Дженнифер Робертсон - Создатель меча
Запеть. Ненавижу пение. Но как еще вызвать магию?
Беллин жонглировал топорами. Этот номер производил впечатление не только на меня. Люди смотрели с какой легкостью чужеземец обращался с оружием и дружно шагнули назад, когда Беллин обошел меня и Дел, ограждая нас от нападения завесой из стали.
— Просто любопытно, — отметил он, — почему ты решил запеть? Интересное ты выбрал время, не говоря уже о том, что у тебя ни голоса, ни слуха.
Я продолжал петь, хотя мысленно согласился, что ни каждый рискнул бы назвать это пением.
— Яватма, — сказал Алрик, словно это слово давало ответ на все вопросы. Кто-то может и понял бы, но Беллин был чужеземцем.
— Подними Дел, — приказал я и снова вернулся к песне. Самиэлю она вроде бы нравилась.
Позади нас, где-то очень далеко, послышался вой — приближались племена.
Мы пошли к городу. Аиды, если они до нас доберутся, нас прикончат меньше чем за минуту. Конечно мы с Самиэлем будем отбиваться, но рано или поздно скажется численный перевес, и мы проиграем.
Беллин, всегда готовый помочь, стал мне подпевать. Голос у него был получше моего, но он не знал мою песню.
Самиэль, кажется, не возражал.
— Алрик, Дел с тобой?
— Да, Тигр… Пошли, надо торопиться.
— Тигр? — слабо позвала Дел. — Тигр, это был Джамайл…
Вой нарастал. Мы шли слишком медленно, нужно было что-то придумать.
Ладно, сказал я мечу, давай посмотрим, что ты умеешь.
Я поднял Самиэля в воздух над головой, держа его на раскрытых ладонях, как делала это Делила, и запел от всей души — громко и очень фальшиво — и тогда пришла огненная буря. Она выскользнула из клинка, прошла по моему телу, растеклась по земле. Я послал ее во все стороны, она отогнала всех: танзиров, племена, борджуни.
И от магии бывает польза, подумал я.
Я призвал порыв ветра, горячего, сухого, рожденного в самом сердце Пенджи. Он поднял песок, закрутил и бросил колючие крупинки в людей.
Племена — а может и не только племена — должны были понять, что это. На Юге это называли самиэлем и безропотно уступали его силе. Бессмысленно сражаться с самой пустыней, когда она восстает против людей.
— Расходитесь по домам! — закричал я. — Тот, кого убили, не джихади! Он был Северянином — такого джихади вы ждали?
Под ударами песка люди отшатнулись. Племена, борджуни, танзиры — самиэлю все равно, кто перед ним.
— Расходитесь по домам! — закричал я.
Вой бури усилился.
— Пора, — сказал я остальным, когда с отчаянными криками толпа разбежалась.
Я разорвал бурю, создав узкий тоннель, и мы быстро вошли в него.
Гаррод ждал нас с лошадьми: с жеребцом и чалым мерином Дел.
— Уезжайте, — торопливо сказал он. — Здесь вода и провизия. Не теряйте время.
При мысли о том, что сейчас мне придется сесть на лошадь и куда-то ехать, мне стало совсем плохо. Особенно возмутилась моя голова.
— Он меня выкинет или опять попытается пробить мне череп, — простонал я.
— Нет, я с ним поговорил. Он все понимает.
Большей глупости в жизни не слышал, подумал я. Объяснять лошади человеческие проблемы.
А, аиды, какая разница? Если Гаррод пообещал, что гнедой будет вести себя прилично… Я отпихнул влажную морду, ткнувшуюся в меня поисках утешения.
Дел убрала в ножны свой меч.
— Джамайл, — тихо сказала она.
И я принял решение.
— Я снова начинаю думать, что у тебя песчаная болезнь, — бросил я. — Джамайл — Оракул. Кто посмеет причинить ему вред?
— Я думала, что он мертв.
— Радуйся, что ошиблась. Поехали.
Гаррод протянул Дел повод.
— Не теряй времени, — настаивал он. — Я могу задержать других лошадей, но их слишком много, надолго сил у меня не хватит…. Песчаная буря задержит погоню, но не остановит. Как только к людям вернется мужество, они бросятся за вами. Вам нужно их опередить. Быстро уезжайте.
Дел запрыгнула на чалого и, глядя на меня, подобрала повод.
— Так ты едешь? — поинтересовалась она.
Я понял намек, убрал в ножны меч, добрел до жеребца, который фыркал, пританцовывал и рыл копытами землю, и плюхнулся в седло.
— Как отсюда выбраться?
— Туда, — показала Дел, а Алрик шлепнул жеребца по крупу.
— А как же я? — закричал Беллин. — Мне можно поехать? Я нашел для вас Аджани!
Я придержал жеребца.
— Думаю, чтобы стать знаменитым, есть способы получше, чем поездка с женщиной, которая убила джихади. И уж конечно побезопаснее. Мертвому все равно, бедняк он или шишка.
— Верно, — охотно согласился Беллин. — Лучше я останусь твоим сыном ты достаточно стар для этого.
На прощание я довольно грубо обозвал Беллина и послал жеребца догонять чалого.
Копыта наших лошадей прогрохотали по улицам древнего города без всякого уважения к его обитателям. Гаррод был прав: теперь, когда я успокоил песчаную бурю и мы с Дел уехали, ничто не мешало толпе начать охоту. Хотя я и пытался объяснить, что Аджани не был джихади, люди, поверив ходившим по Искандару слухам и неверно истолковав жест Джамайла, не захотели меня слушать. Толпа, жаждущая крови, не поверит никому, даже Оракулу, который попытается им все объяснить.
Через город, мимо цветных хиортов, на край плато и вниз по крутой тропинке. Чем дальше от города мы уезжали, тем тише становились крики. Искандар остался позади.
Мы ехали так долго и быстро, как только могли. Зная, что нам нужно оторваться от погони. Только когда пограничные каньоны сменились предгорьями и хребтами, заросшими низкорослым кустарником, Дел предложила остановиться. Я отказался, но Дел сказала, что судя по моему виду я упаду с жеребца даже если он чихнет.
Я старался держать голову очень прямо.
— Даже если он моргнет.
— Можешь ехать за мной?
— Только не очень быстро.
Дел свернула с тропинки. Осмотревшись, я понял, что мы оставили Искандар далеко позади и были уже рядом с Харкихалом.
Мы спустились с холма, добрались до зарослей невысоких, раскидистых деревьев и укрылись в их тени. Дел слезла с чалого.
— Тебе помочь? — спросила она и, не дожидаясь моего ответа, потянулась, чтобы поймать повод жеребца.
— Помочь в чем? — поинтересовался я, осторожно цепляясь за стремя из боязни упасть.
Дел покачала головой.
— Посиди где-нибудь. Я займусь лошадьми.
И мы разошлись. Потом Дел, нагруженная одеялами, флягами и седельными сумками, подошла ко мне.
Мы поели, попили, расстелили одеяла и улеглись. Мы смотрели на небо и думали о том, что случилось, что мы сделали.
Я долго прислушивался к дыханию Дел.
— Ну вот все и кончилось, — тихо сказал я.
Дел молчала.
— Ты спела песню для своих близких, ту, которую обещала спеть, и получила кровный долг у того, кто убил твою родню.
