Сергей Юрьев - Вечность сумерек, вечность скитаний
Сайк, неуклюже кланяясь, удалился, и Трелли, дождавшись, когда стихнут его шаги, ударом кулака проломил ветхую перегородку. В общем-то, Хенрика можно было оставить в покое – он сам только что выпустил на волю смерть, которая должна рано или поздно его настигнуть. Расчёт был прост до наивности: как только его войска подходят к столице, высвобождается разрушительная мощь храпуна – полгорода лежит в руинах, а жители уцелевших домов в панике разбегаются кто куда. Но он сделал маленькую ошибку, которая сводит на нет весь его замысел: храпун не успел созреть, и камни на крышке Ларца вспыхивают мерцающими огнями, когда рядом сам Хенрик ди Остор. Его можно было оставить в покое, если бы не нужно было вернуть себе меч, без которого стыдно вернуться туда, где, может быть, сородичи продолжают его ждать.
– Ты кто?! – Не смотря на неожиданность вторжения, Хенрик не потерял самообладания.
– Да, наверное, это нехорошо, – почти радушно отозвался Трелли. – Я знаю, кто ты, а ты меня не знаешь… Ты, значит, и есть тот самый "неблагодарный Хенрик ди Остор", который "ответил предательством на милости Государя, а посему объявляется мятежником и врагом короны".
– Ты бредишь, приятель… – Хенрик попытался изобразить беззаботную улыбку, но лицо его побледнело, и он шагнул назад, поближе к тому углу, где стоял прислонённый к стене альвийский меч. – Я прибыл из Лакосса. Я приехал вступить в ополчение… В трудный час… Я… – Он метнулся к мечу, схватился за рукоять и вырвал клинок из ножен. – А теперь говори, откуда знаешь, кто я. Говори, а то искромсаю.
На лице его нарисовалась хищная ухмылка, а в глазах мелькнул азартный огонёк. Он явно гордился собой, что так ловко ввёл в заблуждение нежданного посетителя.
– Что ж, попробуй… – Трелли говорил спокойно, но внутри у него всё похолодело. Тоббо как0то сказал, что альвийский меч не может причинить вреда альву, но пока это были слова, только слова…
Хенрик не заставил себя долго упрашивать, он только глянул вверх, прикидывая, не заденет ли клинок потолочную балку, и почти без замаха нанёс короткий точный удар, после которого туловище наглеца должно было разлететься на две ровных половинки.
С таким же успехом можно было рубить воду. Клинок не заметил препятствия на пути и, не причинив альву никакого вреда, воткнулся в трухлявые доски пола. Он неожиданности Хенрик потерял равновесие, упал на колени и выпустил рукоять меча.
– Ты кто? Чародей? Посланец богов? Смерть? – только врождённое высокомерие мешало ему сейчас просить пощады. – Кто бы ты ни был… Я всегда щедро вознаграждаю тех, кто мне служит. – Теперь он как бы невзначай облокотился на стол, где лежала Плеть, и книга, на обложке которой было написано по альвийски: "Рецепты изысканных блюд, достойных вкуса высокородных альвов".
– Ещё шевельнёшься, и я отрублю тебе руку. – Трелли выдернул меч из трещины в полу и окинул взглядом клинок – ни одной зазубрины, ни одной царапины. – Я просто пришёл забрать то, что мне принадлежит. Принеси ножны.
Приказ прозвучал так, будто перед незваным гостем был не отпрыск благородного семейства, а лакей. Но Хенрик так и не решился дотянуться до Плети, решив, что и для неё незнакомец может оказаться неуязвим. Он, не вставая с колен, дотянулся до валявшихся на полу ножен и подал их Трелли.
Альв, не попрощавшись, вышел из комнатушки, на этот раз обычным путём – через дверь.
Теперь можно было уходить. Ещё оставалась надежда, что соплеменники не ушли без него туда, где белоснежные стены великолепного Кармелла соперничают красотой и величием с искрящимися пиками гор под куполом пронзительно голубого неба.
Об Уте тоже можно было не беспокоиться… Мятежный лорд-самозванец сейчас опрометью метнётся к своим войскам, а это значит, что им придётся разделить его судьбу.
