Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — эрцгерцог
Рядом с ним богато одетая молодая женщина, волосы убраны в прическу, перевиты нитями крупного жемчуга, а в довершение всего прикрыты тончайшим платком, что не скрывает красоты тяжелых волос.
Сэр Анри поклонился.
— Ваша светлость…
— Сэр?.. — ответил я с благодушным интересом.
Он снова поклонился и в таком положении сказал:
— Ваша светлость, позвольте представить принцессу Ундегондию…
Не разгибаясь, он повернулся и закончил поклон, распределив его равномерно между нами двумя.
Она подошла к столу, присела низко-низко, пышная грудь с таким нетерпением просится на волю, что я невольно представил, как она получает свободу, и ощутил, что такую же картинку нарисовали себе в воображении граф Ришар и герцог Ульрих.
— Принцесса, — сказал я.
— Ваша светлость, — произнесла она.
— Вы не из этого королевства? — спросил я любезно.
Она ответила, не приподнимаясь из глубокого реверанса:
Да, я здесь была по приглашению подруги, принцессы Итии. Однако она покинула столицу при наступлении ваших войск, а я, увы, осталась в покинутом дворце…
Она смотрела немножко испуганно, немножко хитренько, все-таки здесь одни мужчины, а ее полуоткрытая грудь смягчает любые нравы да еще под хорошее вино…
Я улыбнулся широко и весело.
— Вы не разочаруетесь, что не успели убежать. Здесь столько достойных рыцарей, молодых, зрелых и совсем юношей! Вы сегодня услышите любезностей больше, чем за всю предыдущую жизнь.
— Спасибо, ваша светлость, — проговорила она и улыбнулась уже смелее.
Я улыбнулся еще шире, она поднялась, в глазах веселые чертики, уже ощутила, здесь ничего не угрожает. Может быть, ей даже повезло, что подруга уехала, а она не успела…
Сэр Анри Готмар молча и неподвижно ждал окончания приема, а когда принцесса повернулась уходить, отвесил мне рассчитанно медленный поклон. Я удерживал на лице ту же довольную улыбку, пусть думает, что вот едва дождусь конца пира, так сразу и кинусь пользоваться случаем, кивнул ему с понимающей улыбкой, мол, благодарю, она весьма хороша, спасибо за такое вот, ага….
Он пошел за нею к выходу, хотя вообще-то могла бы остаться, но почему-то все они сразу пытаются подшибить главную дичь, ведь в охоте на мужчин нет никаких правил, главное условие в том, чтобы добыча досталась живой или хотя бы полуживой после такого вот пира.
После первых тостов за победу, за церковь, за веру, за наши идеалы я поднялся с кубком в руке.
— Вы все помните, как я пытался навязать вам титулы и здешние земли. Ваше единодушие меня здорово пристыдило, я вознес благодарственную молитву Господу, что вы такие, и — покаянную, что такой я… Однако на этот раз я твердо намерен заставить хотя бы одного из вас принять земли племени оталяров с расположенным на нем королевством Йеремланд! Как всегда выбор падает на самого добросовестного, который берется за любое дело и никогда не ропщет… как вы догадываетесь, я имею в виду барона Максимилиана фон Брандесгерта!
За столом послышались одобрительные выкрики, начался стук ножей по столешнице, Макс поднялся, красный и смущенный, поклонился.
— Ваша светлость, — сказал он торопливо, — благодарю за щедрый дар! Даже очень щедрый. И потому я…
Я прервал строго:
— Умолкни. Мне есть что добавить. Это не столько дар, сколько новое и трудное задание. Это королевство является для нас стратегически важным, так как именно в нем выковали те изумительные мечи, что привели в восторг графа Ришара и других лордов. Тебе предстоит в кратчайшие сроки все понять, освоить и наладить бесперебойное производство уже для всей армии. Или хотя бы для рыцарской конницы.
Он смотрел на меня во все глаза.
— Ваша светлость… сэр Ричард…
Я вскинул ладонь.
— Не перебивай. У нас ожидается не меньше двух недель затишья. В захваченных городах ставят ворота и укрепляют стены, некоторое время займет обустройство гарнизонов. Как все знаете, мы стараемся привлекать для охраны и местное население городов. Так что, сэр Максимилиан, успеете ознакомиться с Йеремландом, сообразить, что изменить и поправить, а к войску вернетесь еще до того, как мы сдвинемся с места. Это я вам обещаю!
Он поклонился, все еще растерянный, но уже с разбитыми доводами, которые так и не успел высказать.
— Ваша светлость… если для этого не нужно будет оставлять армию…
Насовсем не нужно, — заверил я. — Эти две недели проведете в Йеремланде, знакомясь со своим хозяйством и знакомя местных с новым хозяином. Потом будете наезжать в свободное время, когда армия снова остановится надолго.
Он поклонился еще раз.
— Спасибо, ваша светлость.
Я кивком разрешил ему сесть, граф Ришар сказал тихонько и с одобрением:
— Наконец-то вы уломали этого рыцаря всех доблестей. А что за королевство Йеремланд? Кроме города хотя бы есть деревни?
Я пожал плечами.
— Граф, стану ли я забивать голову такими мелочами? Думаю, пока это неважно.
Он кивнул, соглашаясь, впереди еще больше сотни таких королевств.
А я и в самом деле не соврал, в Йеремланде был только краешком да и то ночью, когда ловил падающую с башни Вики.
Макса все еще похлопывают по плечам и шепчут в уши с обеих сторон, советчики, умники, будто он лучше их всех не разберется, пир набирает обороты, я улыбался все шире и все с большим облегчением, а Ришар, наблюдая за мной, пробормотал:
— Его светлость уже созрел, чтобы незаметненько убраться…
— А получится незаметненько? — огрызнулся я.
Он ухмыльнулся.
— Просто можно свести к минимуму.
— Как?
— Например, в конце пира, когда все упьются…
— Не подходит, — отрезал я твердо. — В общем, я пошел заниматься государственными делами.
В лагере постепенно загораются факелы, огонь костров стал ярче, заметнее. Небо сперва пугало темно-фиолетовым покрывалом, низким и тяжелым, затем истончилось так, что начали проглядывать звезды, тропически огромные, яркие.
Множество насекомых слетается на свет костров и факелов, гибнет тысячами, а юркие муравьи и тут подхватывают неожиданную добычу, уже поджаренную, и с торжеством бегом уносят в норки.
Я вспомнил, что на пиру не увидел священников, а это зря. Пусть не пьют, но присутствуют и как бы задают некоторую планку. Вообще нужно прислушиваться к священникам, к идеям, что витают в монастырях, потому что вот так с первого взгляда не сразу определишь — ересь это или свежий ветер обновления, очищения, реформации.
К примеру, Иисус не помышлял ни о какой смене веры, он оставался правоверным иудеем, только был строгим иудеем, даже очень строгим, ортодоксальным, и настаивал, чтобы законы иудаизма исполнялись со всей строгостью и точностью. Потому он сразу же заявил, что пришел «исполнить старый закон», который евреи начали забывать, он врывался в синагоги и опрокидывал столы менял, потому что в храме нельзя заниматься обменом денег, он выгонял торговцев голубями — в храме торговать нельзя…
