Виктор Исьемини - Странные приключения Ингви, короля-демона из Харькова
В это время маршал Каногор во главе двух сотен всадников прискакал под стены Альды – туда, где находился командный пункт Кадор-Манонга:
– Эй, король Альдийский, – в голосе маршала слышалась нескрываемая издевка, – что тут у вас? Почему ваша пехтура забила проход?
По плану предполагалось, что пеший отряд в триста человек (и с ними тролль) захватит плацдарм – площадь у Северных ворот – и закрепится в окружающих ее домах, а затем в ворота войдет маршал с двумястами человек отборной кавалерии. После этого все контратаки осажденных станут бесполезными – такому количеству тяжелой конницы на открытом пространстве площади им противопоставить нечего. Конечно, начнутся уличные бои – но в Северные ворота можно будет потом ввести сколько угодно пеших ополченцев – и победа станет только вопросом времени. Маршал – как и было уговорено – привел своих конников, однако и катаракта так и не была поднята на такую высоту, чтобы ввести в город коней, да и пехота вместо того, чтобы засесть в домах, окружающих площадь, бестолково толпилась у подножия башни – задние напирали, чтобы скорее попасть внутрь (опасаясь, что на них вот-вот из бойниц посыпятся стрелы), передние – то есть те, кто уже проник в город – лезли обратно в ворота, что-то неразборчиво вопя и бормоча о бешеном демоне…
– Бардак!.. – рявкнул маршал, но его прервал оруженосец, что-то говоря (неразборчиво из-за глухого шлема) и указывая в сторону имперского лагеря, где высоко поднялось пламя нескольких костров (похоже, что запылали шатры и фургоны) и метались конные и пешие люди… – Это еще что за?.. За мной, господа!
Маршал развернул коня и поскакал во главе своей кавалерии назад – в лагерь. Отсветы костров кровавыми бликами метались на доспехах всадников…
…Ннаонна бежала… Выскочив на крыльцо, она увидела последних всадников сарнакова отряда, втягивающихся в улицу, ведущую к Северным воротам. Сердито смахнув злые слезы, девочка помчалась за ними. Меч мешал, больно колотя по ногам, Ннаонна схватила его, на ходу отцепляя от пояса. Ноги скользили по мокрой брусчатке, пот из-под шлема стекал на глаза, непривычная тяжесть кольчуги давила на плечи… Город вокруг настороженно молчал. Звуки сражения у Северных ворот, конечно, разбудили горожан – но те предпочитали отсиживаться по домам. Ннаонна бежала. Скорее, скорее… Вот последний поворот – Ннаонна рванулась – и тут, наконец, башмаки все же оскользнулись на сырых камнях, она неуклюже рухнула прямо в лужу и проехалась немного на животе, гремя кольчугой и царапая ладони. Тут же поднявшись, она подавила инстинктивное желание во-первых, отряхнуться, а во-вторых, поскулить из-за резкой боли в ободранных ладонях и ушибленной коленке и, на ходу вытаскивая меч из ножен, вылетела на площадь. Перед ней предстала жуткая картина, освещаемая несколькими еще не погасшими лампами и тусклым светом, льющимся с сереющего уже на востоке неба – вся площадь была завалена телами и залита кровью. Везде кровь… В центре свободного пространства метались какие-то фигуры, окруженные всадниками, которые вели коней по кругу, сжимая кольцо. Из дверного проема башни на парапет стены вывалился какой-то человек и рухнул на колени. Загремели латы. Следом вышел еще кто-то и пнул переднего – тот как раз попытался встать на ноги – ногой под зад. Первый рухнул навзничь и снова вяло завозился, пытаясь подняться. На этот раз второй – Ннаонна наконец узнала в нем по диковинному зловещему шлему Кендага – схватил его рукой за шиворот и помог встать на ноги, а затем пинками и толчками погнал по аппарели вниз… Передний заметно хромал…
Ннаонна снова взглянула на группу в центре площади – всадники разъехались, внутри круга, который они недавно очерчивали, одиноко стояла невысокая фигура… Ингви… Он стоял как слепой, вытянув перед собой руки – левая заметно дымилась, в правой был меч. Клинок тоже испускал то ли дым, то ли пар…
Ингви, почти ничего не видя сквозь искореженное, заляпанное дрянью забрало, почувствовал – никто больше не нападает, клинок не встречает сопротивления… Вокруг всадники… Знакомые… Свои, в смысле – его подданные…
У подножия башни, снаружи, раздались крики и легкий стук – уцелевшие орки Кендага взялись за луки, отгоняя от стены растерянных имперцев – те бежали. Кто-то из слуг спешился и вместе с несколькими подоспевшими орками принялся освобождать заклиненную катаракту и желоба, по которым должны были скользить тяжеленные створки ворот…
Ингви посмотрел на свою левую ладонь – латная перчатка прогорела, превратилась в почерневшую пористую золу. Он инстинктивно пошевелил пальцами – фрагменты перчатки осыпались, открывая белую тонкую ладонь – удивительно чистую среди всей этой грязи, замешанной на крови… Из правой руки выскользнул меч и ткнулся в брусчатку – острие сантиметра на три вонзилось в камень, зашипевший при этом прикосновении, лезвие окуталось дымом…
Ингви так и не понял, что падает – сквозь забрало вдруг стало видно небо. «Почему небо?.. А ведь скоро утро – вон какое небо светлое…» – зашевелились вялые мысли, а затем Ингви провалился в какую-то тьму. Провалился очень глубоко…
…Я стоял у подножия… Или, возможно, не стоял, а лежал… Или сидел… Себя я не ощущал совершенно… Но понимал все же, что нахожусь именно у подножия – передо мной было что-то огромное. Огромное и черное – этакое вертикальное облако мрака. Почему – мрака? Ведь и вокруг этого «облака» тоже темнота. Но все же это было именно так… Мрак. Вертикально стоящее облако совершенно непроглядного мрака:
– Сестра, – я не услышал этот голос мрака, но ощутил совершенно явственно…
И тут появился свет. Яркий, приятный зеленоватый свет заполнил все пространство за исключением того, что занято облаком мрака:
– Я проверила, брат. Насчет колдуна.
– Итак, я прав?
– Насчет магии – да.
– А насчет чего – нет?
– Мне кажется, что ты хочешь использовать своих колдунов не против НЕГО, а против меня. Иначе с чего бы ты связался не с этими, хоть кое-как образованными и развитыми людьми, а с теми – другими…
– А эти стали бы меня слушать? Меня?!! Их образованность – это всего лишь то, что они украли у твоих ублюдков… Извини, у твоих деток… И в основном, у Первых…
– Да, ты не любишь эльфов…
– А с чего мне их любить?
– …И до сих пор не можешь забыть того, как Фреллиноль украл твою дудку!
– «Дудку»… Как ты невежливо отзываешься об одной из величайших святынь Мира! Ей-ей, ведь Свирель Гангмара – даже более священная вещь, чем Молот Стомора или, скажем, Шлем Дрендарга…
– Да, ты до сих пор не можешь забыть… И ведь молния, что ударила в Башню Фреллиноля, когда дружинники этого разбойника, Фаларика, штурмовали ее – это твоих рук дело?