Трелли вышел во двор и, обнаружив, что там никого нет, направился к пролому в стене, справа от наглухо запертых ворот, на хожу нащупав браслет из золотых зай-грифонов, подарок маленькой Лунны. Хотя какая она теперь маленькая…
ГЛАВА 14
Мой Государь! Сегодня днём произошло событие, которое меня, с одной стороны, взволновало, с другой – позабавило, а с третьей – вселило надежду, что всё не так уж и плохо, хотя в первый момент, признаюсь, мне стало не посебе.
Некий прощелыга, одетый, как торговец средней руки, принёс мне некий ларец, в котором, по его словам, подношение мне от Южной гильдии торговцев. Я, как это всем известно, никаких подношений не принимаю, но любопытство заставило меня приказать лакею открыть ларец и посмотреть, что внутри. Лакей тут же отлетел к ближайшей стене с опалённым лицом, и я было подумал, что это либо чья-то злая шутка, либо попытка нашего общего врага нанести мне какой-либо ущерб.
Однако, прямо посреди моей гостиной я обнаружил небязызвестного мага Раима ди Драя, который подскочил ко мне, преодолев одним прыжком расстояние в пятнадцать локтей, схватил меня за кружевной воротник и потебовал (дословно): "Говори, скотина, где твой поганый племянник! Я его, гниду, от Реттма до Лакосса разбросаю!"
Я честно ответил, что проклял имя своего бывшего родственника, поскольку он осмелился поднять мятеж против Величества, и его войска лютуют в южных провинциях. После этого упомянутый маг исчез, как будто провалился сквозь паркет. Впрочем, моё скромное жилище от этого свершенно не пострадало.
Я полагаю, что маг Раим ди Драй стал жертвой клеветы со стороны моего бывшего племянника и всё это время скрывался, занимаясь поисками средства, коим можно отомстить своему обидчику. Судя по всему, он это средство нашёл, и теперь намерен уничтожить нашего общего врага, доставляющего нам столько ненужных хлопот.
Преданный Вам барон Иероним ди Остор.– Ещё раз такое сделаешь – руки тебе поотрываю, – пообещал Тук Морковка худосочному разбойнику, который только что уронил, пытаясь погрузить на повозку, ящик с драгоценным фарфором из станы Цай, который атаман присмотрел в одной из местных усадеб. – Это жизни твоей грош цена, а там, между прочим, вещи лежали…
– Эй, Тук, тебя госпожа зовёт. – Палач Трент появился, как всегда, в самый неподходящий момент. Тук как раз собирался заняться сортировкой двух ларцов с золотом и камушками, чтобы поделить очередную порцию добычи на три неравные части – себе, братве и в общую казну. Мало того, что парни кровь проливают, так ещё и налоги плати…
– Какая госпожа?
– Сам знаешь.
– Подождёт.
Ему и в самом деле казалось, будто всё идёт настолько удачно, что можно уже праздновать победу, и ничего более важного, чем делёж добычи, просто быть не может. Фаланги Геркуса с лёгкостью давили местные ополчения одно за другим, как утюг тараканов, и делали это так стремительно, красиво и слаженно, что залюбуешься. Несколько крепостей, встретившихся в южных имперских провинциях, никто не ремонтировал уже пару сотен лет – воды во рвах не было даже во время паводка, механизмы подъёмных мостов проржавели насквозь, и везде держали не больше трети положенного гарнизона. Тех, кто пытался сопротивляться, забрасывали огненными шарами, а на пленных тут же нахлобучивали ошейники и ставили их в строй линейной пехоты. Зачем, спрашивается, было столько ждать, пока созреет Сонный Туман? Возни с этой бронзовой неприподъёмной бадьёй больше, чем местными землепашцами и мастеровыми, которые сбились в ватаги и норовят, всё больше по ночам, ущипнуть непобедимую армию будущей императрицы Ойи. Семь пятниц у неё на неделе – то звалась она Тайли, то вдруг пожелала Утой называться, а теперь, когда уже таиться ни от кого не надо, требует её величать – Ойя Вианна, повелительница вселенной.
