Анатолий Нейтак - Падшая звезда
Но до тех пор, пока он был тем, кем был, это являлось вполне посильным действием.
— БЫТЬ МОЖЕТ, ТЕПЕРЬ…
Гаснущий рокот Голоса, словно последний, дальний раскат грома.
И вновь — тишина ожидания.
Они встретились в половине дня конной езды от столицы Ленимана.
Оборванная старуха, вышагивающая по дороге с мрачной механической размеренностью, не сразу поняла, кто стоит впереди на обочине. А стоящая на обочине не сразу смирилась с тем, что старуха — это именно та самая…
— Эйрас.
— Терин.
Старуха рассмеялась.
— Да какая я тебе Терин, Игла? Разуй оба глаза… наставница! Я теперь не Терин Задира, не Ниррит Ночной Свет и даже не Кайель Отрава.
— Знаю. Теперь ты — Лениманская ведьма. Таково твоё наименование, вошедшее во множество официальных документов. И которое наверняка станет частью истории.
Старуха рассмеялась снова. Остановилась.
— Ты что, заделалась наёмницей Свинца?
— Нет. Но при расставании я обещала остановить тебя, если ты зайдёшь слишком далеко. Ты вот-вот зайдёшь ещё дальше. И я остановлю тебя. Здесь и сейчас.
11
— А. Я, кажется, немного ошиблась. — На дне Ока Владыки заметались сполохи цвета кровавого пепла. — Ты выполняешь не волю Свинца, ты выполняешь волю Деххато.
— Волю Деххато выполняешь ты.
— Чушь! Я…
— …хочешь его уничтожить. Знаю. Я тоже хотела бы это сделать.
Это остановило старуху — на время.
— Не понимаю, — призналась она.
— Вот поэтому ты до сих пор движешься в намеченной Деххато колее.
— Но…
— Пожалуйста, дослушай. Ты ведь когда-то любила докапываться до сути.
— Хорошо, — старуха скрестила руки под усохшей грудью. Повела плечами, словно проверяя, не исчезли ли из наспинных ножен её клинки. — Говори… Игла.
Эйрас усмехнулась.
— Души демонов после смерти возвращаются в Нижние Миры. Смею предположить: души риллу после смерти возвращаются на Дорогу Сна.
— НЕТ!!!
— Не ори так громко! — хлёстко, наотмашь. — Ты ведь ВИДИШЬ, что это правда. Ты просто не хотела об этом думать. Властительный Деххато наводит на тебя последний блеск, точно самоубийца, полирующий бритву перед финальным движением поперёк горла. И вместе с тем он не торопится, мучая и себя, и своё одушевлённое орудие. Допустим, ты убьёшь его, потому что он позволит тебе это. А что потом?
Старуха скривилась.
— Мне всё равно, что будет потом.
— Очнись от спячки, дура! На Деххато, дряхлом идиоте, висит связность всего Аг-Лиакка! Он суть стержень, задающий форму этой части реальности! Да, именно он был режиссёром твоей судьбы, а все остальные, начиная с Айселита и вплоть до Князя Гор, всего лишь играли предназначенные роли. Хотя бы до этого ты докопалась. Но неужели Айселит, верный паладин Энгасти, сказал бы тебе спасибо, если бы его родина вместе со всем остальным миром обрушилась в хаос? То, что творится сейчас в Ленимане, покажется кошачьим чихом в сравнении с бурей!
Голос Лениманской ведьмы был горек и пуст:
— Что за дело мне до этого мира, если в нём больше нет моего принца?
Ответ Эйрас, негромкий, но внятный, прозвучал приговором:
— Вот поэтому я и говорю, что тебя пора остановить.
Мотнув встрёпанной седой гривой, старуха фыркнула.
— Чего же ты со мной разговоры разговариваешь?
— Примерно того, чего ты разговаривала с Железным Когтем. Откажись от убийства риллу! Не потакай его Воле и Представлению!
— А ты сама? — поутихший было, пепельно-алый огонь в Оке Владыки вспыхнул ярче. — Ты-то уверена, что не потакаешь Деххато?
— Увы, потакаю.
— Что?!
Губы Иглы изогнулись в странной гримасе. Горечь? Злая ирония? Печаль?..
— Тебе следует понять ещё кое-что. Да, часть Деххато, его душа, поющее и вдохновенное начало, стремится на Дорогу Сна. Хочет вернуться. Взлететь. Переродиться — и возродиться. Снова творить свободно. Но другая его часть — та, которая и зовётся властительным риллу, стержнем мира, не хочет расставаться с Аг-Лиакком. Жадность приковывает Деххато к стабильной реальности. Не даёт подняться над материей, в полной мере реализуя Право Крыльев. Именно эта алчная часть повинна в твоих нынешних страданиях, именно она — не без твоего участия, разумеется, — разоряет Лениман тысячами бедствий. Но увы! Именно эта часть риллу заодно является залогом существования одного из миров Пестроты… притом не самого худшего из них.
— Выходит, что так, что этак, но Деххато устроит любой исход? — прошипела старуха, сжимая костлявые кулаки. — Хорошо устроился!
— Да. Существа его уровня всегда устраиваются… хорошо. Хотя и не всегда их способ устроиться — наилучший.
Старуха бросила в небо взгляд всех трёх глаз. Потом посмотрела на Иглу.
— Ты ведь знаешь, что я не отступлю… наставница?
— Знаю.
— Тогда, — сказала старуха мрачно, — я, мятежница, во исполнение той части воли Деххато, которая стремится уничтожить его, нанесу удар первой.
Игла кивнула, пряча глаза.
— Твоё право, ученица. Бей.
Рассказывают, что некогда на пустынной дороге в одном из миров Пестроты встретились два великих воина. Одного звали Ловчим, другого — Жнецом.
Издалека увидели они друг друга — и сразу же поняли, что судьба послала им встречу с умелым бойцом. Когда расстояние между ними сократилось, каждый из них, пристально наблюдающий за идущим навстречу, смог оценить его манеру двигаться и нечто более тонкое, что с трудом можно уловить сетями слов. А оценив, воины признали друг в друге поистине выдающихся мастеров боя. Сблизившись, они молча встретились взглядами. Разошлись, двинулись дальше…
Одновременно обернулись и поклонились, вежливо изгибая хвосты.
— Не вас ли, — спросил один из них, — зовут Ловчим?
— Меня, — кивнул спрошенный. — А вы, верно, известны как Жнец?
— Да, иногда меня называют и так.
— Я много о вас слышал.
— Мне также не раз говорили о вас.
— Быть может, вы окажете мне честь и разделите со мной трапезу?
— Не откажусь.
Два великих воина сошли с дороги на обочину. Продолжая приглядываться друг к другу, развели огонь, приготовили пищу, поели. После этого Жнец (а может, и Ловчий) спросил:
— Не угодно ли вам сыграть в "спор царей"?
Вместо ответа Ловчий (а может, и Жнец) молча достал из котомки свой дорожный набор для этой в высшей степени достойной игры.
Обычная партия "спора царей" длится не очень долго. Особенно если играют не новички, а мастера. Достаточно одной замеченной ошибки противника, чтобы суметь переломить ход игры в свою пользу. Не случай, но только искусство, внимание к мелочам и непреклонность воли определяют исход этой игры, за что её и любили воины того отдалённого мира.
