Ольга Громыко - Профессия: ведьма
– Да, – голос предательски дрогнул.
– Хорошо… Ну что ж, иди… Напишешь отчет по форме командировки, в пятницу разберем на Совете.
Я не могла поверить своим ушам! Учитель не подавал виду, что сердится, потому что НЕ сердился!
– А разве меня не отчислили? – вырвалось у меня.
– Что еще за ерунда? – Учитель грозно сдвинул брови. – Кто тебе сказал?
– Я сама слышала… ну, проходила мимо… случайно… – окончательно смутилась я. Учитель смотрел на меня, удивленно сдвинув брови.
– Глупая девчонка, что ты себе вообразила? Никто тебя не собирался отчислять. Да, шел разговор об отчислении трех адептов – неизбежный постсессионный отсев. Уж взялась подслушивать, так делай это с толком, глупышка. Иди, пиши отчет.
Я помялась вокруг стола, но Учитель демонстративно отгородился от меня одной из бумажек и сделал вид, что читает.
Меня с новой силой обуяла тоска по диплому. Теперь уже не ради уклонения от разговора с Учителем, а чтобы не дать уклониться ему.
Лён уехал этим же вечером.
Мы стояли во дворе, ежась от пронизывающего осеннего ветра, и не знали, что сказать друг другу. Я не хотела, чтобы он уезжал. Он не хотел уезжать. И мы оба понимали, что расставание неизбежно.
Огонек, каурый жеребчик, выделенный Школой взамен Вольта, похрапывал и беспокойно пританцовывал под вампиром.
– Приезжай в Догеву на практику, – еще немного помолчав, сказал Лён.
– Ты это серьезно? – недоверчиво спросила я. На практику адептов обычно отправляли по дальним селам, группами по два-три человека, где они отрабатывали навыки волшбы и писали диплом по результатам работы. Конечно, Догева была куда лучше каких-нибудь там Малых Треухов с ящурными коровами.
Он кивнул:
– Присылай документы. Подпишу.
Молчанию не дал возобновиться подоспевший Вал, радостно заоравший издалека:
– А, вот ты где, упырь! Я уж думал, что свалишь, не попрощавшись!
– Прощай, – в голосе Лёна звучала ирония.
Я тоже сомневалась, что троллем двигает бескорыстная сентиментальность.
– Э нет, не так быстро! Я вот чего хотел спросить – цыпа, а как ты узнала, что Манька увязалась за тобой и плутает по этим гхыровым катакомбам? Не позови ты ее в нужный момент – и все, хана нам!
О Маньке я в тот момент думала в последнюю очередь, но напустила на себя многозначительный вид. Тролль посмотрел на меня с явным уважением. Вампир лишь усмехнулся в аккуратно подклеенную бороду.
Я тоже хотела кое-кого кое о чем спросить.
– Лён, а о чем ты думал… ну, когда мы лежали под обломками и еще не знали, что спасены?
Вампир заметно смутился.
– Да так, глупости всякие, – промямлил он, уставившись на конскую гриву и теребя повод. – Даже вспоминать стыдно. А ты?
– Ух, я-то боялась, что одна я такая дура. Тоже, честно говоря, лезла в голову разная ерунда.
– А я, – вмешался Вал, – я думал, что позорнее такой идиотской смерти только быть похороненным рядом с вами двумя. Вы мне при жизни до того осточертели, что, кабы не кодекс наемников, плюнул бы на гонорар да свалил куда подальше. Но, поелику не плюнул, придется тебе раскошелиться, упырек. Сто монет, как уговаривались. Лучше волменскими золотниками, сойдут и ратомские «ельцы».
– Я тебе что, обменный пункт гномьего банка? – фыркнул вампир, роясь в карманах брюк. – Бери, что дают, и скажи спасибо. Не сильно ты перетрудился за эти три дня, наемник.
– Да лучше бы я три года в угольных копях вагонетки толкал! – начал было тролль и тут же захлопнул пасть, увидев драгоценный камень в руке Лёна. Ограненный алмаз размером чуть побольше горошины, но такой чистой воды, что любой ювелир, не задумываясь, отвалит за него в два раза больше, чем потребовал наемник.
– Последний, – грустно объявил вампир, катая камень по ладони. – Э, нет, не обольщайся, это не надбавка за риск. Это вам с Вольхой пополам.
– Ничего мне не надо! – возмутилась я. – Не оскорбляй друзей деньгами, расплатишься в свой час… более достойным образом.
– Что, и от долга откажешься?
– Не возьму ни под каким предлогом.
– Ты не поняла, – терпеливо сказал Лён. – Я не даю в долг. Я отдаю его.
– Нет, и не уговаривай.
– Уговаривать? Упаси боги! Сиди без стипендии.
– Что?!
– Ты не знала? С тебя вычли за пропавшую лошадь плюс казенная упряжь. Ровно восемьдесят монет, твоя стипендия за четыре месяца.
– Но это нечестно! – взвыла я. – Победителей не судят!
– Нет, их сажают в долговые ямы, – злорадно поддакнул тролль. – Давай камешек, беловолосый. Есть у меня на примете порядочный ювелир, он настоящую цену даст, не то что эти рыночные менялы.
Лён как-то странно посмотрел на тролля, протянутая рука наемника вопросительно зависла в воздухе.
«Отдай ему, – подумала я, – не заставляй меня натянуто улыбаться и фальшиво благодарить за деньги, которые, пусть заслуженные, все равно стыдно принимать из твоих рук».
– Прощай, упырек, приятно было иметь с тобой дело, – хмыкнул тролль, сжимая кулак. – Пока, цыпа, ты знаешь, где меня найти.
Я рассеянно кивнула, разглядывая ноющую ладонь, стянутую потемневшим струпом. Рана, против ожиданий, затянулась быстро, буквально в считанные минуты. Ныло и чесалось где-то под кожей, но воспаления я не чувствовала. Возможно, давал знать о себе побочный эффект магического врачевания – оно удавалось мне все лучше и лучше, в последнее время – почти машинально. Честно говоря, я вообще не помнила, как залечила эту рану. Все произошло само собой, как у… вампира.
…Из-за темноты лужа кажется черной. Но там, где свет факелов касается воды, пляшут алые блики. Ореол крови, медленно расползаясь, колышется вокруг моего тела. Великолепное зрелище. Я и не тороплюсь. Я наблюдаю. Я стою рядом, не отбрасывая тени…
– Arrless, genna! Tredd… Geriin ore guell…
Я тряхнула головой, отгоняя наваждение.
– Ну давай же, – нетерпеливо повторил вампир. – Не доверяешь?
– Что? – оказывается, Лен протянул мне руку на прощание.
– А у меня есть выбор? – наши ладони соединились в прощальном рукопожатии, долгом, крепком, болезненном. Я решительно заглянула в серые, насмешливые глаза.
«Не надейся, Лён. Не думай, что тебе вечно удастся водить меня за нос. Я не успокоюсь, пока не разберу по кирпичику-заморочке крепостной вал окружающей тебя тайны. Я возьму эту цитадель, Лён. Я осажу ее со всех сторон, я не дам тебе ни минуты передышки, я буду следить за каждым твоим шагом, и в один прекрасный день ты будешь вынужден отпереть ворота и вывесить белый флаг.
Потому что я не хочу, чтобы у нас были тайны друг от друга. Вот общие – пожалуйста».
Губы Лёна искривились в бесовской улыбке. Он принимал вызов.
