его от размышлений.
— Чего тебе?
— Вам лучше, хозяин?
— Мне некогда вести с тобой светские беседы, Кроп, — меня ждут дела. Говори, что хотел сказать, и убирайся.
— Я был в городской таверне и говорил там с наемниками. Они сказали, что сперва хотят поглядеть, какого цвета ваши деньги.
— Понятно — от этой породы иного ожидать не приходится. Я встречусь с ними завтра у входа в убежище — договорись об этом.
— Да, ваша милость. И еще...
— Да?
— Вы просили меня узнать... — Кроп замялся в поисках нужного слова.
— С которой из шлюх спит теперь Мейбор, — выручил его Баралис. — Так что же?
— Я вышел за ним в сад и видел, как он беседует с дамой.
— Принимая во внимание вкусы Мейбора, я полагаю, что ты выражаешься слишком изящно.
