Антонина Клименкова - Тень Радуги
— Побереги силы! — легонько шлепнула его по руке ведьма. — Тем более, как мне помогла выяснить княжна Беатрикс, в смерти Лорена ты можешь себя не винить!
— О чем это вы? — спросил граф без интереса, устало.
Принцесса отодвинулась, принялась машинально теребить оборку на воротнике платья, пытаясь осознать услышанное — и ее поникшие плечи и отсутствующий взгляд терзали его сердце больнее недавних ран.
— Собственно, за этим я и направлялась во дворец, — начала рассказывать ведьма, скорее для того, чтобы сгладить напряжение. — Хотела открыть его величеству правду о пропавшем наследнике. И еще передать послание от княжны: она была согласна по первой же просьбе выслать в столицу своих военных чародеев, чтобы помочь поймать страшного некроманта. Кто бы мог подумать, что этим некромантом был ты. А ведь княжне ты даже нравился...
— Светлые Небеса, какой же я идиот... — застонал Гилберт, стиснув виски руками. — Ну конечно же! Почему вы не сказали об этом с самого начала?!
— О чем? О том, что ты ей... — удивленно улыбнулась Гортензия.
Но чернокнижник не был расположен шутить. Поднялся с постели, хоть его при этом повело в сторону.
— Где вы встречались с княжной? В Лавенделе? — спросил он отрывисто.
— Да, двор сейчас там, — кивнула Гортензия. Неужели мальчишка в таком состоянии действительно собирается попытаться открыть проход — да еще пронзить такое расстояние? Он либо слишком силен, сильнее, чем ей кажется — либо слишком глуп!
Но Гилберт не просто попытался — он буквально движением рук разорвал пространство. Он прекрасно знал эти чары — сколько раз ему приходилось возвращаться таким образом, когда его внезапно вызывала к себе герцогиня.
— Адель, ты отправишься к Беатрикс! — велел он принцессе. — Попросишь помощи от имени короля. Ты единственная, кто это может сделать.
Адель со страхом уставилась на мерцающую щель прохода.
— Быстрее! — приказал граф.
— Быстрее! — поторопила и Гортензия, понимая, что каждая секунда промедления может стоить некроманту жизни.
— Нет... — ошеломленная Адель отступила назад.
— Уходи! — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Там ты будешь в безопасности!
— Нет! И не проси!!
Еще та упрямица! Даже упрямее своего жениха. Гортензия схватила в охапку кота:
— Разыщи княжну и всё объясни! — и отправила в проход вместо принцессы. Мэриан истошно заорал — в мерцании мелькнул распушившийся от испуга хвост.
Гилберт пошатнулся, но удержал попытавшуюся закрыться щель:
— Долго тебя уговаривать?! — заорал он.
Схватил принцессу за руку, швырнул вперед. Но та резко развернулась — и влепила ему пощечину.
Гортензия поразилась — они смотрели друг на друга так, словно их взгляды готовы высечь молнии.
Со стоном отчаянья Гилберт отпустил захлопнувшуюся с искрами щель. В изнеможении осел на пол, прислонился спиной к кровати.
Гортензия перевела дух: Мэриан весил немного, его перемещение не подорвало силы некроманта. Граф ведь серьезно намеревался отправить принцессу в безопасное место — пусть даже это усилие стоило бы ему собственной жизни!
— Я никуда не уйду без тебя, — тихо, но твердо произнесла принцесса.
— Тогда ты погибнешь, — жестко припечатал некромант.
Раздался стук — кто-то требовательно заколотил в оконную ставню.
— Сиди, я проверю! — охладила Гортензия порыв некроманта, который был готов сорваться с места и уже запалил на ладони искру огня. — Сомневаюсь я, чтобы мертвецы были такими вежливыми, стали бы они стучаться...
Ведьма открыла окно, впустив растрепанную ворону.
— Эвигейт?! — узнала Гортензия. — Почему ты здесь? Что-то случилось?!
Даже не получив ответа, Гортензия уже знала: случилось! И случилось что-то ужасное, раз Эвигейт спешила к ней, не жалея крыльев.
— Где они?! — всполошилась ведьма. — Я же велела им ждать меня там!..
Гортензия бросилась вон из комнаты. Слетела по лестнице, не разбирая ступеней в темноте, захлопнула за собой входную дверь — лишь бы успеть спасти своих глупых подопечных!
— Прости, — выдохнул Гилберт, закрыв рукой глаза. — Пожалуйста, прости меня. Как бы я хотел, чтобы ты сейчас была далеко отсюда...
Человеческое тело не выдерживало такого напряжения. Рот наполнился ржавым вкусом, Гилберт коротко закашлялся. Губы окрасились алым, с уголка рта сбежала тонкая струйка крови.
— Хотел бы? — горько откликнулась принцесса. Она опустилась рядом на колени, с состраданием всматриваясь в бледное лицо. — Хочешь прогнать меня? Это твоя благодарность, что я сняла тебя с костра?
Гилберт скривил губы в подобии улыбки. Костер ведь потушила гроза? Воронка в небесах открылась подозрительно вовремя. Похоже, Исвирт не желает отпускать своего ученика...
Гилберта встряхнуло — от запоздалого ощущения опасности. Он вскочил с места, перед глазами всё поплыло... Послышался грохот, приближающееся шарканье шагов — и дверь комнаты сотряслась от удара, распахнулась. Адель вскрикнула в ужасе.
На пороге появился мертвец. Его одежду покрывала корка бурой грязи, синевато-белая кожа была сплошь изрыта глубокими черными трещинами. Уши мертвеца раздулись до невероятных размеров, водянистыми пузырями лежали на плечах.
Гилберт загородил собой обмершую принцессу. В горле мертвеца пророкотало какое-то зловещее бульканье, он двинулся на них. Неужели собрался превратить их в демонов? Гилберт усмехнулся. Стерев тыльной стороной ладони кровь с губ, выпрямился, повелительно вскинул руку:
— Умри снова, гниль. И больше не смей подниматься!
Мертвец опять заклокотал, будто хотел расхохотаться. Развернулся к некроманту, не желая повиноваться приказу. Гилберту пришлось собрать всю свою волю, кусая губы, молясь про себя, чтоб не потерять сознание от напряжения.
Мертвец помедлил... Шагнул к окну — и перевалился через подоконник, сорвался вниз. Адель услышала донесшийся снаружи глухой удар о землю. Гилберт, вздохнув, пробормотал заклинание, отпустив душу из оков мертвой плоти.
Адель заворожено смотрела на подоконник с отпечатком грязи. Гилберт снова поперхнулся, зажал рот рукой, между пальцев просочилась кровь. Он сел, согнувшись от накатившей боли. Всхлипнув, принцесса обернулась к нему — прижалась к спине, обвив за пояс руками, ткнулась лбом между лопаток. В детстве она часто так обнимала его — когда Лорен обижал ее, она прибегала к нему в слезах, жаловалась на брата... Гилберт хватал ртом воздух. Ее руки чувствовали предательские волны дрожи, сотрясающие его тело. Но он не посмел расцепить ее объятия. Даже не смел дотронуться, чтобы не перепачкать своей кровью. Гилберт опустил голову.
